сегодня тебе его дала, потому что у тебя красное горло.
Я вспомнил, что вчера мама водила меня к врачу и та посоветовала поить меня горячим молоком с медом.
— Надо быстрее дать малышу бутылочку, — снова начала сюсюкать Наташа, — Как он губками причмокивает. Сразу видно, что хочет кушать.
Всунув мне в рот детскую бутылочку, Наташа выжидающе на меня посмотрела.
— Быстро пей молоко! — приказала она, — Если не хочешь остаться в пеленках до прихода мамы. А она сегодня придет поздно — часов в восемь.
Я нехотя начал сосать из бутылочки горячее молоко. Оно было таким противно-приторным, что меня чуть не вырвало. У молока был еще один странный привкус, но меня это почему-то не насторожило.
— Какой молодец! — похвалила меня Наташа, когда я опустошил детскую бутылочку, — Все выпил.
Наташа забрала у меня бутылочку, заменив ее соской-пустышкой.
— Теперь, когда мы попили молочко, нужно немножко поспать, — ласково сказала мне сестра, — Полежи вот так в пеленках полчасика, а потом я решу, что с тобой делать.
Девушки уселись на диван и принялись листать газеты с журналами. Я лежал на столе, пытаясь гипнотизировать настенные часы. Прошло десять минут, потом еще десять. Неожиданно мне сильно захотелось по-маленькому. Мучительный позыв усиливался с каждой минутой и вскоре стал таким острым, что я едва мог его терпеть.
— Ну что, девчонки? — хитро улыбнулась Наташа, взглянув на часы, — Распеленать Сашу?
— Ага, — засмеялась Ксюша, — Самое время проверить сухой ли у него подгузник. — Мне почему-то кажется, что сухой, — сказала Оля.
— Давай поспорим, — предложила двоюродной сестре Ксюша, — Я уверена, что карапуз уже успел описаться.
Договорившись на что поспорить, девушки пожали руки и Наташа их разбила. После этого все трое подошли к столу и Наташа начала разворачивать мои пеленки.
— Ну как? — нетерпеливо спросила Ксюша, когда Наташа оставила меня в одном подгузнике.
— Вроде сухой, — разочарованно сказала Наташа, пощупав подгузник.
— А я вам что говорила? — улыбнулась Оля.
— Действительно сухой, — согласилась Ксюша, пощупав марлю у меня между ног.
Наташа развернула мой подгузник. Вспомнив, что я лежу голышом, я густо покраснел.
— Посадить его что-ли на горшок? — задумчиво произнесла Наташа, — Быстренько отвечай, Саша. Ты хочешь по-маленькому или по-большому?
— Я не хочу, — смущенно соврал я, хотя сам еле сдерживался, чтобы не пустить струйку.
— Точно не хочешь? — хитро прищурилась Наташа.
Не удержавшись, я громко пукнул.
— Ну что, Наташка? — засмеялась Оля, — Получила свой ответ? Быстрее сажай на горшок, чтобы сходил по-большому.
Наташа сходила за горшком и просто поставила его на стол рядом со мной.
— Садись на горшок, Саша! — приказала она мне.
Полностью растерявшись от смущения, я продолжал молча лежать.
— Чего ты ждешь? — повысила голос Наташа, — Быстренько садись на горшок и какай! Даю тебе пять минут, чтобы сходил по-большому.
Наташа подняла меня на ноги и насильно посадила на горшок.
— Время пошло! — напомнила мне сестра, усаживаясь в кресло.
Несмотря на сильный по маленькому я твердо решил терпеть, по-прежнему не представляя, как писать у всех на виду. Пару минут стояло молчание.
— Не думай, что я позволю тебе просто сидеть на горшке, — строго сказала мне Наташа, — Ты же даже не пытаешься покакать. Давай! Я хочу услышать, как ты тужишься.
Сидящая на диване Ксюша тихонько захихикала.
— Что, забыл, зачем тебя посадили на горшок? — повысила голос Наташа, — Если через пять минут он так и останется пустым, я тебе, Саша, такое устрою!
Наташа уткнулась в журнал «Здоровье». Я был рад, что она временно оставила меня в покое.
— Сейчас посмотрим, что у Саши получилось, — сказала Наташа через несколько минут, встав с кресла.
Сестра подошла к столу и рывком подняла меня с горшка.
— Нет, вы только на это посмотрите! — негодующе сказала она, заглянув в горшок.
— Что, пустой? — улыбнулась Оля.
— Даже не пописал? — поинтересовалась Ксюша.
— Если бы пописал, нам было бы слышно, — заметила Оля и девушки засмеялись.
Наташа на несколько секунд о чем-то задумалась.
— Где там твоя коробочка со слабительными свечками? — спросила она Олю.
— На, — засмеялась Оля, протягивая моей сестре белую коробочку, — Ты не успокоишься, пока не заставишь мальчишку сходить на горшок.
— А кто тебе сказал, что я собираюсь снова сажать Сашу на горшок? — улыбнулась Наташа, — У него уже был шанс. Целых пять минут дала. Если не хочет писать и какать в горшок, как полагается большим детям, пусть делает все себе в подгузник, как грудной.
Наташа осторожно уложила меня на спину.
— Засуну две, — с улыбкой решила она, задирая мои ноги вверх.
Неожиданно догадавшись о Наташиных намерениях, я сделал отчаянную попытку вырваться, но сестра крепко меня держала.
— Кто этот голенький мальчик, который ерзает и дрыгает ножками? — ласково спросила Наташа, еще сильнее задирая мне ноги, — Никак бедненький не может покакать. Ну ничего, сейчас мы поможем малышу это сделать.
Очутившись в беззащитной позе с прижатыми к груди коленками, я не удержался и заплакал от своей беспомощности.
— Еще ничего не вставила, а уже ревёт, — улыбнулась Наташа и я почувствовал, как что-то быстро скользнуло мне в попу.
Вслед за первой свечкой Наташа всунула мне в попу вторую и сразу же принялась меня пеленать.
— Молодец, Наташка, — улыбнулась наблюдающая за моей сестрой Оля, — Запомнила, как все делать.
— Особенно про писюнчик, — засмеялась Наташа, — Кстати, а почему он должен быть всегда направлен вниз?
— Я тоже хотела об этом спросить, — заметила Ксюша.
— Чтобы подгузник лучше все впитал, когда малыш пописает, — объяснила Оля.
Наташа так наловчилась, что в этот раз у нее ушло на все пеленание меньше минуты.
— Эти свечки быстро действуют? — поинтересовалась моя сестра у Оли.
— Минут через десять, — ответила Оля.
— Тогда подождем пятнадцать для верности, — решила Наташа, посмотрев на часы.
Всунув мне в рот соску, Наташа отошла от стола и уселась в кресло. Меня по прежнему мучил позыв по-маленькому, но вскоре к нему добавилось неприятное жжение в попе. Через несколько минут оно сменилось мучительно сильным позывом по-большому.
— Так подозрительно тихо лежит, — первой нарушила молчание Наташа, — Может он уже накакал себе в подгузник?
— Ну что ты, — засмеялась Оля, — Мы услышим, когда мальчишка обкакается.
Девушки дружно засмеялись, заставив меня покраснеть. Самым обидным в моей ситуации было осознавать, что Наташа сейчас действительно добьется своего. Отсмеявшись, все трое подошли к столу.
— У нас дома появился грудной малыш, — улыбнулась Наташа, — Надо купить побольше пеленок, распашонок и подгузников.
— Коляску, — добавила Оля, — И детскую кроватку с боковыми решетками.
— Соски, погремушки, детские бутылочки, — присоединилась Ксюша.
— Бутылочки — это самое главное, — заявила Наташа, — Как без них поить Сашу молочком? И кормить буду только с ложечки.
Все трое дружно засмеялись.
— А вместо школы отдадим Сашу в ясли, — улыбнулась Наташа, — Там его будут вместе с остальными малышами учить проситься на горшок.
— Конечно в ясли, — засмеялась Ксюша, — Маленьким мальчикам, которые мочат штанишки, там самое место.
— Я не маленький! — закричал я, выплюнув соску.
— Ш-ш-ш, — поднесла палец к губам Наташа, — Грудные дети не умеют разговаривать.
Наташа всунула мне в рот соску и ласково улыбнулась.
— Таким мне Саша больше нравится, — с улыбкой сказала моя сестра, — Может так его и оставить? В пеленках.
— Такой хорошенький с этой соской, — засмеялась Ксюша, — У тебя точно нет фотоаппарата? Надо обязательно мальчишку сейчас сфотографировать.
— Ути-пути, — ласково сказала Наташа, принявшись трогать мне лицо, — Чьи это пухленькие щечки? Чей это маленький носик?
Быстро усиливающийся позыв по-большому был таким мучительным, что я едва мог его терпеть.
— Ну что, Саша? — улыбнулась Наташа, — Нравится быть малышом? Не нужно делать уроки. Можно весь день просто лежать в пеленках. Не говоря уже о том, как все о тебе заботятся. Поят молочком из бутылочки, купают...
Ксюша снова тихонько захихикала.
— Правда, удобно? — спросила меня Наташа, — Можно писать и какать себе в подгузник, когда захочешь. И всегда придет заботливая няня, подмоет между ножек и завернет в новые, сухие пеленки. Наташа неожиданно протянула ко мне руку и пощупала мои пеленки.
— Интересно, в каком сейчас состоянии твой подгузник, — улыбнулась она, — До сих пор сухой?
Я обиженно поджал губы.
— Что надулся? — спросила меня Наташа, — Все малыши писают и какают в подгузник. Думаешь, я тебя просто так обернула между ножек марлей? Я же знаю, что ты сейчас туда пописаешь. Потому что ты сегодня все делаешь, как маленький.
— Я не маленький! — снова запротестовал я.
— А кто, большой? — засмеялась Наташа, — Уже забыл, как ты недавно описался? Большие дети ходят на горшок, а мне этого от тебя пока не удалось добиться.
Девушки дружно засмеялись.
— Ну что молчишь? — не унималась Наташа, — Разве я не права? Ты же сейчас, как грудной малыш, описаешься и наложишь кучу себе в подгузник.
Чувствуя, что у меня почти не осталось сил терпеть два мучительно сильных позыва, я с обидой понял, что Наташа была права.
— А вы, девчонки, как считаете? — с улыбкой обратилась Наташа к стоящим рядом девушкам, — Саша ведет себя, как большой ребенок? Или маленький?
— Еще спрашиваешь! — засмеялась Ксюша, — Твоего мальчишку сейчас не отличить от грудного малыша.
— Я большооо... — закричал я и неожиданно осекся, громко обкакавшись.
Повисло неловкое молчание, сменившееся оглушительным хохотом.
— Не хочешь нам сказать, что случилось? — шутливо спросила меня Наташа.
— А ты не догадываешься? — засмеялась Оля, — Твой мальчишка только что наложил кучу в подгузник!
Я продолжал увеличивать кучу у себя под попой. Противная теплая масса растекалась во все стороны, не помещаясь в тесный подгузник.
— Ну что, Саша? — улыбнулась моя сестра, — Будешь признаваться, что ты только что сделал?
— Как сразу покраснел, — засмеялась Ксюша, —

Инцест отца и дочери

Выеб тётку и попросил руку её дочери

Мамина жопа самая лучшая