язык и, сделав круг по всему диаметру, ввел его внутрь. Мама охнула. Ноги ее чуть задрожали, она пролепетала:
— Тоолик… оооо… Колька… не смооотри…
Она не договорила, тесть стремительно встал, прицелился и мгновенно ввел в мамин анус огромную фиолетовую залупу.
Все ахнули. А громче всех мама:
— Ааааа!
Мама Клава засмеялась и прошептала:
— Вот шельмец! Ну как его не любить?
Отец от волнения незаметно для себя погрузил в Юлькину пизду всю ладонь, спохватился, виновато поднял глаза на невестку, но взгляд той затуманился, от ласк и от срамного вида собственного отца, дерущего свекруху в зад.
Довольный отец, оценив ситуацию, нежно задвигал рукой в пизде моей жены, и та совсем поплыла, подпуская сок-смазку для фистинга…
Между тем, моей маме оказалось ни капли не больно. Михалыч спокойно и деловито, как на работе, вводил ствол на всю длину, его здоровенные бычьи яйца чвакали по разваленным половым губякам, ствол шел назад, почти извлекая за собой огромную багровую головяку, стремительно бросался вперед, снова вываливался, снова погружался максимально глубоко…
— Толя… Толя… Кааайф… — стонала мама. – А я… Дурааа… Аааа… Думала – как же зайдет… хуищеее… он же огрооомный…
— Гы-гы… — посмеивался тесть, дрюча ее с оттяжечкой, — срёшь-то ты как? Там могут и не такие лезть…
— Сереж… — позвала мама отца, — потом ты… Хочууу… Мальчики… Колька, не смотри, стервец…
Все засмеялись…
— Во, Коль, — назидательно сообщила Клава, елозя на моем встающем члене, — говорю же: за уши не оттянешь! Мой Толик любую… А мои сиськи лучше, — неожиданно заявила она, обернулась и впилась в меня пахнущими семенем губами.
Действительно, ее сиськи были круглыми, хотя и оттянутыми. У мамы они болтались «ушами спаниеля».
Неожиданно отец вскочил с кровати и кинулся к жене. Его хуй, возбужденный фистингом невестки, да еще и надрачиванием последней его головки, снова стоял.
Он выпрямил жену и без предисловий насадил ее рот на свой елдак. Та принялась жадно заглатывать, как заглатывала очком долгожданный хуй Михалыча.
Отцы принялись пялить мою маму с обеих сторон.
— Колька… — обернулся ко мне тесть и подмигнул. Клава резво спрыгнула с моего уже стоячего хуя, поняв, к чему дело идет. Все освободили место на кровати, я лег залупой кверху, Михалыч без разговоров подвел маму, как телку на случку, поставил раком надо мной, а затем надавил на поясницу слабо сопротивляющейся женщины: «сосешь же ему уже… я видал… ну и в пизду пора… я тоже Юльку поебываю… ну а что… кто еще подмогнет дитю…?»
Мама сладко наделась на хуй горячей щелью, из которой когда-то извергла меня. Понимание этого еще сильнее возбуждало. Я, действительно, пару раз давал ей в рот, но это было похоже скорее на баловство, на поцелуи, чем на минет, тем более, я и не кончал.
Тесть уже привычно вставил свой хуй в мамин анус, отец насадил ее рот на свою елду, мы все слаженно задвигались, мама, кстати, моментально включилась в этот механизм, успевая смачно сосать, заглатывая, как настоящая шлюха, и резво подмахивать жопой.
Краем глаза я заметил, что мама Клава, оставленная без мужского внимания, припала к щелям Юльки. И только Федька лежал в сторонке в одиночестве и дремал.
Я подумал, что надо бы Юльку обрюхатить еще раз, чтобы пацану обязательно была сеструха, а потом еще пару раз… Для групповухи, хе-хе…
В этот момент Михалыч замедлился, совсем замер. Залупой я чувствовал, как он накачивает мамину прямую кишку спермой. Это было так грязно, что я ощутил прилив сладострастия, подводящий к финалу и меня. Стоило только тестю вынуть ствол, как я тоже выплеснул семя во влагалище.
Мама, почувствовав мою эякуляцию, застонала, и я почувствовал на животе ее прибывающую горячую мочу. Снизу мне было видно, как отец насаживает мамину голову на свой хер, быстро, ритмично, словно это обычный арбуз в его руках. Впрочем, он тоже продержался недолго: его яйца прижались к маминому подбородку, горло задвигалось вверх-вниз: она торопливо сглатывала.
Когда отец вынул залупу и повалился на кровать, мама легла на меня, обняла, пьяненько зашептала:
— Коленька, воробушек мой… Выеб мамочку… умничка моя… солнышко… вы потом… с папой… по очереди… хочу в жопу… обоих… родненькие…
Она принялась целовать меня обспусканным ртом, тереться в истоме всем своим блядским телом.
Я с нежной любовью прижался к ней в ответ…
Это было ощущение полного и вечного счастья…
Что может быть крепче и слаще любви детей и родителей?
Да в общем-то, и ничего…
Прислано: Недоёбанная

Двое под лодкой не считая двух незнакомцев

ДРУГ, ОН И В АФРИКЕ ДРУГ

Насоска