и один раз перетянув её туго-туго, что она стали вскоре темнеть и неметь, Лена позвала меня в магазин и одевшись мы с ней пошли вместе. Шла она не спеша, будь-то бы гуляла в парке и рассказывала всякую ерунду. Было конечно смешно, но шло время. Да ещё и в магазине было две бабули и нам пришлось ждать, когда они купят что им нужно. В результате я уже перестал ощущать свою мошонку, и как бы мне было всё равно, но я знал, что она перетянута и нужно было быстрее возвращаться. Лена же не спешила и брала всего понемногу специально, затягивая время. На обратном пути я стал понимать, что она хочет довести мои яйца и мошонку до критического состояния, что как бы я сам был в этом виноват и понимая что я ничего не чувствую, перестал её поторапливать.
Дома, когда Лена всё развязала, я не чувствовал даже щипком и когда она прокалывала кожу иглой. Я подумал, что это конец и моя мошонка, в которой хранятся мои яички, уже больше не пригодна. Лена мне точно так и сказала, и я не расстроился – так как был уже готов к такому истечению обстоятельств. Нужно было её удалять, но она не спешила и продолжала теперь уже испытывать на прочность мои канатики, на которых по прежнему болтались два моих яйца.
На третий день я спросил у Лены.
— Лен, ты скажи прямо, что ты добиваешься?
— Догадайся с трёх раз – улыбаясь ехидно, сказала она.
— Я и так согласился на всё что ты бы не пожелала и сам понимаю что ты так в покое меня не оставишь – скажи .
— Ответ не верный – ответила она.
— Ещё две попытки – продолжала она играть со мной.
— Тебе нужны мои яйца. Ну так возьми их. Ты же знаешь, что они твои – сказал я.
— Снова ответ не верный – улыбаясь, сказала она.
— Ну тогда я не знаю и не хочу гадать. Делай как знаешь – немного рассердился я и сел на край дивана.
Ко мне подбежал Тузик – собачка Лены и стал нюхаться. Я приподнял свой член и сжал ноги, чтоб он случайно не ухватился за них. Лена посмотрела на меня и на Тузика и сказала.
— Вот теперь это то, чего я хочу – ответила она.
— Как?! ТЫ?! ……. – больше у меня не было слов и я не знал что сказать.
— Да, да. Но этого хочу не я, а моя маленькая собачка – ответила Лена.
Как мы уснули я уже не помню. Я долго ворочался и представлял себе эту картину и меня охватывал то сильный озноб и я натягивал на себя ватное одеяло, то вдруг бросало в пот и я раздевался и представив как ночью эта собачка, которую и назвать то собакой нельзя, запрыгнет на мою постель и ….., и я снова натягивал на себя одеяло.
Утром я ничего не ответил и так же продолжил исполнять все капризы Лены. С мошонкой она уже ничего не делала, так как она была вся тёмно-синяя и ничего не чувствовала. Постоянные перетягивания канатиков так приучили меня к этому, что я уже не сопротивлялся и не реагировал на это и всегда думал о предстоящем. А оно было не за горами. До конца выходных оставалось три дня. Восьмого мая Лене нужно было уезжать. Предчувствуя что скоро мы расстанемся и она уедет, я старался вести себя спокойнее и надеялся что она этого не сделает. А Лена наоборот продолжала перетягивать семенные канатики в нескольких местах или по всей их длине. Тоже самое было и с моим членом, который и так был уже весь синий от синяков и не чувствовал боли. За оставшиеся дни Лена ещё несколько раз заставляла меня сосать у Джека его длинную морковку, и я полностью повиновался ей. Я понимал, что как только она уедет, я отдохну и соберусь с мыслями и решу, как быть дальше. Но моим мечтам сбыться не удалось.
Это произошло седьмого мая. Рано утром, пока я ещё лежал в постели, Лена подошла ко мне и сжав мои шарики как смогла, тут же опустила их и хлопнула по ним ладонью. Было так больно, что я поджал ноги и лёг на бок. Пока я приходил в себя, она приготовила укол и поставила мне в область паха сразу в двух местах. Потом набрала ещё и поставила ещё в двух. Ну в общем вокруг моих гениталий и погладив пол голове, сказала.
— Прости, я не хотела. Сейчас будет не больно.
Действительно минут через пятнадцать, двадцать боль стала исчезать и совсем исчезла.
— Ну что, что я говорила – улыбнулась она и шлёпнула меня по болтающимся яичкам.
Мне было не больно, и я даже не ойкнул. Она размахнулась и уже ударила посильнее. Мои яйца только отлетели от её руки и снова вернулись назад. Было необычно смотреть на то, что она так их шлёпает и мне не больно, но больше всего мне показалось странным то, что я даже сам уже хотел этого и чтоб она делала всё что ей взбредёт в голову. Ждать долго не пришлось, ведь она завтра уже должна была уехать.
— Сядь пожалуйста на порог и одень вот эти штаны – сказала Лена.
Мне показалось это странным и довольно простым, и я тут же стал одеваться. Когда Я натянул штаны, то мои член и яйца, вывались в распоротый шов. Мои гениталии болтались между ног, вывалившись наружу, и Лена улыбнулась.
— Здорово – сказала она и подошла поближе.
Достав шнурок, она оттянула мои гениталии и сделала пару витков у самого основания члена, придавив заодно и мою уже потемневшую мошонку и болтающиеся на голых канатиках мои голые яйца. Она приложила немало усилий, чтоб затянуть узел и завязала ещё два, после того как возбудила мой член до предела. Он торчал такой синий и со вздутыми венами и жилками. Головка налилась и готова была вот-вот лопнуть.
— Подтяни штаны и садись на порог – сказала она и я тут же всё выполнил.
— Тебе глаза завязать – спросила Лена.
— Зачем – спросил я.
— Ну чтоб не так страшно было – объяснила она.
— А что ты собираешься делать – спросил я.
— Нужно убрать всё лишнее, что тебе уже ненужно – объяснила Лена.
— Ты имеешь ввиду мошонку. Я хочу это увидеть, что ты там задумала – ответил я.
— Пока да, а там посмотрим – хитро улыбнулась она и вышла в другую комнату, в которой в это время была закрыта её карманная собачка.
Дверь, конечно, она за собой не прикрыла и Тузик тут же выбежал. Лена вошла следом за ним и держала в руке кусочек говяжьей печени, который она не дала вчера пожарить.
— А зачем тебе это – спросил я. Но Лена молча подошла ко мне, и стал обмазывать мой член, яйца и пустую мошонку, тем, что можно было выдавить из оттаявшего кусочка печёнки. Тузик крутился рядом и мешал ей, и Лена его постоянно отталкивала. А когда она всё закончила, то тут же не глядя на меня, сказала.
— Вот теперь Тузик – можно!
Я не успел даже ничего сказать, как Тузик подбежал и сразу вцепился в одно из яиц, прокусив его своими клыками. Мне было не больно, но я сильно испугался.
— Извини, я думала, он схватит твою мошонку – с трудом сдерживая свою ехидную улыбку, произнесла Лена.
Действительно мои яйца были прикрыты мошонкой, и видно было их всего чуть-чуть, а член торчал как кривая Пизанская башня и покачивался от возбуждения. Лена подошла поближе и попробовала отобрать у Тузика яйца, которое было почти полностью в его маленькой собачьей пасти. Он рычал и пытался укусить её за руку и одновременно не выпускал яйцо.
— Это бесполезно. Нужно чтоб он успокоился – сказала она.
Мы перестали шевелиться и молча смотрели на Тузика, который в свою очередь так же молча смотрел на нас и держал в пасти свою добычу, пытаясь утащить её, упираясь всеми четырьмя тонкими лапами в ковровую дорожку. Почувствовав, что мы больше к нему не пристаём и не пытаемся ничего отобрать, он ослабил хватку, и яйцо выскользнуло, и я увидел на нём несколько глубоких прокусов. Но пока я сообразил, что к чему, он снова схватил его и снова его острые зубы впились в тело моего яичка уже в другом месте.
— Всё, можно считать, что ты потерял своё яйцо и его уже больше не спасти – сказала Лена, как бы сочувствуя мне, а на лице сияла радостная улыбка.
Ничего не оставалось и мы стали наблюдать за Тузиком, как он пытался раскусить и проглотить яйцо по частям. Удавалось ему это с трудом, но как только он откусил половину и принялся её доедать, я успел схватить второе яйцо и спрятать через разрез в брюках и у меня получилось. Мы продолжили наблюдать за Тузиком, и вскоре на наших глазах исчезла вторая половинка яйца и часть семенного канатика. Торчало всего пару сантиметров.
После яйца Тузик переключился на пустую мошонку и прокусывая её тянул и старался оторвать, но она была крепче чем яйцо и с трудом ему поддавалась. Но настойчивости пёсика можно было позавидовать, и вскоре образовалась первая разорванная дырка на мошонке в несколько сантиметров, а затем вторая и третья. Потом мы уже увидели свисающие лохмотья от мошонку и небольшой кусок, который он прижимал к полу лапами, продолжал уничтожать. Мошонка хоть и не так быстро, но продолжала исчезать в его животе.
Совсем забыв про свой член, который до этого торчал и был несгибаем, я упустил момент, как он стал терять возбуждение и медленно стал наклоняться. Зато запах печёнки и доступность, до которой он уже успел склониться и находился практически параллельно полу, заметил Тузик и тут же вцепился своими острыми зубами в самую головку. Кожа тут же лопнула, и выступили первые, тёмно вишнёвые, можно сказать бурого цвета, капли крови. Пёсик сжал свои челюсти и мотал головой, пытаясь как бы по инстинкту природы отвертеть хоть небольшой кусочек добычи. Я испугался и даже попытался подняться с порога, чтоб освободиться от него, но он впился как клещ и не разжимал пасть, болтаясь на моём члене как его продолжение – только мохнатое. Лена засмеялась и сказала.
— Ну что, проворонил своего красавца. Попробуй теперь отбери.
Я попытался покрутить торсом, чтоб во время раскачивания он сам разжал пасть и свалился, но тоже безуспешно. Тузик только рычал и ещё сильнее сжимал свои челюсти, впиваясь ими в головку.
— Оставь его, сам отцепится, только не пугай его и всё – посоветовала Лена.
Я снова сел и стал ждать. Тузик то чуть ослаблял хватку, то снова сжимал со всей своей силы и в результате минуты через три – пять, он действительно отцепился, только в пасти у него остался кусочек моего члена, хоть и не очень большой, но было жалко. Пока я сострадал и разглядывал. Он снова впился и снова стал терзать мой член.
— Ну что тебе, жалко что-ли – сказала Лена.
— Ага, жалко – ответил я.
— Он у меня маленький и много не ест. Того и гляди

ПОСЛЕ УРОКА ФИЗКУЛЬТУРЫ

С матерью в деревне

Моя ненасытная жена