я на ноги ей голову положил, повернул к ней мордень и стараюсь угасающим сознанием словить смысл её речей. Прямо перед носом титечки болтаются. Ах, да, я же забыл. Мы же купались. А надевать платье на мокрые лифчики-трусики не совсем камильфо, вот и сняли наши девочки, и своячница в том числе, мокрое, надев платье на голое тело. И начал я титькти ловить. Она мне по рукам шлёпает, смеётся, я дальше ловлю. Потом под подол полез. Она, заявив, что это сверхнаглость, наклонилась ко мне пониже, губы подставляя.
А уж когда губы слились, задрать подол было минутным делом. Правда были обычные в таких случаях слова про не надо, просьба не хамить, иначе обидится на всю жизнь. И даже шлепки ладошкой по спине, которые вскоре прекратились, превратившись в поглаживания, а вскоре и в объятия. Не посрамил я себя. Выпитое спиртное не позволило быстро разгрузиться, потому сорвал с её губ стоны не раз и не два. Позже, на трезвую голову, были разговоры о том, что это было случайностью, пьяной глупостью, что такого больше не повторится, да под натиском наглого, по её выражению, зятя, сдалась и не единожды раздвигала ноги. Нет, я вовсе не сексуальный маньяк, не коллекционер побед над женщинами. Я, как большинство мужиков, романтик — искатель — исследователь. И стремлюсь на поиски чего-то нового, неизведанного, открывая это для себя.
Вторая сестра жены вышла замуж раньше сестры и уехала с мужем в другой город. Немного пожила и вернулась в родительский дом после развода. К этому времени мы тоже женились и пока не было своего угла ютились у тёщи. Насчёт ютились — громко сказано. Домище у тёщи приличный места всем хватает, тем более, что уже две дочери жили отдельно. Так что жили мы в отдельной комнате и даже с отдельным входом. А вот когда вернулась домой сестра, подселили её к нам. Мы уже вот-вот должны были съехать, потому что квартиру получили и делали ремонт. Неудобства вроде бы временные, немного потерпеть придётся. Поставили Вальке кровать в проходной комнате. Привыкли уже к колхозу. Они с женой устроились на работу на одно производство , но попали в разные смены. И когда жена была на работе, её сестра оставалась дома. И наоборот. Вот и подкатился я как-то разок к сестре. А как не подкатиться, коли по нашей поселковой привчке бабы дома ходили без трусов. Да что там дома, могли и в магазин сбегать в таком наряде.
А когда домашнее платьице помнит школьные годы владелицы, обтягивая бюст, задницу и едва прикрывая ягодицы, тогда у молодого мужика, ясно море, встаёт на все эти явно выраженные выпуклости, приятные глазу. Уламывал недолго. Они, то есть бабы в этой семье, так воспитаны были, что подчинение мужику вколочено в них с детства. И потому сопротивлялась женщина недолго, легла, поломавшись для вида, ноги раздвинула. Постарался не разочаровать её, выложившись полностью. И она оказалась не против наших отношений. Всё же правду говорят, что коли баба попробует хуя, так потом ей надо и надо. Пока у тёщи жили, так и поёбывал сестричку. Иной раз загибал её, ставя раком и заголяя зад, даже во время, когда у них с женой выходной совпадал и обе были дома. Находили место и момент. И что интересно: выебу Вальку и жена становится желаннее многократно.
Третья сестра, Галка, сама меня совратила. Она тоже уж замужем была, жили отдельно от тёщи. А тут собрались все родственники на тёщин юбилей. Пили, ели, гулеванили. Чего-то не хватило, уж не помню чего. Тёщва попросила меня сходить к своей матери, которая жила на другом краю посёлка. Особого желания идти не было, да если вторая мать, чтоб её, просит, как отказать. А ежели к её просьбе присоединяется беременная жена, то чего уж тут поделать. А чтобы я ничего не забыл, всё нашел и взял то, что надо, со мной откомандирована была Галька. Вообще октябрь как-то не особо располагает к прогулкам: сыро, мерзко, холодно, слякотно. Но попёрлись. Добрались, нашли, что надо, затарили, собрались обратно. Я, пока по грязи топали, набрал полные туфли грязи, фраер грёбаный. Не мог сапоги натянуть, как все нормальные люди в посёлке по такой погоде делают. Галка вон молодец, сапоги натянула, я же получился круглый дурак. Ноги мокрые, холодные, а ещё назад идти. У бабки носки не найти, у неё мужиком в доме уже лет тридцать не пахнет, какие носки.
Пришлось свои немного отжать и над печкой повесить чтобы просохли хоть немного. А пока носки сохнут, решили с Галкой перекурить и чаю горячего выпить для сугрева. Сидим, разговариваем. Вот она чего-то начала на мужа своего жаловаться. И такой он, и сякой. Даже целоваться не умеет. Я засомневался. Как же это так — не умеет. Это все умеют, даже дети малые. А Галка на своём стоит, утверждая, что чем так, как её муж целуется, лучше бы совсем не целовал. И предложила мне продемонстрировать его манеру поцелуев. Не дожидаясь моего согласия, не сомневаясь в том, что его получит, влезла мне на колени, вольготно расположив на них свою мягкую попу. Потом ухватила меня ладонями за щёки, прижав уши, и начала смешно и торопливо перебирать губами, вроде как овечка зерно собирает. Не удержавшись расхохотался.
И как не рассмеяться, когда люди так делают? А Галька спрашивает, так ли, а может иначе, я её сестру целую? Ну я показал, что не так, а вот эдак, сладко, с проникновением в ротик языка и прочие прибамбасы вкусных поцелуев. На мои поцелуи она ответила, а губы мягкие, сладкие, вкусные. И умелые. И почему же тогда она своего мужа не научит? Да моё какое дело — их семейная жизнь. Поцелуи затянулись и так получилось, что кофточка сама по себе расстегнулась и титечки из лифчика выпали прямо ко мне в руки. Удачно получилось, не обронили. Пришлось и их поцеловать. Замёрзнут ведь, выпав из тепла титькиного домика. А вот юбочку — мини, какие носили в те годы все девушки, Галя помогла мне задрать, слегка приподняв зад. Тогда женщины колготки не носили, просто их не было в стране. Носили чулки-капрон или ещё какие, с поясом. Или резинками прижимали к ногам.
Это кто как привык. Бельё тоже особым шиком не отличалось. Трусы-плавки трикотажные летом. Рейтузы почти до колен, да ещё с начёсом, зимой. По погоде на Галке были надеты трикотажные трусы, которые свободно пропустили мою руку, когда я начал пробираться к лобк у. Трикотаж ведь растягивается. И Галка слегка помогла, раздвинув ноги. Правда пробормотала что-то типа того, как ей стыдно так делать, всё же муж сестры. Только стихли те речи быстро, едва я добрался до пизды, уже влажной и ждущей, горящей от желания.
На бабкину кровать завалиться не рискнули. Расположились на диване. И юбку снимать не стала Галка, чай не помнётся. А вот кофточку сняла. Красивая, стерва, и сама это знает. И ножки красивые, и меж ножек красиво. Губки розовые, мягкие, зовущие. И волосики на лобке ещё не загрубели, как у более старших женщин. Чистый шёлк. Поиграть попросила, не вставлять сразу. Это сейчас стало модно пизду вылизывать, тогда такого не было. Точнее сказать, было, но не так уж распространено. А так было, чего уж врать. И хуй сосали, и пизду лизали, всё было. Я в ответ на просьбу поиграл, поводя головкой по пизде, раздражая её, разогревая, готовя к вторжению оккупанта. От самой задницы до клитора водил, то мягко, то прижимая. Да видимо не так, потому что Галка перехватила инструмент и сама принялась им работать, тереть пизду как ей надо. А потом направила куда надо, подалась навстречу да и насадилась.
Она, скорее всего, перестаралась с игрушками, потому что едва я несколько раз качнул, сжалась вся, замерла, а потом, несколько раз вздрогнув, распахнула ( именно распахнула ) свои глазищи и мило улыбнулась, сообщив, что она уже, что она всё, но сейчас поможет мне кончить, постаравшись подмахивать как надо. Ух, как ходила её задница! Просто гинастка, Ольга Корбут.
Подтеревшись бабкиным полотенцем, натянула трусы, я помог застегнуть бюзик, оделась быстро, как солдат по тревоге, чмокнула меня в губы, проинформировав, что ей понравилось и она не прочь повторить при ближайшей возможности, поторопила меня.
На наше долгое отсутствие внимания никто не обратил, всем было уже не до нас, в том числе моей жене и её мужу. Ну ладно жена, она отдыхала. Всё же пузо выше лоба не шутка, а вот муж её перестарался со спиртным и теперь на холодной веранде отлёживался, скрючившись в позе эмбриона и прикрывшись каким-то рваным одеялом, которым тёща парник накрывает.
Ближайшая возможность представилась поздно вечером, почти ночью, когда уже кто-то из гостей пополз домой, кто-то упал на пол, кто-то заснул за столом, уронив буйну головушку в тарелку. Традиция, однако, мордой в салат. Кого-то бабы утащили, а чьи-то и сами уйти не смогли. Куликовская битва прямо. Точнее, время после битвы. Галка попросила проводить её на двор, нужду справить. Страшно в темноте шарахаться, когда пьянь вокруг. Прижмут, выебут, а утром и не вспомнят, посчитав, что свою ебли. До туалета не пошли. Я на караул встал, Галька недалеко от крылечка присела, нужду справила. И не успела трусы натянуть, как моя рука в пизде оказалась. Ну и поцелуи, соответственно, обжималки разные. И место хорошее в закутке меж дровником и верандой. Темно, никто не заглянет. Галька задом повернулась, жопу выставила. А мне чего выжидать, коли подставляет баба. Я и не ждал, мигом воткнул.
Отдал Гальке свой платочек подтереться, сам им же вытерся. Фу! Мокрый, липкий, ничего не вытер, только больше размазал.
Как и с Надькой, с Валькой, так и с Галькой стали иногда поёбываться, когда обстоятельства позволяли.
Самую младшую распаковал уже когда мы на Север переехали, завербовавшись на заработки. Тёща к тому времени на пенсию пошла, вот мы малую ей и оставили, сами денежку зарабатывать кинулись. Я на трассе работал, нефтепровод тянули. Жена у нас же кадровичкой устроилась. Текучки почти нет, потому как практически все по орг набору, по приглашению. Со стороны редко кого брали. Так что кадровики, моя жена и ещё одна женщина, от безделья изнывали. И от безделья стали по очереди уезжать на большую землю, вроде как в отпуск без содержания. Только какое «без содержания», если

Скромная мама

С МОИМ БРАТОМ НЕ СОСКУЧИШЬСЯ

Из дневника Виктора — успокоить мамочку