тёплой, солоноватой, с едва уловимым ароматом речной воды и её тела. Он поцеловал её снова, чуть выше, чувствуя, как она чуть заметно вздрогнула, но осталась расслабленной, доверяя ему.
Елена Викторовна тихо выдохнула, её пальцы слегка сжали край полотенца, но голос остался ровным, с лёгкой насмешкой: «Ну, Тёма, ты точно полон сюрпризов». Она не закрыла ноги, не отстранилась, и это придало ему смелости.
Его поцелуи становились увереннее, медленными касаниями он поднимался выше, к тому месту, где её кожа становилась ещё нежнее, ещё горячее. Он чувствовал её тепло, её дыхание, которое стало чуть глубже. Наконец, его лицо оказалось так близко, что он ощутил её аромат — пряный, живой, зрелый. Кончик его языка, острый и осторожный, скользнул по краю её складок, касаясь мягкой, влажной кожи. Её вагина была тёплой, с лёгкой солоноватой влагой, которая говорила о её возбуждении. Он замер на мгновение, будто пробуя её на вкус, а затем продолжил, мягко лаская языком, исследуя её с робкой нежностью.
Елена Викторовна чуть выгнулась, её бёдра слегка напряглись, но она не отстранилась. Её рука, с аккуратными ногтями, коснулась его волос, не направляя, а просто поглаживая, словно поощряя. «Медленнее, Тёма», — тихо сказала она, её голос был низким, с лёгкой хрипотцой. Он послушался, замедляя движения, позволяя своему языку скользить мягче, глубже, находя её самые чувствительные точки. Её дыхание стало неровным, а пальцы в его волосах слегка сжались.
Мир вокруг исчез — остались только они: его губы, её тепло, песок под коленями и далёкий шум волн. Артём, всё ещё неловкий, но ведомый инстинктом, растворялся в этом акте, в её открытости, в её зрелой красоте. Елена Викторовна, позволяя ему исследовать, была одновременно и проводником, и участницей, её тело отвечало на его прикосновения едва заметными движениями, а глаза, когда он осмеливался поднять взгляд, лучились смесью удовольствия и доброго удивления.
Елена Викторовна откинулась на полотенце, её тело напряглось в сладостной кульминации. Дыхание стало прерывистым, а пальцы, всё ещё лежавшие в волосах Артёма, сжались сильнее, направляя его, пока волны удовольствия накатывали одна за другой. Её бёдра дрогнули, мягкие складки её вагины, горячие и влажные, пульсировали под его языком, и тихий, низкий стон вырвался из её груди — не громкий, но глубокий, полный освобождения. Её кожа покрылась лёгкой испариной, а грудь, тяжёлая и округлая, поднималась и опускалась в такт учащённому дыханию. Артём, чувствуя её реакцию, замедлил движения, мягко лаская её, пока она не расслабилась, растворяясь в послевкусии оргазма.
Несколько минут она лежала молча, прикрыв глаза, её лицо светилось мягкой, почти блаженной улыбкой. Песок вокруг них был тёплым, а шум волн казался далёким, будто весь мир замер, давая ей время прийти в себя. Артём, всё ещё между её ног, поднял голову, его щёки горели, а губы блестели от её влаги. Он выглядел одновременно смущённым и гордым, словно не до конца верил, что это произошло. Его собственное возбуждение было очевидным — член, напряжённый и твёрдый, прижимался к полотенцу, а дыхание было таким же неровным, как у неё.
Елена Викторовна наконец открыла глаза, её взгляд, тёмный и тёплый, встретился с его. Она медленно села, её движения были плавными, но в них чувствовалась лёгкая слабость после пережитого. Прядь седых волос упала на её плечо, а кожа, блестящая от пота, казалась ещё более живой. Она посмотрела на Артёма с лёгкой насмешкой, но в её голосе была искренняя благодарность.
— Ну, Тёма, — тихо сказала она, её голос был чуть хриплым, — ты точно знаешь, как удивить. Дай-ка я тебя отблагодарю.
Она мягко потянула его за руку, побуждая подняться. Артём, всё ещё неловкий, сел рядом, его тело дрожало от возбуждения и ожидания. Елена Викторовна, не теряя своей уверенной грации, наклонилась к нему, её рука скользнула по его худощавому бедру, касаясь кожи, всё ещё прохладной от моря. Её пальцы, тёплые и уверенные, обхватили его член, медленно поглаживая, изучая его реакцию. Артём выдохнул, его глаза расширились, а тело напряглось от её прикосновений.
Она наклонилась ещё ниже, её губы, полные и мягкие, коснулись головки, и он невольно застонал, вцепившись руками в полотенце. Елена Викторовна двигалась медленно, с той же зрелой уверенностью, с которой принимала его ласки. Её язык скользил по его длине, то мягко, то чуть настойчивее, а рука продолжала ритмично сжимать основание. Она не торопилась, наслаждаясь его реакцией — его прерывистым дыханием, тем, как его бёдра невольно подавались ей навстречу.
— Расслабься, Тёма, — прошептала она, ненадолго отстранившись, её голос был тёплым, почти ласковым. — Это тебе за твою смелость.
Она вернулась к ласкам, и вскоре Артём, не в силах сдерживаться, достиг пика. Его тело содрогнулось, а тихий, хриплый стон смешался с шумом волн. Елена Викторовна, не теряя самообладания, мягко завершила свой потрясающий минет, позволяя ему пережить момент. Когда он наконец расслабился, она жадно проглотила все, что накопилось во рту, откинулась назад, вытирая губы тыльной стороной ладони, и улыбнулась — не насмешливо, а с какой-то доброй, почти материнской теплотой.
— Вот и всё, — сказала она, потрепав его по плечу. — Теперь мы квиты.
Артём, всё ещё тяжело дыша, смотрел на неё с благодарностью и лёгким изумлением. Пляж вокруг них оставался пустым, а момент, который они только что разделили, казался чем-то большим, чем просто физическая близость — это было доверие, свобода, шаг за пределы их обыденной жизни. Елена Викторовна потянулась за бутылкой воды, её движения были такими же спокойными, как и раньше, будто ничего необычного не произошло, но в её глазах светилась искорка, которая говорила: этот день они оба запомнят надолго.
Елена Викторовна и Артём, всё ещё сидя на полотенце, переглянулись. Их дыхание, всё ещё неровное после пережитого, словно связало их невидимой нитью. Её тёмно-зелёные глаза, блестящие от солнца и недавнего удовольствия, встретились с его карими, полными смеси изумления, благодарности и чего-то нового — дерзкого, почти неудержимого желания. В этот момент между ними не было ни возраста, ни соседских условностей, только чистая, живая энергия, пульсирующая в жарком воздухе.Елена Викторовна первой подалась вперёд, её губы, полные и чуть влажные, дрогнули в лёгкой улыбке, прежде чем она коснулась его лица. Её пальцы, тёплые и уверенные, скользнули по его щеке, задержавшись на острой скуле. Артём, не отводя взгляда, наклонился к ней, и их губы встретились — сначала осторожно, почти робко, как будто они оба проверяли, насколько далеко готовы зайти. Но этот первый поцелуй, мягкий и солоноватый от моря, быстро перерос в нечто большее.
Они целовались неистово, с жадностью, словно пытаясь утолить голод, о котором сами не подозревали. Её губы были мягкими, но настойчивыми, её язык, тёплый и уверенный, скользнул в его рот, и Артём ответил с той же страстью, забыв о своей неловкости. Его руки, всё ещё дрожащие, легли на её талию, пальцы ощутили тепло её кожи, мягкую округлость её тела. Елена Викторовна притянула его ближе, её грудь, тяжёлая и тёплая, прижалась к его худощавой груди, а её пальцы зарылись в его влажные волосы, сжимая их почти собственнически.
Их поцелуй был беспорядочным, полным дыхания, лёгких стонов и случайных касаний зубов. Песок скрипел под их движениями, полотенце смялось, но они не замечали ничего вокруг. Её бёдра, всё ещё слегка раздвинутые, касались его колен, а его руки, осмелев, скользнули по её спине, ощущая лёгкий прогиб поясницы и тепло её кожи, блестящей от пота. Елена Викторовна, отстраняясь на мгновение, чтобы перевести дыхание, посмотрела на него с искрами в глазах, её губы были припухшими, а щёки — чуть розовыми от жара.
— Тёма, — выдохнула она, и в её голосе смешались удивление и удовольствие, — ты точно не так прост, как кажешься.
Он не ответил, только снова притянул её к себе, и их губы вновь слились. Этот поцелуй был глубже, медленнее, но не менее страстным. Её руки скользнули по его плечам, пальцы прошлись по его худым мышцам, а его ладони, осмелев, легли на её бёдра, сжимая их с неожиданной силой. Они были так близко, что чувствовали тепло друг друга, биение сердец, лёгкую дрожь, которая пробегала по коже.
Мир вокруг — пляж, волны, далёкие голоса — исчез. Остались только они, их дыхание, их губы, их тела, всё ещё горящие от недавней близости. Елена Викторовна, несмотря на свою зрелую уверенность, поддавалась этому порыву с той же страстью, что и Артём, будто позволяя себе на мгновение забыть обо всём, кроме этого момента. Их поцелуй был не просто физическим — он был признанием их свободы, их желания, их внезапной, но такой живой связи. Когда они наконец отстранились, их взгляды снова встретились, и в этот раз в них было не только желание, но и что-то похожее на понимание: этот день изменил их обоих.
Прислано: Rоnin

Язык чешется

Как я трахнул подругу жены

На море обменялись мамами