на глазах выступили слезы.
— Привыкай, падла, за щеку брать… Ну, как очко?
— Заебись, только пока туговато — неразвальцовано.
— Хуйня, щас, раздолбим – ведро со свистом пролетать будет.
— Ебало как?
— Рабочее, прям под хуй заточено. Вафлер что надо. Чуток правда подучить, и знатный хуесос получится. Сам кончалова просить будет.
Мужики заржали.
Витя отпустил мои ослабевшие руки, обхватил меня за бедра и стал делать фрикции, переходя от медленного темпа ко все более и более быстрому. Юрка тоже стал энергично ебать меня в рот. В голове творился хаос — меня ебут, оскорбляют, унижают, а я, при этом чувствую возбуждение, испытываю удовольствие. Неужели я действительно проститутка и пидор? Я стал гнать неприятные мысли из головы, и вскоре они сменились сладострастием и блаженством. Восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение огромного мужского члена в попе дарило немыслимое наслаждение. Потрясающие движения фаллоса по моему телу, внутри него, внутри меня вызывали такую бурю эмоций, что удержаться от стонов было невозможно.
— О-о-о, бля, мудак-то кайф почувствовал.
— Ага, щас скулить начнет от восторга, чмо ебаное.
— Что, прошмандовка, нравится раком стоять? – при этом Витя сильно потянул меня за волосы, развернув к себе лицом, оторвав от Юркинова члена, — нравится, ублюдок?
— Да, — все что я смог из себя выдавить.
— То-то же, пидор драный, — он снова ткнул меня лицом к Юркиному хую, — ноги сожми, компрессию поднимем.
С каждым толчком, сотрясающим мои булочки и все тело, я получал очередную порцию услады. Витины руки, шлепающие и мнущие мои ягодицы, насаживающие меня на хуй то за плечи, то за бедра, таскающие меня за волосы, теребящие мои соски, гладящие мою спину, дарили бездну наслаждения. Иногда Витя полностью вынимал хуй и снова таранил мой анус. При этом сильно раздвигал мои булочки в стороны, словно пытался порвать попку по полам. «Наверно ему понравиться», — подумал я и раздвинул себе попупопия.
— Хватаешь на лету, шалава. Прилежный ученик. Люблю ботаников.
Юра прижал свой член себе к животу:
— Яйцо в рот возьми. Вот так, умница. Ох, бля… Хуй лижи… М-м-м, хорошая девочка. Правда, хуй с эскимо путает, лишь бы чего пососать, а так ничего — старательная, усердная…
Я хотел взять Юркий член в руку, но он приказал:
— Руки убери… без рук поработай… Рот открой, язык высунь. И на меня смотри. Мужики это любят, когда у них отсасывают. Молодец. – Юра стал бить своим хуем мне по языку, лицу. – Симпотная рожа все-таки у тебя Шурик. Одно удовольствие за щеку давать.
Плюнув мне в лицо, Юра снова вогнал своего жеребца мне рот. Сильно прижав мою голову к себе и зажав мне нос, дождался, пока я не закашляюсь, и только потом отпустил, дал отдышаться.
Не знаю почему, но я с удовольствием глотал этот великолепный гигантский член, с потрясающим вкусом, который нестерпимо хотелось сосать и облизывать, ласкать язычком и губами его головку, ствол, яйца, и наслаждаться от каждого вздоха его хозяина при каждой своей ласке. Постепенно я стал привыкать к стремлению Юры засунуть своего гиганта в меня полностью, и приноровился заглатывать хуй без дискомфорта, даже получая от этого удовольствие. Так что вскоре возбуждение не только перестало пропадать при глубоких заглотах, но даже стало усиливаться.
Держать хуй настоящего мужика в своих ладошках оказалось тоже очень приятным. А когда ему дрочищь, ощущаешь пальцами под тонкой кожей каждую вену, чувствуешь твердость и упругость настоящей силы.

Два члена то одновременно, то по очереди входили и выходили из меня. Четыре руки то ласкали мое тело, то мяли, то просто начинали кровожадно рвать, шлепать или таскать за волосы. Время от времени Юра всаживал свой дрын в меня по самые гланды и давил до последнего. Опять слюни, слезы. И только Витин член в попе приводил обратно в чувство.
От особенно резких толчков, волнами сотрясающих ягодицы и все тело, я насаживался на Юркин хуй, так, что вскоре стал умудряться заглатывать его почти целиком. Его рыжие волосы на лобке почти касались моего носика.

Вскоре моя попка захлюпала, а возбуждение достигло предела. Мои стоны становились все громче.
— Блядина, щас точно Петровича накличет своим воем.
— Да он по любому припрется. Ты что его не знаешь? У него же нюх на спиртное.
— Все равно, стерва разошлась не на шутку.
— А ты думал?
— Я не думал, что он такой шлюхой окажется. Давай местами махнемся, а то ты рот затыкать не умеешь.
— Ну-ну, это я то не умею? Щас посмотрим, как ты с этой глоткой справишься… тем более, когда я его на хуй посажу.

Мужики посмеялись.
— Знатный ебальничек, говоришь.
— Ага. А ты мне дупло как раз подготовил, а то не люблю неразъебанных… Давай стоя, чмо…

Я встал позади дивана, выпятив попку назад и опираясь о спинку дивана.
— Вот это жопа, – Юра сильно шлепнул меня по попе, — Такого мальчика просто грех не выебать.
Головка Юркиного члена с небольшим усилием вошла в меня, и его бесконечно длинный тесак стал погружаться в меня. После Витькиного бревна Юркина шпала даже как-то приятнее ощущалась попкой. Но вот когда она уперлась во мне во что-то и дальше не хотела проникать, Юрке пришлось поднатужиться, чтобы вогнать ее в меня полностью. Я даже охнул, боясь, что он мне внутри все порвет к чертовой матери. Но операция прошла успешно, пациент остался жив. Витя же привлек меня за волосы к себе и стал насаживать мою голову себе на член. Витин хуй был необычайно толстым, с головкой, даже чуть меньшей, которая полагалась бы такому стволу, и, слава богам, не такому длинному, как у Юры (я смог почти полностью заглотить его с первого раза… ну-у, на две трети это точно… правда, это после тренировок с Юркиным).
Но сосать его было необычайно сложно из-за толщины – приходилось очень широко открывать рот, чтобы он умещался в нем, от чего поначалу по неопытности начинала болеть челюсть. Хуй у Вити был действительно очень толстым, когда я попытался обхватить его рукой, то не смог соединить большой и указательный пальцы (пусть рука у меня и маленькая). Да и яйца у него (именно яйца, а не яички) были наверно как у коня, или кого там еще – тяжелые и крупные.
— Что, Санек, нравятся конфеты «Красный богатырь»? От сладкого зубки болеть не будут?
— Будет себя хорошо вести – не будут. Ведь так, тварь?
Я согласно покивал головой, поскольку рот был занят под завязку Витиным хуем.
— А, кстати, так ржачно, когда вафлеры с хуем во рту говорят. Скажи: «Я – чмо»
— А.. э..а..о..(даже не знаю, как пишется то, что потешься произнести с хуем во рту)
Мужики ржали, чуть ли не до слез, пока я несколько раз пытался что-то сказать.
— Поразвлекайся один, я пока на грудь приму, — Витя отошел от нас.
Юра под коленку задрал одну мою ногу, стараясь как можно глубже войти в меня, и заработал как швейная машинка.
— Ты, Санек, случайно в цирке не работал? У тебя растяжка как у балерины… Я с тобой камасутру изучать буду…
Стоя на одной ноге, и опираясь о диван, я чуть ли не подпрыгивал от его толчков. Ощущения были настолько сильными, что я стал опять очень громко стонать. Витя, развалившись в кресле с сигаретой в руках после выпитой рюмки, с удовольствием наблюдал, как Юра ебет меня по полной программе:
— Пиздец какой-то, ты щас ублюдка до оргазма доведешь!
— Главное, мне заебись. Прется, не прется — его проблемы…
Юра опустил мою ногу и, выпрямив меня, крепко ухватил за горло, разворачивая к себе лицом:
— Че, проблядь, балдеешь, когда в жопу ебут?
— Да, — просипел я.
— Че, да? Отвечай, как положено: «Да, мой господин».
— Да, мой господин.
— Кто твой хозяин?
— Вы, мой господин.
— То-то, сучара.
Юра, сильно потянув меня за волосы назад, так что моя голова запрокинулась, еще яростней стал долбить мою попку.

Витя наслаждался видом нащей ебли:
— Вот баба может провести, тащится она или нет, может сыграть. А мальчик хуй проведет – смотри, как у него стоит – аж на пять минут двенадцатого.
— У него очко почувствительней пизды будет… да и не только очко… Давай ебалом поработай, — при этом Юра вынул из меня свой дрын, и опустил меня на колени перед собой.
Ухватив за волосы и подборок, стал ожесточенно насиловать мой ротик. Отпустив мою голову, с удовольствием наблюдал, как я усердно отсасываю у него, помогая ротику руками. Вскоре и Витя присоединился к нам. Теперь в моих руках было по члену – два прекрасных фаллоса, которые я поочередно сосал, стараясь угодить обоим. Меня охватило необычайное вожделение. Я испытывал такое возбуждение, что по телу бежали змейки оргазма. Иногда мужики плевали на меня сверху, или зажимали мне нос, засаживая свои хуи глубоко в глотку. Я был весь в слюнях и слезах, и это их еще больше возбуждало и раззадоривало.
— «Глубокую глотку»?
— Давай.
Мужики отступили от меня.
— На спину на диван ложись, хуесос… поперек.
Моя голова свесилась с края дивана, а парни стали поочередно вколачивать в меня свои хуи по самые яйца.
— Прикинь, другой бы уже пищать начал, чтобы его отпустили. А этот только торчит, сколько бы ему хуев в рот не натолкали.
— Эт точно… давай в жопу теперь.
— О кей.
— Опускаем, — парни спустили меня с дивана на пол вниз головой, поставив на плечи, и опустив мои ноги на пол.
Моя, уже немного успевшая отдохнуть дырочка, снова оказалась в деле. Мужики поочередно заходили в нее сверху. Иногда очередной хуй после попы трахал мой ротик. Под натиском эмоций и ощущений мой набухший член готов был выстрелить каждую секунду.
— Смотри, очко больше не закрывается.
— Класс!
— Давай кончать уже, я едва держусь.
— На диван, шушара, раком – классика, пять минут, и ты свободен.
Я встал, как мне приказали, упершись руками о спинку.
— Харей в диван, дебил.
Я уткнулся лицом в диван, выпятив попу для ебли.
Витин член вошел в меня как к себе домой. Я даже охнул от испытанных попкой ощущений.
— Ну ты и блядина, Шурка. Ты как раньше-то без хуя в жопе жил?
— Не знаю, мой господин.
— Тебя аж прет от траха…
Витя интенсивно долбил чавкающую дырку:
— Бля-я, очко зачетное.
По телу побежали волны оргазма, я не

Игрушки малышни

Двое под лодкой не считая двух незнакомцев

Мальчишечьи игры