режиссёр презрительно отзывался об актрисах, которых волнуют только деньги. Но Михаил Григорьевич лишь слегка улыбнулся.
– Катя, всё нормально, – сказал он, откидываясь в кресле. – Я понимаю. Многие девушки идут в индустрию ради больших гонораров, и в этом нет ничего постыдного. Обычно я ввожу новеньких в процесс постепенно, но если у тебя, как ты говоришь, “ситуация”, могу тебе организовать настоящую сцену в ближайшие дни. Если всё пройдёт удачно и сцена будет хорошей, гонорар выплатят в течение нескольких дней.
Его слова сильно меня обрадовали. Я выдохнула, напряжение немного ослабло и я даже воспряла духом.
– Спасибо, Михаил Григорьевич, – тихо сказала я. – Для меня это правда очень важно.
– Замечательно, – Михаил Григорьевич откинулся в кресле. – Теперь мне нужно посмотреть на тебя поближе и проверить в деле. Катя, раздевайся, сложи одежду на стул и подойди к камере.
Я напряглась, бросив растерянный взгляд на Наташу. Конечно, я догадывалась, что кастинг не обойдётся без этого, но старалась об этом не думать. Наташа нетерпеливо кивнула, показывая мне глазами чтобы я поторапливалась. Я почему то сильно нервничала. Может потому что знала, что внизу меня ждал Сережа. Я встала, дрожащими руками стянула платье через голову, чувствуя, как ткань цепляется за волосы, и осталась в белье – кружевной бюстгальтер и трусики едва прикрывали тело. Взглянув на режиссёра, я поймала его жадный взгляд – он ждал, когда я разденусь полностью.
– Катя, давай уже, снимай всё, – прошипела Наташа.
Я повернулась спиной к режиссеру, и расстегнула бюстгальтер, ощущая, как прохладный воздух касается груди. Положив его на стул, я глубоко вдохнула, будто перед прыжком в воду, и стянула трусики – они соскользнули по бедрам, оставив меня голой. Это был не первый раз, когда я раздевалась перед чужими мужчинами, но я всё равно чувствовала себя очень скованно. Прикрыв грудь и лобок руками, я медленно повернулась.
– Катя, подойди к камере, – попросил режиссёр, его голос был спокойным, но властным.
Я сделала несколько шагов и встала перед камерой, её красный глазок смотрел прямо на меня. Михаил Григорьевич поднялся из кресла и приблизился.
– Катя, мне нужно тебя осмотреть, проверить твое тело, – сказал он, останавливаясь в шаге от меня. – Это стандартная процедура так что не бойся. Опусти руки.
Я сглотнула и нехотя убрала ладони, открывая грудь – соски затвердевшие от прохлады и гладко выбритый лобок. Он сначала просто смотрел, его взгляд скользил по моим изгибам, а потом вдруг положил руку на правую грудь и сжал её. Я дёрнулась от неожиданности, шагнула назад, инстинктивно пытаясь вырваться.
– Катя, я же сказал, что должен тебя осмотреть, – в его голосе мелькнул укор. – Вернись, пожалуйста.
– Простите, – пробормотала я, заливаясь краской. – Я не ожидала… Меня раньше так не осматривали на кастинге.
– Катя, я понимаю, ты новичок, – он строго посмотрел на меня, – но если хочешь работать в этом бизнесе, привыкай к тому, что к твоему телу будут прикасаться. И не только. Строго сказал режиссер.
– Подруга, расслабься и получай удовольствие, – хмыкнула Наташа, легонько толкнув меня в попу. Её рука подтолкнула меня обратно к нему.
Он снова положил ладонь на мою грудь, сжал её, пальцы скользнули по соску, он взял сосок и слегка покрутил в пальцах. Потом то же самое он проделал со второй грудью, затем начал мять обе, будто пробуя на упругость, а я стояла, чувствуя смесь унижение и легкого возбуждения.
– Катя грудь у тебя отличная, – заключил он, отступая на шаг. – Будет шикарно смотреться в любой позе.
– Спасибо, – вырвалось у меня автоматически. Это было так глупо что я тут же пожалела, что не промолчала.
– Катя, раздвинь ноги, мне нужно проверить тебя между ног, – сказал Михаил Григорьевич, его голос звучал буднично, как у врача перед осмотром.
Я замерла, но выбора не было. Сглотнув ком в горле, я медленно раздвинула ноги на ширину плеч. Моя киска открылась ему – гладко выбритая и уязвимая. Он наклонился ближе, его дыхание почти касалось бёдер, и я напряглась. Вдруг его рука легла на внутреннюю часть бедра, всего в сантиметре от киски, и я невольно вздрогнула. Пальцы скользнули выше, коснулись половых губ, раздвигая их уверенным движением, и я прикусила губу, отвернувшись в сторону. Стыд накрыл меня, это было хуже, чем у гинеколога, там хотябы врач, а тут мужчина разглядывал меня, как сексуальную игрушку, его пальцы уже хозяйничали внутри моего лона.
– Отлично, – произнес он, потянув за одну губу. – Крупные губки, выдающиеся наружу – чертовски сексуально. Катя, твоя киска просто создана для камеры. – Его голос был деловым, но пальцы продолжали шарить по моей киске.
Я сглотнула, горло пересохло, но ничего не ответила.
– Теперь сзади, – продолжил он, отстраняясь. – Повернись, нагнись и раздвинь ягодицы.
Мне было ужасно стыдно, но я заставила себя подчиниться. Стараясь не смотреть на Наташу, чье присутствие я чувствовала, кожей, я развернулась, медленно наклонилась вперед и, дрожащими руками, раздвинула ягодицы. Кожа натянулась, попа всё ещё немного саднила после утра. Я знала что теперь он увидит всё – и попа, и киска были открыты его взору.
– Катя, раздвинь сильнее, чтобы я всё хорошо рассмотрел, – повторил режиссер, в его тоне мелькнула нотка нетерпения.
Я сжала зубы и потянула ягодицы ещё шире, чувствуя, как воздух входит в раскрывшееся влагалище. Мой анус и киска раскрылись перед ним полностью, демонстрируя себя в самом пошлом виде. Он положил руку на попу, сжал ягодицу, пробуя её упругость, и я вздрогнула, когда его пальцы скользнули к колечку ануса. Он потрогал колечко слегка надавливая, так что я почувствовала легкий дискомфорт после утренней экзекуции.
– Катя, ты часто занимаешься анальным сексом? – спросил он, его тон был деловым, но любопытным. – Твой анус хорошо разработан, это заметно.
О боже, подумала я, вспоминая как утром, главарь коллекторов трахал меня в попу своим тостенным членом, грубо и безжалостно растягивая ее до боли. Видимо следы остались до сих пор и это было заметно. Я представила, как мой анус выглядит сейчас, припухший и красноватый, – и захотела провалиться от стыда сквозь землю.
– Не часто… иногда, – выдавила я.
– Угу, хорошо, – хмыкнул он, и его пальцы скользнули ниже, между половых губ, раздвигая их с легким нажимом.
Я закусила губу, чувствуя, как предательская влага выдаёт моё возбуждение – его пальцы наверняка стали мокрыми от моих соков, и стыд смешался с возбуждением, разлившимся внизу живота.
– Отлично, – сказал он, резко убрав руку. – Катя, садись, пожалуйста.
Я выдохнула с облегчением, разогнулась, и вернулась к стулу, схватив трусики. Хотелось поскорее прикрыться, спрятать голое тело от глаз режиссера.
– Катя, одеваться еще рано, – остановил меня режиссёр, его голос был твёрдым. – Положи одежду на стол.
Я замерла, положив трусики на стол вместе с остальной одеждой и всё ещё голая, села обратно, бросив взгляд на Наташу. На ее губах читалась легкая улыбка, похоже она явно наслаждалась шоу, её глаза блестели от удовольствия.
– Катя, твои внешние данные просто отличные, – сказал Михаил Григорьевич, откидываясь в кресле. – Ты мне подходишь.
Я с облегчением вздохнула услышав что он берёт меня на работу. Скоро я смогу одеться и уйти отсюда, вернуться к Серёже, подумала я.
– Последнее, что мне нужно, – это проверить, как ты работаешь на камеру, – сказал режиссер. – Сейчас устроим небольшой кастинг. Ты просила сцену с минетом, так что начнём с этого – покажешь, как сосешь перед камерой. Наташа, ты, думаю, свободна, дальше мы с Катей сами разберёмся. А ты, Катя, встань на колени боком к камере, чтобы в кадре было видно, как ты сосешь.
Мои надежды, что на сегодня всё закончилось, рухнули. Кастинг, похоже, только начинался. Но в комнате, кроме нас, никого не было, и я растерялась. Кому я должна делать минет? Зачем вставать на колени, если актёра нет? Мысли путались и я в растерянности спросила.
– Простите, Михаил Григорьевич, – выдавила я, – может, я сначала подожду актера? Не уверена, что я смогу долго стоять на коленях.
Он посмотрел на меня и слегка улыбнулся.
– Катя, ты будешь работать со мной, – сказал он спокойно. – Я часто проверяю девочек лично. Так что вставай на колени перед камерой, а я пока провожу Наташу.
Его слова ошарашили меня. Мне придётся делать минет режиссёру? Голова закружилась от этой новости, но выбора не было. Отказаться и потребовать актера? Тогда он просто вышвырнет меня вон, и всё – ни денег, ни шанса спасти Сережу. Я сглотнула, чувствуя, в какую унизительную ситуацию я попала.
Михаил Григорьевич поднялся из кресла, подошёл к Наташе и положил руку ей на плечо.
– Наташенька, спасибо, что привела такой ценный кадр, – сказал он с теплой ноткой в голосе. – Думаю, мы с Катей дальше сами справимся. Не буду тебя задерживать, ещё раз спасибо.
– Пожалуйста, Михаил Григорьевич, – улыбнулась она, вставая. – Я ведь тоже вам обязана. Уверена, Катя вам понравится – она станет звездой.
Я тоже поднялась, но осталась стоять, ноги дрожали, а внутри всё сжималось.
– Катюша, покажи себя, и помни, о чём мы говорили, – бросила Наташа с весёлой улыбкой, будто это была игра. – Удачи, до завтра!
Я выдавила слабую улыбку и пробормотала прощание, хотя мне было совсем не весело. Дверь за Наташей закрылась, оставив меня наедине с ним. Режиссёр жестом подозвал меня, указав на место перед собой.
– Катя, опустись на колени и покажи, как ты умеешь сосать, – сказал он тоном, не терпящим возражений.
Я медленно опустилась перед ним, колени коснулись пола и я замерла, глядя на его ширинку.
– Катя, расстегни мне брюки, достань член и соси, – добавил он строго. – Или ты забыла, как это делать?
Дрожащими пальцами я расстегнула его ремень, стянула штаны вниз, и, задержав дыхание, спустила трусы. Передо мной оказался его член, спокойно висящий, но ухоженный, аккуратно выбритый. Он не был большим, примерно как у Серёжи, и эта мысль кольнула меня и я вспомнила про мужа. Но времени на сожаления не было. Отбросив посторонние мысли, я взяла его ещё вялый член в руку, и направила в рот.
Я начала

Беспокойная Анна

Из дневника Виктора — успокоить мамочку

Моя ненасытная жена