— Может, пора перестать бояться?
Алиса замерла. Она должна была что-то сказать, отстраниться, но вместо этого почувствовала, как ее дыхание участилось.
Виктория улыбнулась, довольная реакцией.
— Хочешь увидеть мою коллекцию?
И прежде чем Алиса успела ответить, она взяла ее за руку и потянула за собой.
5.
Виктория провела её по тёмному коридору, где старый паркет слегка поскрипывал под босыми ступнями. Алиса чувствовала, как её ладонь потеет в руке искусствоведа, но та держала её крепко, почти властно. В конце коридора дверь приоткрылась, пропуская тёплый янтарный свет.
— Вот она, моя настоящая коллекция, — прошептала Виктория, втягивая Алису внутрь.
Комната оказалась просторной, но совершенно непохожей на остальную квартиру. Стены были обиты тёмно-бордовым бархатом, поглощавшим звуки. Вместо картин — несколько крупных фотографий в тонких чёрных рамах: женские тела, запечатлённые в моменты страсти, отчаяния, экстаза. Не порнография, а именно искусство — жёсткое, откровенное, заставляющее смотреть.
Алиса почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она машинально потянулась к блузке, поправляя воротник.
— Нравится? — Виктория обвела комнату жестом. — Это работы моих… особых знакомых. Тех, кто не боится настоящего.
Она подошла к Алисе вплотную, и теперь тот самый пряный аромат — смесь дорогих духов и чего-то животного — окутал её полностью.
— Сними блузку.
Алиса замерла.
— Что?
— Ты слышала меня. — Виктория не повышала голос, но в нём появились стальные нотки. — Если хочешь научиться рисовать страсть, сначала почувствуй её на себе.
Её пальцы скользнули по пуговицам блузки девушки, едва касаясь. Холодный металл колец ненадолго коснулся кожи, заставив вздрогнуть.
— Я… — Алиса попыталась отступить, но спиной упёрлась в стену.
— Ты боишься? — Виктория приподняла бровь. — Художница, рисующая обнажённую натуру, но стыдящаяся собственного тела? Какой парадокс.
Она расстегнула первую пуговицу. Потом вторую. Алиса не сопротивлялась, заворожённо наблюдая, как шелковая ткань расходится, обнажая грудь без лифчика. Прохладный воздух комнаты коснулся груди, и соски тут же напряглись.
— Вот так лучше, — прошептала Виктория, проводя ладонью от ключицы до талии. Её прикосновение было одновременно нежным и властным. — Теперь можешь позировать.
Она отошла к старомодному креслу у стены и устроилась в нем, как королева на троне. Одну ногу она перекинула через подлокотник, обнажая кожаные шортики во всей их вызывающей красе.
— Покажи мне, что скрывает твоя скромность, — сказала она, внимательно рассматривая девушку. — Я хочу увидеть ту самую Алису, которая рисует такие… горячие картины.
Алиса почувствовала, как жар разливается по всему телу. Руки сами потянулись к блузке, сбрасывая её на пол. В комнате было тепло, но она дрожала — не от холода, а от осознания, что Виктория изучает каждый её сантиметр.
— Хорошо, — прошептала она, не узнавая собственный голос. — Что дальше?
Виктория улыбнулась, облизнув губы.
— А теперь, дорогая, покажи мне, на что ты действительно способна.
6.
Комната замерла в тягучих секундах ожидания. Алиса стояла перед Викторией, ощущая, как каждая клеточка ее кожи покрывается мурашками под этим оценивающим взглядом. Бархатный воздух комнаты казался плотным, наполненным ароматом дорогих духов искусствоведа.
Виктория медленно поднялась с кресла, ее шортики шелестели при движении.
— Ты красивая, – произнесла она, приближаясь. Ее голос звучал низко, почти хрипло. – Но слишком… зажатая.
Она протянула руку, и Алиса замерла, когда холодные пальцы с черным маникюром коснулись ее ключицы. Ногти Виктории скользнули вниз, оставляя едва заметные розовые полоски на бледной коже.
— Дыши, – прошептала Виктория, и Алиса осознала, что действительно задерживала дыхание. Ее грудь резко поднялась, обнажая учащенный ритм сердца.
Виктория улыбнулась хищной улыбкой. Ее свободная рука внезапно вцепилась в светлые волосы Алисы, оттягивая голову назад. Боль была острой и неожиданной.
— Вот так, – она приблизила лицо так близко, что Алиса различала каждый ресничный волосок, каждую морщинку вокруг глаз. – Теперь ты выглядишь… живой.
Их губы встретились внезапно. Поцелуй Виктории был властным, требовательным, с привкусом дорогого вина и помады. Алиса попыталась отстраниться, но женщина ее держала крепко.
Виктория стала раздевать ее, Алиса отвечала ей взаимностью. Ее губы горели, пульсируя в такт бешеному сердцебиению.
Когда Алиса осталась в одних трусиках, Виктория одной рукой залезла ей под лоскуток ткани между ног, а другой стала массировать ей груди. Искусствовед затем расстегнула на себе шортики, продемонстрировав отсутствие нижнего белья под ними, и легким движением бедер скинула их. Настала очередь маечки, которая общими усилиями была снята, а затем Виктория потянула Алису за собой на широкую кровать около окна.
Алиса почувствовала, что ее охватывает настоящее, никогда прежде не испытываемое ею возбуждение. Она избавилась от трусиков и стала страстно целовать Викторию, которая в свою очередь поглаживала ее тело, как дорогой экспонат. Виктория гладила ее мясистые ягодицы, доставая до вульвы, легко шлепала по ней, проводила пальцами между ягодиц. Выгнув попку, Алиса стала ласкать внутреннюю поверхность бедер женщины, приближаясь к самому сокровенному. Виктория только тяжело дышала, облизывая губы.
Наконец Алиса, мягко, ненавязчиво приступила к кунилингусу, с улыбкой обрабатывая гладкий передок Виктории. Переместившись коленями на пол, и уткнувшись головой между ног партнерши, она то лизала ей окружность вульвы, то хватала губами половые губы, распаляя женщину еще больше. Виктория только стонала, когда шаловливый язычок Алисы входил в ее влагалище. Она закусывала губы, когда Алиса вылизывала ее бритую «киску», хитро глядя ей в глаза. Художница старалась на совесть: после недолгих забав с анусом Виктории она сплюнула в ее вагину и стала размазывать язычком слюну вместе с соками партнерши. Перейдя снова к попке, она продолжила римминг, доводя женщину до стонов.
— Ну вот, – Виктория облизала губы, словно пробуя Алису на вкус. – Теперь в твоих глазах появилось то, чего так не хватает твоим картинам.
Она провела большим пальцем по щеке Алисы, властно и развратно одновременно, не отрывая темных глаз от ее лица.
Где-то на улице проехала машина, и луч фар мелькнул через щель в шторах, осветив на мгновение их фигуры. Затем полумрак снова сомкнулся вокруг них, густой и сладкий, как сам этот неоднозначный, опасный момент.
7.
Виктория встала и подошла к резному деревянному шкафу у стены. Ее движения были медленными, нарочито театральными, словно она давала Алисе время осознать — сейчас новый раунд.
— Ты говорила, что хочешь вдохновения, — проговорила Виктория, проводя пальцами по поверхности шкафа. — Но настоящее искусство требует… погружения.
Она открыла дверцу и достала страпон — черный, с прозрачными ремнями и матовой поверхностью. Виктория сняла его одним плавным движением, словно доставала не интимный аксессуар, а редкий артефакт.
Алиса встрепенулась.
— Я… не думала, что ты пойдешь дальше, — прошептала она.
Виктория повернулась к ней, держа страпон в руках, как скульптор держит незаконченную статую.
— Ты до сих пор думаешь, что это шутки? — Она рассмеялась, низко, хрипло. — Милая, я никогда не шучу насчет искусства.
Она приблизилась, и теперь Алиса видела каждую деталь: как свет играет на поверхности страпона, как блестят металлические пряжки на ремнях, как Виктория похотливо облизывает свои губы.
Затем она начала медленно, почти церемониально, закреплять ремни страпона на своих бедрах. Прозрачные лямки обтянули ее талию, пряжки щелкнули. Алиса наблюдала, как черный силуэт выделяется на фоне бледной кожи Виктории, и поняла — ей хочется новых ощущений.
Виктория наклонилась, ее губы коснулись уха Алисы.
— Расслабься, — прошептала она. — Это будет больно только если ты захочешь.
И прежде чем Алиса успела ответить, она улеглась на кровати, приглашая Алису к себе.
Алиса аккуратно уселась на страпон и зажмурилась, затем слезла с него, переводя дыхание.
Где-то за окном завыл ветер, и штора колыхнулась, ненадолго впустив в комнату лунный свет. Его холодный отблеск скользнул по страпону, и на мгновение Алисе показалось, что это не просто аксессуар, а что-то древнее, ритуальное.
Виктория улыбнулась, видя ее привыкание к фаллосу в себе.
— Хочешь, чтобы я остановилась?
Алиса не ответила.
Но и не сказала «нет». Она, откинувшись назад, стала потихоньку елозить на черном штыре, двигаясь вверх-вниз, медленно, привыкая к инородному телу в себе. Виктория аккуратно поддерживала ее, желая, чтобы у партнерши оставались только приятные ощущения. Наконец Алиса разошлась и стала двигаться в ритме, Виктория только слегка придерживала ее за попку. Черный силиконовый агрегат то появлялся, то исчезал в девушке, а сама Алиса почти улеглась спиной на Викторию для увеличения ощущений. Искусствовед придерживала ее за спину, а Алиса то разводила, то сводила возбужденно ноги, в восхищении оглядываясь на Викторию. Она сбавила темп, откинувшись вперед, теперь Виктория слегка шлепала ее по попке и говорила шепотом сальные комплименты. Чтобы усилить ощущения, Алиса стала массировать себе клитор. Страпон неумолимо двигался в ней, и Алиса то терла себе вульву, то теребила соски, пока руки Виктории гладили ей живот. Поскакав еще на черном силиконовом штыре, Алиса соскочила с него и стала елозить его внутренней поверхностью бедер, словно мужской причиндал.
— Еще, — прохрипела Виктория, и ее губы растянулись в ухмылке, когда она увидела, как Алиса снова насаживается на страпон. Её холодные пальцы скользили по спине девушки, вызывая мурашки на горячей коже.
— Не закрывай глаза, — прошептала Виктория, — художница должна видеть.
Алиса повиновалась. Искусствовед трахала ее не спеша, неумолимо, и только в бархатном свете бра колебались упругие, молодые груди Алисы.
— Давай в попу, — заметила Виктория, проводя ногтем по спине Алисы. — смазка у меня есть.

Инцест отца и дочери

С матерью в деревне

Двое под лодкой не считая двух незнакомцев