с трехлитровую банку коснулась меня, я заорала и проснулась. Оказалось, что за окном давно уже утро, Данила в школе и мне вроде бы пора вставать.
Размышляя, к чему бы такие сны, я умылась и позавтракала. В кармане халата попалась какая-то бумажка. Сначала я ничего не поняла, разглядывая непонятные буквы, потом вспомнила — это же Сашка мне вчера писал, как найти спрятанное Данькой. Усевшись к компьютеру, я не с первого раза, но все-таки добралась до нужного места и начала просматривать. Видео я проматывала быстро, заслуживающего внимания там не было, обычное порно. Фотки тоже не открыли мне ничего интересного, хотя глядя на некоторые из них я не отказалась бы побывать на месте тамошних девок. Особняком была папка под названием «м». Внутри всего две фотки. Фу-у-у, качество-то какое отвратительное! — едва взглянув подумала я — И чего их Данька хранит? Однако что-то меня зацепило и я вгляделась повнимательнее. Ну нихрена себе! Убью поганца! — было первой мыслью, когда до меня дошло что изображена там я.
Данька ухитрился щелкнуть меня телефоном когда я переодевалась. Видимо, приоткрыл дверь и просунул руку. Я стояла спиной, в одних трусах. На другой так же спиной в том же виде, наклонившись и снимая колготки с одной ноги. Изображение было мутным, наверное рука дрогнула. Сначала, разозлившись, я хотела фотки попросту стереть, но вовремя отказалась от этой затеи. Он же тогда догадается, что я их видела. Интересно, зачем они ему? Неужели дрочит? Не говоря уж о том, что я его мать, там же элементарно ничего не видно! Ну разве что очертания фигуры и белое пятно трусов. Если бы не интерьер, ни за что не догадалась бы что это я. Впрочем, фигура-то у меня как раз ничего, несмотря на годы.
Я сняла халат и подошла к большому, во весь рост, зеркалу в коридоре. Ну да, все на месте. Сиськи, конечно, слегка обвисли, но в одежде этого пока не заметно. Бедра вверху широковаты, но это все на любителя, кому-то, наверное, именно такие нравятся. Зато ноги безоговорочно стройные. Лобок уже постричь пора — заодно отметила я. Не люблю там излишней растительности. Брить тоже не люблю — оно потом колется и чешется. А вот коротко стричь — самое то. От нечего делать я сразу же и выполнила задуманное, придав промежности аккуратный ухоженный вид. Потом оделась, выключила компьютер и пошла на кухню — обед же никто не отменял?
Вечером, вернее ночью, лежа в постели, я задумалась как быть с Данькой. То, что в его возрасте дрочат все я знала и по этому поводу не беспокоилась. То, что многие дрочат на мать, как на наиболее доступную для разглядывания женщину я тоже догадывалась. Попытки сфотографировать меня полуголой вполне естественны, это вытекает из предыдущего пункта. Но раздражают. Вдруг в следующий раз у него лучше получится? И в смысле качества, и я в более непристойном виде? А если это еще и в чужие руки попадет? Может, все-таки стоило стереть фотки? Помучавшись и так ничего и не решив, я заснула.
Следующий день у меня был выходным, однако это не избавило меня от раннего подъема. Слишком много накопилось отложенных на этот день дел. Я провозилась допоздна со всякими стирками-глажками-готовками-уборками, только под вечер вспомнив, что неплохо бы сходить в магазин. Попытка заслать Даньку провалилась, пришлось переться самой. Впрочем, я не пожалела — на улице апрель, тепло, снега почти не осталось. После суточного пребывания в квартире весенний воздух опьянял. Домой я возвращалась медленно, растягивая удовольствие.
— Данька! — позвала я с порога — Возьми у матери сумки!
Недовольный, что его отвлекают, он забрал их и поволок на кухню. Я сняла куртку и взялась за сапоги. Вот же черт! — молния на левом застряла, пройдя треть пути. Сердито подергав ее, я ничего не добилась.
— Дань! Подай стул! — попросила я, предчувствуя, что борьба с молнией будет долгой.
Данька приволок табурет. Я уселась, неудобно согнувшись и начала неуклюже дергать язычок в разные стороны.
— Мам, что там у тебя?
— Не расстегивается что-то. — показала я ему.
— Тебе же неудобно! Мам, давай помогу…
Данька сел рядом на корточки и положил ногу себе на колени. Подергав язычок, он, сопя, наклонился к нему, чуть не утыкаясь носом и принялся разглядывать со всех сторон. Я почувствовала себя неуютно. Одна нога стояла на полу, другую сын держал отведенной вверх и в сторону. Ничто не мешало Даньке свободно заглянуть в пространство между ними, что он с удовольствием и делал, судя по движениям век, примерно каждые три секунды.
Его щека почти вплотную прижалась к сапогу, рука продолжала дергать молнию, но глаза то и дело устремлялись мне под юбку. Я срочно провела в уме ревизию надетого на мне белья и несколько успокоилась. Хоть колготки были тонкими и прозрачными, плотные темные трусики компенсировали это, надежно скрывая надлежащие части тела. Впрочем, вид на мои ляжки ему все равно открывался развратный.
Понадеявшись, что за разглядыванием моего междуножия он не забудет и о сапоге, я добросовестно терпела еще некоторое время, почти физически ощущая его обжигающий взгляд. То, что я практически по собственной воле разрешаю сыну глядеть на меня в таких местах, возбуждало. Внезапно сообразив, что давно потекла и на трусиках вот-вот появится пятно которое он несомненно заметит, я со словами «Не получается? Дай я сама еще раз попробую!» отогнала сына. Освободиться от обуви не сразу, но все-таки удалось, не попортив молнию и не порвав колготки. Сын все время крутился рядом, надеясь, что его вновь призовут на помощь. Увидев что я справилась сама, он вздохнул и поплелся к себе.
Переодеваясь, я злилась на него и на себя, понимая при этом, что Данька, в общем-то, не виноват. Любой бы на его месте воспользовался столь удачно подвернувшейся возможностью. А вот я… мало того, что позволила ему возмутительно долго разглядывать себя там… так еще и сама получила от этого некоторое удовольствие. Видимо, в каждой женщине где-то в глубине запрятана эксгибиционистка. Интересно, чем сын сейчас занимается? Может, дрочит?
Стыдно сказать, я бы и сама не прочь… но нельзя. Вот Данька спать ляжет, тогда может быть. Однако сделать что-нибудь этакое, чтобы, как в детстве, сердце замирало от собственной смелости, хотелось прямо сейчас. Я покопалась в шкафу, отыскала самый короткий халат, который, как я помнила, заканчивался гораздо ближе к талии чем к коленям. Осмотрев себя в нем в зеркале со всех сторон, я на всякий случай отказалась от первоначальной идеи снять еще и нижнее белье. Запахнула халат поплотнее и решительно направилась на кухню.
К некоторому моему сожалению, Данька еще не вышел из своей комнаты. Пока я разбирала принесенные сумки он так и не появился, зато когда по квартире поплыл запах готовящегося ужина нарисовался моментально.
— Мам, а что ты готовишь? — спросил он еще из коридора.
Потом завернул на кухню и моментально забыл про свой вопрос. Кажется, вообще ненадолго лишился дара речи.
— Дань, иди к себе, когда будет готово я тебя позову.
Сын не ушел, наоборот, предложил помочь, чего раньше никогда не бывало. Ну вот! — усмехнулась я про себя — Польза уже есть! Вопросов типа «Мам, а чегой-то ты в это старье вырядилась» не последовало, хотя у меня на это был заранее заготовлен ответ. Данька сидел у стола и нарезая салат искоса поглядывал на меня. Я же больше следила за собой чем за готовящимся ужином, чтобы он ненароком не увидел чего лишнего.
После ужина по привычке занимая место перед телевизором я долго выбирала положение, при котором буду выглядеть более-менее прилично. Несмотря на все мои старания, халат здорово оттопырился на груди, а ноги так вообще прикрывал чисто символически. Неудивительно, что Данька пробегал мимо чаще обычного, доставляя мне ну просто физическое удовольствие своими вроде бы случайными взглядами. Я старательно сжимала ноги, от чего в промежности разливалась приятная истома. Долго так продолжаться не могло. Притворно зевнув, я объявила что отправляюсь спать. Даньке пришлось сделать то же самое, тем более время приближалось к одиннадцати.
Влагалище настоятельно требовало чего-нибудь длинного и твердого внутри себя. Еще днем я вспомнила, как года полтора назад Янка преподнесла мне в подарок роскошный пластиковый вибратор. Тогда это выглядело как прикольный сувенир, да и повод был подходящий — очередная годовщина моего развода. На тот момент я регулярно встречалась с мужчиной, потому забавная игрушка за ненадобностью сразу же отправилась в самый дальний угол шкафа чтобы не дай бог на нее не наткнулся сын. За это время пару раз возникало желание опробовать его в деле, но немедленно отметалось как нечто невероятно постыдное, а я по старинке обходилась рукой. И вот сегодня наконец твердо решила применить это чудо по назначению.
Сначала пришлось разгрести кучу тряпок, под которыми он был погребен. Затем, пряча его за пазухой, я прошмыгнула в ванную, где отмыла от пыли и рассмотрела. Искусственный член, похоже, был полностью скопирован с натурального, вплоть до нормальных, среднестатистических, размеров и имитации набухших вен на стволе. Яйца показались мне великоваты, но мне ж их в себя не пихать. Потом выяснилось, что батарейки за прошедшее время сели и вибрировать сегодня никто не будет, но я отступать не собиралась. Быстренько раздевшись догола выключила свет и нырнула под одеяло.
Не мудрствуя, я легла на спину и приставив пластиковую головку между раздвинутых ног попробовала ввести ее в себя. Входило туго, но без болезненных ощущений. Сказывалось неимоверное количество выделяющейся из меня смазки. По мере продвижения вглубь клитор увеличился и теперь задевал за запястье, заставляя каждый раз сладостно сжиматься влагалище. Войдя в меня полностью, член вызвал восхитительное, давно забытое ощущение присутствия инородного тела в самой моей глубине. Продолжая покачивать его за оставшиеся снаружи яйца, другой рукой я занялась клитором. Тут-то

С матерью в деревне

Язык чешется

C матушкой на даче