Нарезанный изящными кружочками окорок-прошутто с крем-сыром. Расправляюсь и с этим.
Брэд достает из духовки яблочный пирог, который отправляется вслед за всеми предыдущими блюдами.
Живот мой упирается в стол, став заметно круглее прежнего. Ох я и обожралась. И если скажу, что мне это не нравится — нагло совру, однако Брэд готов продолжать, так что продолжу и я.
Он выложил передо мной омара, а я его съела. Отказываться от омаров? Не в этой жизни.
Палочки из обжареного сыра-гауды с ломтиками груши. И с этим разберемся.
А потом — о, потом у нас десерт, и Брэд приготовил суфле из граната и шоколада, и спрашивается, когда это я отказывалась от суфле? Нет, я лучше лопну, но съем все до крошки.
А затем темный шоколадный мусс, настолько густой, что кажется цельным шоколадом.
Желудок слаб, но дух желает продолжения.
Брэд подает крем-брюле, даже с искрящейся свечкой на вершине вазочки. И для этого местечко найдем.
Оба мы едва дышим; сказать, что я объелась — это ничего не сказать, а братец просто устал. Неудивительно: «праздничный ужин» продолжается уже несколько часов, а Брэд не привык стоять у плиты в течении столь долгого времени. Он смотрит на меня, я на него.
— Сдаешься, тютя? — спрашиваю я.
— Еще чего, буся.
Крекеры с джемом. Суши из тунца и много-много васаби. Пирожки-паэлья по австралийскому рецепту, забавно.
Все, у братца закончились варианты, разве что залезть в кладовку с родительскими запасами. Объелась настолько, что удовольствия уже нет, одна боль в растянутом желудке. Еще немного, и меня вывернет, и братец это знает. Смотрим друг на друга, он вздыхает. Брэд всегда уступает любимой младшей сестренке.
— Ты как, Джеми? — подходит он ко мне. Я устало киваю.
— Норма. Спасибо за ужин, правда очень вкусно… — полушепотом выдаю я, а он не может оторвать взгляд от моего живота. Штаны расстегнуты давным-давно, блузка задралась чуть повыше пупка. Учитывая, что и до того я совсем не казалась тростинкой, сейчас я выгляжу как беременная тройней месяце где-то на двенадцатом, не меньше.
Он осторожно протягивает руку, касается бледной как луна оголенной кожи моего живота.
— Ну как, наелась? — уточняет он практически восхищенно.
Улыбаюсь.
— Определенно слопала больше, чем стоило, — с трудом сползаю со стула и едва не падаю. Брэд задумчиво поглаживает мое пузо, отчего я чувствую то же самое, что и когда мои сиськи упираются в его грудь.
Как будто вокруг меня все горит.
— Куда ты? — хмурится он. — Время еще детское.
— Время детское, а вот пузо уже нет, — оглаживая живот, сообщаю я. — Мне надо лечь подремать, чтобы все это уложилось. Все прочее — потом.
— Я тебя перекормил?
— Нет, просто я обожралась сверх всякой меры. Уффф… — ползу к себе в кровать, перед глазами все плывет. Я же все это запивала не водой, а сангрией, вино выбирал, разумеется, Брэд, и пусть оно не такое уж крепкое, но два литра выпивки даже под ОЧЕНЬ солидную закуску…
В общем, я как минимум слегка не совсем трезвая.
Ага, как минимум.
Братец идет за мной, следя, чтобы я благополучно добралась до кровати. По крайней мере я так думаю. Плюхаюсь на матрас, ложусь на спину, руки бессильно лежат по обе стороны от вздувшегося горой пуза.
К моему удивлению, Брэд ложится рядом.
— Ты чего? — спрашиваю я, а он принимается гладить мое колоссальное пузо, нежно и ласково. Закатывает блузку до самого бюстгальтера. Живот напоминает громадный бледный барабан, если бывают барабаны шарообразных очертаний.
— Так, ничего, — тихо отвечает он.
— А. Ладно. — Я слишком много выпила и съела, чтобы волноваться о мелочах.
Он продолжает гладить мой живот, его ладони словно наощупь исследуют весь немалый обхват моего раскормленного пуза, я так объелась, а он такой теплый и ласковый… я издаю тихий стон.
Разве не об этом я мечтаю уже много лет?
Разве не в еде я пытаюсь утопить все иные свои чувства — гнев, грусть, или когда Брэд порой смотрит на меня, а у меня мурашки идут по спине?
Кстати, а куда подевались мои штаны? Потому как сейчас на мне точно одни трусики…
— Брэд… — выдыхаю я.
— Я хочу устроить тебя поудобнее, только и всего, — выдыхает он.
Он смотрит на меня сверху вниз, я на него — снизу вверх.
Брат и сестра.
К черту предрассудки, под которыми нет ни одной реальной основы.
— Я кое-что хочу сказать, Брэд, — говорю я.
— Что же?
— Наверное, я люблю тебя.
— А я, наверное, тебя.
Прислано: Гонгофер

ПОСЛЕ УРОКА ФИЗКУЛЬТУРЫ

Насоска

Мой герой.