бы что ты согласился хотя бы на первый…– вдыхая побольше воздуха в легкие, Танечка собиралась с духом, – Итак, ты хочешь, чтобы я прямо сейчас разделась перед тобой?
Завороженному парнишке, кажется, только и оставалось, что удивленно смотреть на Танечку. Он действительно хотел видеть ее полностью обнаженной, однако не мог подобрать такие слова, которые бы можно было назвать «правильными» в этой ситуации. Но, собрав волю в кулак, все же после некоторого секундного замешательства произнес:
– Да… я могу помочь тебе, если хочешь.
– М-м, нет, – огрызнулась Танечка, начавшая снимать своего белого платьица, – ты будешь меня трогать таким образом, а это – только один из следующих этапов твоего возвращения веры в женский пол.
Привычно оголив сначала привлекательные грудицы, а затем плоский животик и то, что сокровенно, Таня скинула платьице. После того, как платье оказалось под ногами экгибиционистски настроенной юной миледи, она покрутилась вокруг стульчика, демонстрируя Андрюше, помимо своих самых сочных передних деталей прямую спинку и довольно пухлую попку.
Не выдержав такого зрелища (стоит ли упоминать, что его член уже давно стоял колом?), парниша-уж было хотел жадно ухватиться за прелести Танечки обеими руками. Но она остановила его, сплетя тем самым свои девичьи и андрюшины мальчишеские пальчики.
– Не спеши, дорогой, – утешала строптивого Танечка. – Могу пообещать тебе полной доступ к моему телу только после следующего этапа.
– И что же ты мне уготовила на второй этап? – вопрошал нетерпеливый Андрей.
– На втором этапе я бы хотела дать тебе возможность получить надо мной хороший рычаг давления. Я тебе предлагаю… – замялась на секундочку Танечка, – пофоткать меня во всяческих позах на свой телефон.
– И ты не боишься, что я тебя возьму и выдам, опубликовав где-либо твои голые фотографии? – вопрошал с каким-то нескрываемым восхищением Андрей.
– Я знаю, что ты этого не сделаешь – парировала Таня, – да и я не предоставлю повода тебе повода для этого… Я буду максимально учтивой и послушной настолько, насколько тебе необходимо.
Ради сиюминутного сексуального удовлетворения вошедшая во вкус сладострастной игры Танечка готова была подвергнуться даже минимальнейшему риску быть разоблаченной и опороченной. Впрочем, сия возможность огласки была несколько мнимой и искусственной ввиду разных места жительства (Андрей жил в Челябинске в отличии от москвички Тани) и явно разного круга общения. Она понимала, что в случае какой неприятной оказии, связанной с распространением слухов о ее похождениях, легко сможет прервать избежать ее просто-напросто возвратившись в столицу. А так сами рассудите, дорогой друг: разве неискушенный постоянной сексуальной деятельностью парнишка будет так глупо добровольно избавляться от возможности воспользоваться таниными добротой и вожделением? Это же глупость и нелогичность. В свою очередь сие и было главным козырем развращения, дававшего своей жертве лишь мнимую надежду на хотя бы малейшую власть над собой.
Достав телефон, Андрей тут же принялся фотографировать Танечку. Танины позы носили совершенно разный характер: от ординарного сидения на кухонном стульчике, подпирая свой аккуратненький подбородочек до облокотившегося на поверхность стола обалденного девичьего тела, демонстративно выплачивающего пятую точку на всеобщее обозрение парнишке и американо-китайским шпиёнам, подсматривающим через камеру бюджетного андрюшиного смартфона. Нафотографировал вдребезги возбужденный Андрей пятнадцать фотокарточек – пятнадцать мгновений зарождающейся весны…
Тут же в тоже весьма заведенной Танечке закралась мысль о постепенном переходе к третьему этапу. Она предложила Андрею сделать несколько жестов иного символического характера.
– А не хочешь как-то скрасить свои фоточки? – промурлыкала разгоряченная пошлая девочка.
– Как же? – парнишка все еще не хотел демонстрировать первым свои сексуальные порывы и фантазии партнерше, или же просто не умел.
– Дай мне свой указательный палец, – заявила Танечка, готовая к началу следующего акта распутства.
Протягивая свою пятерню Тане Андрей уже рисовал у себя в голове картину о ее следующем шаге. И не прогадал: девчушка действительно, резво сделав губки бантиком и несколько наклонившись, насадилась на указательный пальчик, начав ласково и многозначно, сопровождая сие действие драматичными стонами, обсасывать его. Танечку со своим пальчиком в ее ротике Андрей в итоге изобразил в трех позах: ординарно сидящей на кухонном стульчике, закатывающей глаза и насасывающей с положения стоя и стоящей на коленях перед Андреем.
Не выдержав такого накала страстей, парнишка все же начал лапать вставшую с колен Танечку. Сперва он притронулся ладошкой к щечке девочки и погладил ее. Затем начал ласкать ее груди, водить рукой по животику… А, самое главное и впервые в жизни Тани, состоялся поцелуй в губы…
Татьяна тоже не осталась в долгу перед Андреем. Им уже обоим было очевидно, что четвертый акт должен начаться безо всяких предварительных оговоренностей: его уже требовала Природа. С мыслишками о чувстве выполняемого долга, Танечка потянулась своей ладошкой к изрядно налившемуся кровью и спермой члену Андрея. Сначала, конечно, пришлось повозиться с шортами парнишки, спустив их ниже его колен, но этот труд вознаграждался полным доступом к заветному кокону… Помышляя задуманное, Танечка в миг сложила свую ладошку в сладкий кулачок и обхватила им молящий о дерзновеньи ствол. Она начала медленно и ритмично надрачивать член Андрюши. Помня о том, что самая чувствительная часть ствола – верхняя, нежными прикосновениями и переливами она акцентировала свое пристальное внимание нимфы именно на ней. Верх-вниз, верх-вниз, верх-вниз – и выражение лица Андрея выразило истинное наслажденье происходящим…. пунцовая головка члена разбухла до поистине громадных размеров. Прыг-скок, прыг-скок, прыг-скок – и стало настолько тесно и сладко, что тот самый стержень, удерживавший Андрея от одного из смертных грехов – от столь большого перевозбуждения он довольно быстро и обильно брызнул белым семенем просто на танечкин страстетворящий кулачок. Улыбнувшись и вслыхиваясь в удовлетворительный стон Андрюши, практикующая спермоедка не лишила себя заслуженной награды и подвела измазанную ручку ко рту, дотошно излизав ее к пущей радости и себе, и эстетическим предпочтениям парня…
Свет тусклой кухонной лампы освещал поле сладострастной брани двух молодых, истинно одиноких тел. И лишь приятные воспоминания, хранящиеся отныне навеки-вечные в головах донедавна незнакомых и совершенно разных молодых парня и девушки, свидетельствовали о недавно произошедшем кухонном переполохе… Все было кончено.
Прислано: Адам Хотсмит

Ночное дежурство

ДРУГ, ОН И В АФРИКЕ ДРУГ

Случай на даче с тетей