описывал режиссер. Лорд Гельмут открыл дверь и начал вести диалог со своим другом. Это продолжалось около минуты. Я чувствовала, как мое тело напряглось в ожидании. Затем я услышала, как лорд Гельмут позвал нас с Анжелой.
Мое сердце забилось сильнее. Мысль о том, что Сережа увидит меня такой – покорной, готовой выполнять приказы как какая то собачка – одновременно пугала и возбуждала меня.
– Айва, Лайза, идите ко мне, – раздался голос лорда Гельмута. – Посмотрите, кто к нам пришел в гости.
Мы с Анжелой, послушно поползли на четвереньках к мужчинам. Анжела, игриво виляя воображаемым хвостом, начала радостно поскуливать, изображая собаку. Я, не желая отставать, последовала ее примеру, чувствуя, нарастающее напряжение между ног.
– Вот, познакомься, Фридрих, это мои девочки, – с гордостью произнес лорд Гельмут, жестом указывая на нас. – Это Айва, а это Лайза.
Фридрих, с пронзительным взглядом, медленно окинул нас взором. Его глаза скользнули по нашим телам, задерживаясь на груди и бедрах, словно оценивая каждую деталь.
– Какие красивые, – прошептал он, и в его голосе чувствовалось легкое волнение. – Они у тебя дрессированные?
– Конечно, – с ухмылкой ответил лорд Гельмут. – Каждый день с ними работаю. Можешь их погладить и приласкать. Они это любят.
Фридрих не заставил себя ждать. Его рука потянулась к Анжеле, пальцы мягко скользнули по ее спине, а затем опустились ниже, к округлостям ее ягодиц. Она замерла, издавая тихий стон, когда его ладонь легонько сжала ее попу. Затем он повернулся ко мне, и я почувствовала, как его пальцы коснулись моей шеи, медленно спускаясь к груди. Его прикосновения были одновременно нежными и настойчивыми, заставляя мое тело трепетать. Вдруг его рука опустилась мне между ягодиц и пальцы легли на половые губы. Я непроизвольно вздрогнула, подалась назад и застонала.
– Хорошие у тебя сучки, Гельмут, – с усмешкой произнес мужчина, его взгляд скользнул по нашим телам, задерживаясь на самых интимных изгибах. – Ты, наверное, постоянно с ними развлекаешься. А что они умеют? Спросил граф Фридрих.
Лорд Гельмут усмехнулся, явно довольный реакцией своего гостя.
– О, они умеют многое, – сказал он, подмигнув. – Сегодня вечером ты сам сможешь в этом убедится.
От этих слов меня накрыло волной противоречивых эмоций. Стыд и невероятное возбуждение смешались в опьяняющий коктейль, от которого кружилась голова. Мое тело, словно оголенный нерв, реагировало на каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение. Соски были твердые как камень, а киска уже во всю текла.
Но самым сводящим с ума было осознание того, что Сережа не просто видит, а слышит всё, что со мной происходит. Его незримое присутствие добавляло остроты ощущениям, заставляя сердце колотиться как бешеное, а кожу покрываться мурашками.
– Стоп, снято, – раздался голос режиссера, вырывая меня из чувственного транса. – Девочки, можете встать и отдохнуть минуту. Вроде всё получилось хорошо, но на всякий случай сделаем ещё один дубль, а затем перейдем к сцене, в которой лорд и граф ласкают своих питомцев. Катя, ты будешь играть перевозбужденную собачку. Ты внимательно читала сценарий, помнишь, что нужно делать? Спросил режиссер.
Его вопрос ввёл меня в замешательство. Я совершенно не представляла, что от меня требуется.
– Простите, Антон Германович, – виновато пролепетала я, чувствуя, как краска заливает щеки. – Я не помню. Не могли бы вы напомнить, что я должна делать в этой сцене?
– Хорошо, я объясню тебе всё по ходу съёмки, – вздохнул режиссер. – Но впредь, Катя, я рассчитываю, что ты будешь внимательнее читать сценарий, – строго добавил он.
Я кивнула, ощущая, как внутри всё сжимается от волнения. Что же меня ждет в следующей сцене? Мысли о том, что этой «перевозбужденной собачкой» буду я, причем на глазах у своего мужа, одновременно пугали и будоражили воображение.
Не успели мы толком отдохнуть, как режиссер скомандовал снять второй дубль предыдущей сцены. Я попыталась сосредоточиться, но мысли о следующем эпизоде не давали мне покоя. Когда дубль был завершён, Антон Германович начал объяснять следующую сцену. Вернее, объяснял он только мне – остальные явно знали сценарий наизусть. Я почувствовала себя неловко оттого, что оказалась единственной неподготовленной.
– В следующей сцене лорд Гельмут демонстрирует графу прелести своих питомцев, – начал режиссёр с профессиональной невозмутимостью. – Лорд приказывает девушкам повернуться задом и показать свои прелести мужчинам. Затем граф и лорд рассматривают и трогают девушек, ведя при этом свой диалог. Девушки должны возбужденно поскуливать, показывая, как им это нравится.
Он сделал паузу, чтобы взглянуть на меня и убедиться, что я слушаю внимательно. Мое лицо пылало от стыда.
– В конце сцены одна из собачек – Лайза, то есть ты, Катя – от перевозбуждения прижимается к ноге графа и начинает тереться промежностью об него. Лорд одергивает свою подопечную и отправляет вас в клетки. Всё понятно? – спросил он с деловым тоном.
Я слушала его слова и не могла поверить своим ушам. Мне придётся играть такую унизительную роль? Делать эти постыдные действия? И всё это на глазах у Серёжи? Это было просто немыслимо. Моё сердце бешено колотилось от волнения и страха. Но выбора у меня не было – я сама согласилась на эту работу.
– Да, Антон Германович, я поняла. Попробую сыграть всё так, как вы сказали, – ответила я дрожащим голосом, изо всех сил стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями.
– Хорошо. Тогда начинаем съёмки! – скомандовал он и отошёл в сторону.
Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но внутри всё трепетало от напряжения. Мы перешли в другую комнату для съёмок этой сцены. Мужчины встали посреди помещения, а нас с Анжелой поставили на четвереньки перед ними.
– Мотор, начинаем! – раздалась команда.
– Фридрих, хочешь получше рассмотреть моих девочек? – произнёс Виктор Сергеевич, играя роль лорда Гельмута.
– Конечно, Гельмут, они ведь у тебя такие красивые, – ответил Вячеслав в образе графа Фридриха.
– Айва, Лайза, повернитесь, покажите нам, что прячется под вашими хвостиками, – скомандовал «лорд Гельмут».
Анжела тут же игриво тявкнула, словно маленькая послушная собачка, и медленно начала разворачиваться, виляя бёдрами. Я последовала за ней, чувствуя, как жар заливает мое лицо. Мы оказались попами к мужчинам, выставленные напоказ, словно трофеи. Я ощущала их взгляды от чего мое сердце колотилось как безумное.
– Смотри, Фридрих, какие они нежные, влажные и горячие, – произнёс Виктор Сергеевич и положил руку между ног Анжеле. Она довольно тявкнула, показывая, что ей нравится.
Я напряглась, ожидая чего-то подобного, и вдруг почувствовала, как Вячеслав провёл своей рукой по моим бёдрам, а затем уверенно накрыл мою киску. Его пальцы были теплыми, настойчивыми, и меня словно пронзило электрическим разрядом – от кончиков пальцев до самого низа живота. Моё тело предательски отреагировало, и я ощутила, как влага сочиться из моего лона.
– Действительно, очень влажные и горячие, – произнёс Вячеслав.
Он был прав. Я не просто увлажнилась – я текла, как похотливая сучка, не в силах скрыть, как сильно меня заводит эта сцена. Его пальцы скользнули между моими половыми губами, раздвигая их, исследуя каждый влажный изгиб. Удовольствие накатило волной, и я не удержалась – тихий, протяжный стон сорвался с моих губ. Я тут же прикусила губу, пытаясь замолчать, спрятать свое постыдное наслаждение, но было поздно. Вячеслав знал. Его рука, наверняка уже блестящая от моих соков, двигалась всё смелее, погружая меня в сладостную агонию.
– Похоже, твоя Лайза – настоящая похотливая сучка, она вся мокрая, – бросил Вячеслав, от чего мне стало ужасно стыдно.
Было ли это в сценарии? Или он просто не удержался, видя, как я теку под его пальцами? Эта мысль промелькнула у меня голове. Но вдруг, как удар молнии, меня пронзила другая мысль – со всей этой похотью я забыла про Серёжу. Он же стоит там, в углу студии, наблюдает за мной, слышит каждый мой стон и каждый звук.
Сердце сжалось от ужаса. Боже, что подумает Серёжа? Вдруг он решит, что я действительно теку от прикосновений Вячеслава, что я на самом деле наслаждаюсь этим развратом. Я украдкой бросила взгляд в его сторону, чувствуя, как паника смешивается с похотью, и мое тело предательски задрожало еще сильнее под рукой мужчины, который, кажется, вовсе не собирался останавливаться.
– Стоп, снято! – услышала я голос режиссёра и ощутила, как рука Вячеслава нехотя покинула мою возбужденную, пульсирующую киску. – Получилось чертовски хорошо! Теперь быстро снимем сцену с “перевозбудившейся собачкой”, и можно будет передохнуть. Катя, раз ты плохо помнишь сценарий, сначала отрепетируем “всухую”, а потом запишем, – добавил режиссер. В его тоне сквозило легкое раздражение.
Я лишь молча кивнула, не в силах выдавить ни звука. Возбуждение кипело во мне, как лава, готовая вырваться наружу. Мне казалось, что стоит лишь коснуться клитора, и я взорвусь оргазмом прямо здесь, перед всеми. Но я стиснула зубы, борясь с собой, – нужно было продержаться, закончить сцену и не опозориться окончательно. Я всё ещё сидела на полу, тяжело дыша, когда режиссёр подошёл ко мне.
– Катя, слушай внимательно и запоминай, – начал он, наклонившись чуть ближе, чтобы я точно уловила каждое слово. – Следующую сцену начинаем с той же позы, что и закончили. Вы с Анжелой стоите задом к мужчинам, рука графа снова у тебя между ног. Как только Гельмут скажет: “Всё, хватит развлекаться”, граф уберёт руку. Тут ты поворачиваешься и начинаешь жалобно скулить. Потом граф бросит свою реплику, и ты прыгнешь ему на ногу – прижмешься промежностью и начнёшь тереться. Всё ясно? Давай попробуем.
Его слова поразили меня, до глубины души. То, что он требовал, было настолько унизительно, настолько позорно что я хотела провалиться на месте, но мой разум был одурманен похотью, и не мог сопротивляться. Если бы я не была так возбуждена, возможно, я бы попыталась возразить, но сейчас мой разум тонул в этом порочном тумане. Я снова кивнула, безмолвно соглашаясь.
Нас с Анжелой поставили на четвереньки,

Света 3

Инцест отца и дочери

ПОСЛЕ УРОКА ФИЗКУЛЬТУРЫ