прежде чем на КамАЗ садиться. — выпив пива и закурив сигарету, отец вернулся вновь к » больной» для него теме, завидуя, что он всю жизнь проработал на старых машинах. А его сын молокосос получит новый КамАЗ.
— Ты словно вчера родился, Толя. Не знаешь, как эти дела делаются? Поставлю заведующему гаражом хороший магарыч, и он передаст новую машину нашему Олегу. Да, и не забывай, что я главный бухгалтер, а через меня все путевые листы проходят. Я имею вес у себя на работе и могу надавить на завгара, и он сделает так, как я ему скажу. — ответила мужу мама Ира, садясь на стул за столом между Анжелой и мной.
Но села мать не прямо, а полубоком, развернувшись в мою сторону. И мне стали видны её широкие ляжки под юбкой, обтянутые коричневыми капроновыми чулками.
Если Анжела предпочитала чёрные чулки. То моя мать носила светло-коричневые полупрозрачные колготы и чулки и редко когда надевала чёрные.
— Давайте ещё по одной. Праздник же у нас. Не каждый день сын жениться собирается. — мать сама разлила из бутылки с ручкой водку по рюмкам, налив мужу, клевавшему за столом носом, полную стопку.
А себе и нам с Анжелой по половинке.
Папаша тут же стал возникать, чтобы мать налила всем по полной. Но она его в очередной раз осадила. Объяснив пропойце мужу, что ей завтра на работу. А молодым мне и Анжеле много пить вредно.
Отец не стал перечить жене. И, махнув стопку, не закусывая, потянулся к сигарете. Но не смог её прикурить. Так и заснул, сидя за столом, держа незаженную сигарету в руке.
— Сынок. Давай отца на диван с тобой положим. Пусть отдыхает. А то он того и гляди на столе спать уляжется. — попросила меня мать, видя, что её муж норовит упасть лицом в тарелки с закусками.
Анжелы за столом не было. Трансуха ушла ссать в туалет. И мы с мамой вдвоём подняли пьяного отца и повели его на диван. Благо он сам шёл. И даже пытался ещё что-то бубнить. Но едва его тело коснулось дивана. Как папа Толик тут же отключился и захрапел пьяным сном.
Мать наклонилась к лежащему на диване мужу, чтобы расстегнуть ему ремень на брюках. И пуговицы на рубашке. А также повернуть его на бок. Чтобы во время сна он не захлебнулся слюной.
И видя перед собой объёмную попу мамы Иры, обтянутую тугой юбкой. А так же её ноги в светло-коричневых капроновых чулках. Я не удержался и, обняв наклонившуюся мамашу за живот. Прижался стояком к её жопе.
На несколько секунд мать замерла без движений. Она просто стояла, нагнувшись над лежащим на диване мужем. Позволяя взрослому сыну давить ей в жопу членом. Но потом опомнилась.
— Пусти. Совсем сдурел. Анжела тебя за три дня, что меня не было, разбаловала. Сейчас к ней на квартиру поедем. Там я с тобой разберусь за твою наглость, Олег! — сердито выговаривала мне мать, стоя передо мной, одергивая юбку.
Лицо у мамы Иры, конечно, пылало праведным гневом. А голос был строгим. Но ее шальные карие глаза говорили об обратном. Они горели животным желанием. И мать не сводила взгляда с бугра у меня на ширинке. Не то чтобы мельком на его посмотреть. А просто уставилась и смотрела.
— Анжела. Возьми пакет. И собери со стола закуску. Я сейчас такси вызову, и поедем к тебе. Проверю, как вы квартиру убрали. И с твоим женихом займусь воспитанием. А то он руки не по делу распускает. — сказала мама Ира вошедшей в зал из туалета трансухе, взяв у неё из губ горящую сигарету, которую та курила.
И, пару раз затянувшись, потушила её в пепельнице на столе.
— Меня он тоже не слушается, Ира. Вместе его воспитанием займёмся. — засмеялась Анжела, подходя к подруге.
К моему удивлению, транссексуалка обняла мою мать за талию и поцеловала в губы. А та, глянув на меня пьяным и шальным взглядом, ей ответила. И даже несколько секунд пососалась со своей любовницей взасос.
— Не балуйся, Анжелка. А Толик увидит, чем мы с тобой занимаемся. И разнесёт по всему городу. — сказала моя мать трансухе, отстраняясь от неё из опасения, что спящий на диване пьяным сном муж каким-то образом сможет увидеть то, что ему не нужно было видеть.
Меня мать уже не боялась. Я был заочно принят в их с Анжелой компанию. И через некоторое время, когда за нами захлопнется дверь съемной квартиры. Мама Ира сама, без всякого принуждения, раздвинет передо мной свои белые ляжки.
— Выпить с собой возьми, Ира. Мы с Олегом за три дня все попили. И деньги, что ты дала, потратили! — крикнула подруге Анжела, когда та прошла в свою спальню вызвать такси.
В комнате у матери был установлен стационарный телефон, и она звонила по нему своим подругам, с которыми могла разговаривать часами.
— Хочу, чтобы ты меня при ней выебал. Олег. Пусть твоя мать смотрит. Я чувствую, что кончу сама в её присутствии. — сказала мне Анжела, ложа продукты со стола в пакет.
— Как скажешь, любимая. Но только я сначала матери засажу. А потом тобой займусь. — ответил я трансухе, смотря на дверь спальни, где находилась женщина, которую я хотел больше всего на свете.
Мать вызвала такси и через десять минут, закрыв квартиру и оставив в ней спящего на диване отца. Наша несвятая троица ехала в такси по направлению к «хрущевке» где находилась съёмная квартира, ставшая для нас своеобразным убежищем.
Анжела сидела рядом с таксистом, пожилым мужиком с рыжими, как у таракана, усами, на переднем сиденье. А я с матерью устроился на заднем. В машине старой, видавшей виды » семёрки» было полутемно, особенно на заднем сиденье. И, сидя рядом с матерью, я без стеснения лапал её за ляжку.
Залез рукой ей под юбку и, положив ладонь на ляжку женщине которая меня родила. Гладил её, наслаждаясь негой материнского тела.
К слову сказать мать, на это наглое лапанье никак не реагировала. Напротив, она, как мне показалось, сама ещё шире раздвинула ноги, сидя на сиденье. Для того, чтобы сыну удобно было её лапать. И лишь когда я, осмелев, и полез рукой дальше, коснувшись её трусов и промежности. Мать сдвинула ноги вместе, зажав между ляжек мою ладонь.
И в таком положении мы проехали оставшуюся дорогу. Мама Ира не давала мне больше её лапать. Но и не отпускала мою руку, зажатую ляжками возле лобка.
А я и не пыталась её оттуда вытащить. До того мне было приятно чувствовать тепло маминых нежных ляжек. И держа ладонь у матери в промежности. Я ощущал, что её трусы были влажные.
Мама Ира текла в предвкушении сладкого совместного порева с транссексуалом и родным сыном.
— Идите за мной. Тут темно. — сказала нам с матерью Анжела, поднимаясь по лестнице на второй этаж, подсвечивая себе под ноги зажигалкой, в которой был встроен крошечный фонарик.
В этом подъезде периодически воровали лампочки. Если ещё вчера вечером свет тут был и лестница ярко освещена. Но уже сегодня царила непроглядная темень.
Мы поднимались с мамой Ирой по тёмной лестнице, освещаемой слабым светом зажигалки в руках у её любовницы, и мать крепко держала меня за руку. А просунула свои толстые пальцы, увенчанные кольцами и перстнями, в мои и переплела их.
Я видел подобное в фильмах. Так делали влюбленные пары, держа друг друга за руки и переплетая между собой пальцы.
Но со стороны моей матери был совершенно другой смысл. Она вряд ли любила меня как мужчину. А вот насадиться на мой член хотела сильно. И мама Ира была пьяной. А пьяной женщины неизвестно, что на уме.
И поднимаясь с матерью по лестнице к заветной квартире. Чувствуя сплетение её пальцев. У меня не только стоял колом член. Но и охватил серьезный мандраж. Я не мог до конца поверить, что в реале буду сношать свою мать на пару с красивой транссексуалкой.
— Ну вот, мы в безопасности. Тут можно делать что угодно. Нас никто не потревожит. — произнесла Анжела, закрывая дверь однокомнатной квартиры за нами изнутри, повернув, как обычно, ключ на два оборота и оставив его в замке.
В прихожей висел светильник. Настенный бра. Трансуха его включила и при свете полезла к моей матери с поцелуем, прижав её к стене, целуя в губы взасос и мня ей сиськи через блузку.
Я стоял рядом и смотрел на это дело, дико возбуждаясь.
На моих глазах трансуха, переделанный мужик, мяла груди у моей мамы и сосалась с ней в губы. А та ей это позволяла.
— Анжелка. Не надо пока. Мы с тобой не одни. Олег смотрит. А я его стесняюсь. И мне необходимо ещё выпить. Не могу я при нём. — мама Ира оторвалась от губ любовницы, тяжело дыша, и уставилась на меня, сделав вид что она стесняется при мне ласкаться с трансом.
— А что его стеснятся Ирочка. Он все прекрасно видел, сидя в шкафу на даче. Олег свой. И мы с тобой будем его любить. А он нас. — сказала моей матери Анжела, не отпуская её из своих объятий и по прежнему прижимая к стенке в прихожей.
Трансуха взяла меня за руку и положила её на грудь мама Иры. И я дрожащей рукой стал мять у неё большие и не сильно отвислые сиськи через одежду. А мать мне это не только молча позволяла, но и, притянув к себе, обвив рукой мою шею, поцеловала в губы взасос.
Горячий и влажный язык мамы Иры в ту же секунду проник в мой рот и заходил в нём ходуном, щекоча мне нёбо и вызывая во мне стойкое желание изнасиловать её прямо тут, в прихожей.
Мы с Анжелой мяли моей маме груди через одежду и по очереди сосались с ней в губы. А запах её духов, шедший от волос и горячий огонь тела, который ощущался даже через блузку, одетую на матери. Буквально сводил меня с ума.
— Не надо тут. Места нет, что ли другого. Пусти, Анжела. Я в туалет хочу. И мне выпить надо. Трясет всю. — мама Ира с силой оттолкнула от себя свою любовницу, которая зажала ее в прихожей.
А мою руку ласково убрала со своей груди. С укором при этом глянув на меня. Словно говоря : Ну что же ты, сынок, в одежде меня лапаешь. Дай матери выпить и успокоиться. А потом я разденусь и ласкай меня голую сколь угодно.
— Просто я соскучилась по тебе, Ира. Вот и все. А ты права. Давай отойдём от двери. Через неё все слышно. — трансуха подняла с пола пакет с закусками и выпивкой, который она поставила, лапая мою мать, и понесла его на кухню.
— А ты бессовестный, Олег. И мне стыдно с тобой. Зря я сюда приехала. — произнесла

Как меня отодрали в попку

ПОСЛЕ УРОКА ФИЗКУЛЬТУРЫ

ДРУГ, ОН И В АФРИКЕ ДРУГ