из виду. Я повернул руль своего семискоростного » Стелса» вправо и помчался на самой быстрой скорости в сторону деревни, где находилась наша дача.
До села, где был родительский дом моей матери, я домчал за полчаса. Благо дорога была все время под гору. А асфальт ровным, без ям и колдобин. И лишь свернув с асфальта на проселочную дорогу, я немного замедлился.
Но спешить мне уже было ни к чему. Стрелки часов на моей руке показывали семь утра. А это означало, что у меня в запасе есть три с половиной часа для того, чтобы попасть в дом и спрятаться в шкафу.
Мать с тётей Анжелой приедут в деревню не раньше начала одиннадцатого. А на дачу попадут и того позже, к половине одиннадцати. Так как село, хотя и находится практически на трассе. Родительский дом моей матери стоял особняком от других домов в деревне и был расположен в самом конце улицы, возле оврага.
Не доезжая до дачи, я свернул с дороги и спрятал велосипед в зарослях крапивы и лопухов. Жителей в некогда многолюдном селе осталось мало, в основном старики и старухи. И многие дома были заброшены и заросли бурьяном. Во дворе одного из таких » заброшек» я и спрятал свой верный » Стелс». Не раз выручавший меня по любым дорогам.
Конечно, велосипед можно было поставить и в саду, который рос прямо за нашей дачей. В зарослях сирени. Мать бы его не заметила. Но она могла увидеть след от шины на траве. Недавно прошел дождь, и на земле хорошо сохранялись отпечатки.
Это был хотя и небольшой, но риск. А рисковать ради главного события в моей жизни — своими глазами увидеть лесбийский секс родной матери с чужой женщиной. Я не мог. И поэтому спрятал велосипед подальше от дома.
На дверях дачи висел замок. А ключ от него находился у матери. Она его ни кому не давала. Да он нам с отцом был и не нужен. Поскольку в деревню мы ездили все втроём, в основном для прополки огорода. И уборки урожая осенью. Так и замок на дверях дома открывала мамаша. А без нее нам здесь делать было нечего.
А ещё попасть на дачу можно было, минуя входную дверь на террасе и не открывая замок. Это я знал и воспользовался при сложившихся обстоятельствах.
Со стороны сада, в стене террасы. Под воздействием времени, дождя и снега, а также холода и жары. Отошла одна из рам. И она легко вынималась вместе со стеклами.
За домом никто толком не смотрел и его не ремонтировали по причине того, что мы в нем не жили, а приезжали только для обработки огорода. А это случалось исключительно в тёплое время года и всего несколько раз за сезон.
Отец лишь изредка окашивал траву вокруг дома косой. Делал он это для того, чтобы посторонние люди знали, что дом жилой. А также для противопожарной безопасности. Не скошенная трава вокруг дома высохнет за лето и может загореться и сжечь не только дом, но и постройки вокруг него.
В целом нерадивость отца сейчас сыграла мне на руку. Я пошатал оконную раму на террасе руками, и она поддалась. В стене образовался проём, в который я залез. Потом аккуратно поднял раму вверх и поставил ее на место.
Замок был только на двери террасы. А на двери, которая вела в дом, замка не наблюдалось. И я спокойно с террасы прошёл внутрь. Сначала на кухню. А уже потом в зал.
Ключ от шкафа у меня был с собой. Но залазить в него я не стал. До приезда матери с тётей Анжелой оставалось часа три. И сидеть все это время в темноте в шкафу мне не хотелось.
Вместо этого я сел на стул, стоящий возле стола. И, сидя за столом, принялся уплетать бутерброды, данные мне утром мамой Ирой. Не забывая посматривать в окно, из которого был хороший вид на тропинку, ведущую от дороги к дому.
Таким образом, я просидел до десяти часов утра, успев даже немного покемарить, сидя за столом. Но сон у меня был чутким. И вот в начале одиннадцатого, как я и рассчитывал, вдали показались идущие по тропинке женщины.
Первой шла моя мать, одетая в белую болоньевую куртку и в чёрную юбку. А вслед за ней семенила её любовница тётя Анжела.
На молодой женщине была надета яркая красная куртка и синие джинсы. На ногах белые кроссовки. Ночью похолодало и прошёл дождь. Вот и надели моя мать с подругой на себя болоньевые куртки.
Увидев идущих вдалеке по тропинке любовниц. У меня радостно ёкнуло сердце и встал колом член. Если, забравшись в дом, я испытывал определенные сомнения насчет приезда моей матери с подругой в деревню. То теперь я понял, что увижу вживую самое что ни на есть настоящее лесбийское порно. И не на экране телевизора, смотря его через видеомагнитофон. А буквально в пару метрах от себя. И это порно будет с участием моей матери и ее новой подруги.
Дрожащей от возбуждения рукой я достал ключ из кармана джинс и кое-как открыл им замок шкафа. Залез в него и закрылся там изнутри. Припал глазом к замочной скважине. Стал смотреть и слушать, навострив уши.
Прошло ещё минут пять, прежде чем загремел ключ в замке на террасе, и по деревянному полу послышались шаги.
— Наконец то мы с тобой одни, Ира. Если бы ты знала, как мне надоели твой муж алкаш. И сын дебил. Вечно дома сидит. И нам не даёт покоя. А я так по тебе соскучилась, милая! — произнесла тётя Анжела, зайдя с моей матерью в комнату и не снимая куртки, полезла к ней с поцелуем.
Причем сосясь с мамой Ирой в губы взасос. Блондинка мяла ей груди, распахнув на ней спереди куртку, лапая мою мать рукой за сиськи, мня их через тонкую белую водолазку.
И мяла она их грубо, по мужски.
У меня от увиденного член чуть не лопнул. Я раньше смотрел у друзей по видику лесбийское порно. Но оно не сильно цепляло. Да и там было как бы наигранно. Неинтересно. А тут всё вживую и всё по правде.
— Олега скоро в армию заберут, Анжела. Через два месяца, осенью. Потерпи немного. Нам посвободнее будет. А мужа моего легко подпоить. И он не будет мешать. Пьяный. — тяжело дыша, оторвавшись от губ подруги, произнесла моя мать и, отстранившись от неё подошла к столу, ставя на него сумку, которую держала в руке, и в ней звякнули бутылки.
Скорее всего, мать взяла с собой из дома выпить и закусить. Ведь им придется провести в доме около пяти часов до автобуса. И за это время они планировали не только заниматься сексом. Но и выпивать и закусывать.
— Не нравится мне твой Олег, дорогая. Мне кажется, он что-то подозревает. И за мной шпионит. Боюсь, как бы он не догадался, кто я на самом деле. — ответила моей матери Анжела, снимая с себя куртку и подождав, пока подруга сделает то же самое.
Зашла к ней со спины и двумя руками взялась за большие, словно шары, груди мамы Иры. И стала с наслаждением их мять, целуя мою мать в шею.
Блондинка была выше подруги, толстозадой бухгалтерши, на голову, и для поцелуя с ней ей приходилось наклоняться.
— Вот если джинсы при нем вздумаешь надеть. То вмиг заметит. У тебя же видно всё, когда ты без куртки. Говорила же тебе, не надевай в дорогу брюки. Ходи все время в юбке или в халате. — засмеялась мама Ира, поворачиваясь к ней передом.
И, потянувшись к блондинке на носках, стала сосаться с ней в губы, обняв её рукой за шею. А другую свою руку моя мать, к удивлению, положила к стоящей к ней передом подруге на ширинку синих джинс, надетых на ней. И стала мять рукой, словно у блондинки в том месте был член.
Подобная выходка со стороны моей матери не только меня удивила. Но и насторожила.
— Не люблю я эти юбки, Ира. Я всю жизнь в брюках проходила. И не могу до сих пор отвыкнуть. Хотя надо. Ты права, в джинсах меня твой дебильный сынок вмиг раскусит. Особенно, когда ты рядом. Я не могу себя контролировать, и у меня тут же встаёт. — так же смеясь, ответила моей матери Анжела, отходя от неё к столу.
Блондинка полезла в сумку и достала оттуда бутылку водки и стаканы с закуской. Именно они звякнули в сумке, когда моя мать ставила ее на стол.
— Давай выпьем сначала, Ира. А потом я твоя. Не могу, вся на нервах. Скорее бы ты мне квартиру нашла бы. А то дома у тебя мне не комфортно, особенно из-за твоего сына. — предложила моей матери блондинка, стоя ко мне боком и разливая водку по рюмкам.
А когда она повернулась к шкафу, в котором я сидел передом, давая маме Ире в руку налитую до краев водкой рюмку. То я буквально открыл рот от увиденного.
На ширинке джинс у тёти Анжелы выпирал здоровенный бугор. И он был в разы больше, чем утром у меня, когда я стоял перед матерью на кухне.
— Считай, уже нашла, Анжела. На моей работе в автоколонне алкаш один слесарем числится. У него в собственности вторая квартира которую он сдает. Однокомнатная. И недалеко от нашего дома. Но там квартиранты сейчас живут. Они ему давно не платят за квартиру. А он их никак выгнать не может. Завтра знакомых ментов на них натравлю. Те их вмиг выселят за долги. Так что дело, считай, сделано. На днях ты будешь жить одна в съёмной квартире. А я стану тебя навещать вечерами. И никто ничего не заподозрит. Буду приходить поболтать, как обычно ходят подруги к подругам. — ответила блондинке моя мать, беря у неё из рук рюмку, похотливым взглядом посматривая на ширинку её джинс.
А там выпирал не бугор, а бугрище от вставшего колом члена. Или страпона. Скорее всего. Я не верил, что тётя Анжела — транс. Уж слишком она была женственной. Да и откуда трансам взяться в России, тем более в глубинке. Они существуют только за границей, в западных странах. И снимаются в порнофильмах на видеокассетах.
Такие мысли пронеслись в моей голове. Пока подруги выпивали. Я не мог всерьёз подумать, что у тёти Анжелы между ног настоящий член. Подобное не входило ни в какие нормальные рамки.
— Хорошо Ира. Я в квартире могу закрыться и ходить голой. А у тебя дома приходиться все время в одежде находится из за твоего сына придурка. — ответила подруге блондинка, лихо, по мужски опрокидывая содержимое рюмки в накрашеный яркой помадой рот.
Моя мать выпила вслед за ней. Но не так умело, как она. А пила водку из рюмки глотками, словно это было вино. И, выпив до дна, сморщила губы и захлопала возле них ладошкой.
Мама Ира пила мало. В основном шампанское или сухое вино. А крепкий алкоголь она не любила. И выпив его, быстро пьянела.
— Подожди, Анжелка.

ПОСЛЕ УРОКА ФИЗКУЛЬТУРЫ

ДРУГ, ОН И В АФРИКЕ ДРУГ

Моя ненасытная жена