твоего сокращающегося междуножья. Несколько капель попадает на нее, на ее сапожки, чьи подошвы полностью оказались в луже твоих выделений…
Придя в себя, ты замечаешь, что ее взгляд сверкает раздражением, и понимаешь, что кончила слишком рано, непозволительно рано, да еще так бурно, что лужа под тобой увеличилась вдвое…
 — Ох, простите, — в неведомом порыве тихонько шепчешь ты, и тут же стыдишься своей реакции…
Как так?! Тебя раздели, распяли, шлепали, грубо ласкали груди, а ты просишь прощения за то, что не оправдала ожиданий, ЕЕ ожиданий и позорно кончила…
 — Какая же ты блядь, — проносится в головке ледяной укол твоей былой порядочности и неприступности, коими ты была так знаменита там, в другой уже жизни, и от которых теперь остались лишь жалкие крохи, да и те быстро тают, словно последний снег под теплым весенним солнцем.
 — Да, я блядь, — отвечаешь ты самой себе, — Я была рождена такой, я хочу быть такой, я сука. И еще я люблю ЕЕ.
Е-mаil автора: еlеоnоrа_bоvе@mаil.ru

Беспокойная Анна

То, чего нельзя

Марионетка (1 часть)