ЕСЛИ ВАМ ЕЩЕ НЕ ИСПОЛНИЛОСЬ 18 ЛЕТ НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ ЭТОТ САЙТ!!!
Эротические рассказы
у неё отвратный, о чём я ей честно сказала, после чего поведала, где я достаю качественный и недорогой. Юлия понимающе кивнула, после его наша беседа потеплела.
— Придёшь ко мне ещё? – спросила она.
— Не знаю. Но если приду – то теперь не скоро.
— Что так?
— Встречи с тобой – недешёвое удовольствие.
— Ну, и я сама не дешёвая.
— Это правда. Ты мне понравилась, хоть и держишься отстранённо.
— А иначе нельзя.
— Почему?
— Чтобы не испытывать к клиентам симпатии. Нельзя привыкать к ним. Хотя и не всегда получается. К тебе, например, я уже привыкла.
— Как так?
Она пожала плечами. Глотнула кофе.
— Наверное, потому, что ты отличаешься от других. В основном мои клиенты мужчины, девушек почти не бывает. Мужики чаще всего подходят к делу просто – раз деньги заплачены, ты им должна делать всё, что захотят. Редко кто сюда приходит за эмоциями. В основном – чтобы реализовать то, что они увидели в порно. Но стоит дать им это реализовать, как они разочаровываются – оказывается, это не всегда удобно и не во всём эстетично. Когда ебёшь в неудобной позе – какие тут могут быть эмоции? А ты пришла сюда именно за эмоциями. Просто ты в такой ситуации – тебе надо получить эмоции через секс, поскольку другие каналы для их поступления для тебя закрыты. У тебя, как я понимаю, депрессия.
Еще пять минут назад весёлая, я заплакала. Юля погладила меня по голове.
— Значит, я права. И вот что я тебе скажу. Психотерапевт тебе нужен.
— Была я у одной психологини. Ушла от неё в ещё большей депрессии.
— Это у Элеоноры, что ли?
— Да. А что, ты её знаешь?
— Знаю. Ещё больше знаю её дочку. В нашей сфере работает. Тоже, кстати, бисексуалка. А может просто трахается с женщинами за деньги. Но сука та ещё! Работает на поток, клиентов не уважает, все и всё ей похуй. Мамочкино воспитание! А мамаша потому и ненавидит лесбиянок и бисеков, что её дочка женщин имеет, и они имеют её тоже. Сходи, кстати, к дочке за сексом. В интернете её анкета значится как «Горячая Маргоша». Заплатишь в два раза меньше, чем не, а за это она отметелит тебя так, что живого места на тебе не оставит. И пизду с грудью отлупит, не сомневайся.
— Нет уж, спасибо.
— Тебе нужен не психолог, а именно психотерапевт. Лишённый всякой предвзятости к сексуальной ориентации. Тебе понятно?
— Где же такого найти?
— Не знаю. Вообще, могу я дать тебе телефон одного доктора. Но я не знаю, будет ли он тобой заниматься. Я проходила у него курс два года назад, но это было связано с другой проблемой. Но он её решил. Интересно?
— Попробовать-то можно.
— Записывай телефон. Зовут Виктор Юрьевич. Только не говори, что телефон тебе дала его бывшая клиентка, которая стала проституткой. Это ударит по его самолюбию, а он мужик хороший.
***
Офис Виктора Юрьевича находился в центре города, в респектабельном здании. И сам он был очень респектабельный. Принял меня, одетым в костюм-тройку, в огромном уютном кабинете, спросил плату наперёд, усадил на диван, включил приятную музыку и попросил рассказать о своей проблеме. Я заговорила – он очень доброжелательно улыбнулся, закрыл глаза и так и просидел до конца моей исповеди, лишь изредка покачивая головой. Всего два раза прервал он меня – спросил, как давно я испытываю влечение к девушкам (пришлось рассказывать историю Первой Депрессии) и бывали ли у меня отношения с мужчинами (пришлось кратко пройти по всем трём). В общем, говорила я почти полтора часа. Наконец, закончила – он открыл глаза и ещё доброжелательнее улыбнулся.
— Что вы хотите от меня? — спросил он.
— Чтобы вы мне помогли справиться с депрессией.
— Я вам, Алла, ничем помочь не могу. Ваш случай слишком специфичный (тут он наговорил много мудрёных слов). Это совсем не мой профиль. Видите ли, я больше по (тут снова сказал мало что понятного).
— Зачем же я тут сидела и трындела? – спросила я, внутренне закипая.
— Затем, Алла, что при любой проблеме выговориться – значит уже частично её преодолеть. Вам легче не стало?
— Нет. Я уже один раз выговорилась за свои деньги. В ответ столько гадостей наслушалась…
— Не мой случай, — вежливо перебил он меня. – Во-первых, я никому и никогда не говорю гадостей. Во-вторых, лично я вам ничем не помогу. Но я знаю человека, который точно вам поможет. Что касается денег – то я с ней переговорю, и она с вас за первый сеанс денег не возьмёт. Я улажу это. Зовут её Майя. Просто Майя.
***
Прямо скажу, после второго неудачного визита к психотерапевту не хотелось идти ни к какой Майе. Вообще ничего не хотелось. Разочаровалась я в них, психотерапевтах этих. Только две причины заставили. Первая – было жалко денег. Уж раз заплачены – они должны быть отработаны. Вторая причина – всё-таки Виктор Юрьевич принял меня очень доброжелательно. В отличие от первой, форменной стервы. Значит, надо было последовать его совету.
Майя работала на дому. Поразительно, она жила в том же квартале, что Юлия Викторовна, и направляясь к ней, я больше думала о той девушке, нежели чем о психотерапевте.
Мне открыла дверь высокая, худая девушка лет тридцати пяти. Я чуть дар речи не потеряла – она была такой же худой, как и моя Наночка, но при этом намного выше, из-за чего худоба была особенно заметна. А ещё Майя была весьма миловидна, красива, женственна. Её улыбка и приветливый взгляд моментально расположили меня к ней.
— Здравствуйте, — скала она. – Проходите. Вы очень удачно пришли, я как раз собиралась попить чай. Хотите составить мне компанию? Я такая чаёвница! Вы даже не представляете, сколько разных сортов чая у меня есть. Хотите горный? Алтайский? У меня есть каркаде. Всякие душистые чаи. Лимонный, ромашковый, луговой. И даже… — она сделала театральную паузу, — у меня есть просто чай. Обычный, чёрный.
— Я равнодушна к чаю, — сказала я. – Вот если бы был кофе…
— Представляете, он есть у меня, хоть я его не пью. Но держу запасы для своих клиентов, и для своих друзей, что почти одно и то же, потому что почти все мои клиенты быстро становятся моими друзьями. Проходите в залу, я скоро к вам присоединюсь.
Лёгкой походкой она ушла на кухню. Через десять минут я пила превосходно приготовленный кофе под аромат какого-то чая, доносившегося из её чашки, вероятнее всего лугового. А ещё через десять минут я рассказывала Майе обо всём, что предшествовало моему визиту к ней. Причём до такой степени подробно, что когда минули заранее оговоренные полтора часа, я дошла только до визита к Элеоноре. Но она меня не перебила, не остановила, а продолжила слушать, как ни в чём не бывало. И поэтому я говорила ещё полчаса.
Наконец мой монолог закончился.
— Что же вы хотите от меня? – спросила она, глядя мне в глаза задумчиво, но с добротой.
— Неужели это не очевидно?
— Главное, Алла, чтобы это было очевидно вам самой. Какого совета вы ждёте от меня? Как вам вернуть Нану? Как вам победить депрессию? Как вам найти саму себя?
— Разве возможно вернуть Нану?
— На свете нет ничего невозможного, хотя в этом случае я очень сомневаюсь.
— Тогда хотя бы выйти из депрессии.
Она кивнула головой и спросила:
— Скажите пожалуйста, если Нана стала для вас настолько близким человеком, почему вы прекратили с ней общение?
— Я решила, что если я ей больше не нужна, я не буду ей мешать.
— Она вам сказала, что вы ей больше не нужны?
— Нет, но разве это не понятно?
— Пока понятно лишь то, что вы перестали быть любовницами. Но ведь ваши отношения сложились через несколько месяцев после крепкой дружбы? Не так ли?
— Так…
— Куда она делась, эта дружба?
— Наверное, туда же, куда и любовь, — сказала я шёпотом и всхлипнула.
— Не путайте эти два понятия. Да, у девушки появился возлюбленный, к которому она ушла. Вероятнее всего потому, что её природное начало возобладало. Пусть вас мои слова не обижают – она от природы гетеросексуалка, поскольку до вас она об отношениях с женщинами и не помышляла. Вы же увлекли её своей редкостной и исключительной сексуальностью, обворожительностью, открытостью. Да, это правда, вы невероятно притягательная, и Нана, не имея партнёра, переключилась на вас. Но это было возможно только до того момента, пока она не встретила того человека, к которому ушла. Но я вас спрашиваю – что вам мешало остаться друзьями?
Я молчала. Я не знала ответа.
— Вы отпустили её внешне, но не смогли отпустить внутренне, — Майя отхлебнула чай. — Она вам снится каждую ночь потому, что вы не смирились с уходом, и держите её при себе, а сны заканчиваются кошмаром потому, что для вас кошмарен сам факт, что она больше не ваша.
Я почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Что я должна сделать?
— Вопрос неправильный. Что вы должны были сделать?
— И что же?
— Ну, я вижу два решения. Первый – это отпустить её полностью, но остаться с ней близкими подругами.
— Это невозможно. Её счастье – это моя боль.
— Ещё раз, Алла! Надо отпустить! Пока вы сами себя настраиваете на эту боль, считайте, что вы её не отпустили. Как только отпустите, ваша дружба станет приносить вам только радость.
— А второе решение?
— А второе – это бороться за неё. Но, право, лично моё мнение, это путь в никуда. Возможно я ошибаюсь, поскольку не знаю эту вашу Нану, но уверена, что назад вы бы её не вернули никаким образом.
— Мне кажется, я получила ответ на вопрос, что надо делать.
Майя даже захлопала в ладоши.
— Как прекрасно! И что же?
Я впервые за несколько месяцев улыбнулась, хотя слёзы стояли в глазах, а в горле — ком.
— Я вам это расскажу после того, как сделаю.
— Сейчас не хотите?
— Нет.
— Что-ж, хотя бы вы что-то решили. Я так понимаю, вы придёте ко мне ещё раз?
— Скорее всего. Слишком много говна плавает внутри меня, чтобы я могла верить, что разгребу его за один сеанс.
—