дом стоял на окраине села. Выходил огородом к реке, поэтому им не пришлось идти по улице. Лишь соседка, половшая в своем огороде, разогнулась над грядкой и, приставив козырьком ладонь, посмотрела на них. Узнав Витьку, она приветливо помахала ему рукой.
 — Ну, вот. Сейчас раззвонит. Через пять минут все будут знать, что я вернулся, — недовольно проворчал он. Ему хотелось, чтобы о его приезде, в селе узнали как можно позднее. Он надеялся побыть наедине с Наташей.
 — Это плохо?
 — Нет, конечно. Не обращай внимания. Я хотел объявиться завтра.
 — А сегодня?
 — Сегодня у меня в гостях ты.
Она посмотрела на него и смущенно покраснела. Она то и дело вспыхивала с тех пор, как он сказал, что живет один. Видимо ее волновали какие-то мысли. Витька представлял, о чем она думает. Это волновало и его.
Отперев дверь, он вошел в дом и по его ухоженному, жилому виду, понял, что женщины регулярно убирались в нем.
 — У Вас чисто. Хорошо, — заметила Наташа, удивленная чистотой.
 — Это наши женщины, — пояснил Виктор. — Надеялись, что я вернусь.
 — Значит, Вас уважают здесь.
 — Кушать хочешь?
 — Очень, — призналась она. — Пришлось рано вставать, чтобы успеть на автобус.
 — Включи электроплитку, а я схожу к соседке. Попрошу у нее куриных яиц, сала и хлеба. Сжарим яичницу.
Он обернулся за минуту. Анна дала ему большую чашку яиц, кус соленого сала и каравай домодельного хлеба. Намеревалась всучить еще горшок щей, но Витька отказался. Как бы он приволок его? Пока Наташа жарила яичницу, он слазил в погреб и откопал в углу спрятанную бутыль с самогоном. Девушке необходимо согреться.
 — Нет! Нет! Я не буду! Это такая гадость! — запротестовала Наташа, когда он налил ей половину кружечки крепчайшего и чистого как слеза самогона.
 — Пей. А то насильно волью. Тебе надо изнутри согреться. Не хочу, чтобы ты заболела.
 — Витя. Ну, пожалуйста. Не заставляй меня пить. Я не смогу. Меня стошнит.
 — Придется.
 — Не буду!
Он взял кружку и, подойдя к ней, обхватил рукой за шею, приподняв ее голову. Наташа попыталась запротестовать, но не успела. Витька сунул чашку в ее приоткрытый рот и влил добрую порцию самогона. Она невольно глотнула и закашлялась, вытаращив на него слезящиеся глаза. Наклонившись к ней, Витька жадно прижался к ее розовым открытым губкам, и Наташа захлебнулась от его поцелуя. Несколько раз протестующе дернувшись, она обмякла в его крепких объятиях, и Витька поднял поникшее тело девушки.
Почувствовав крепкий поцелуй парня, Наташа попыталась воспротивиться, но самогон коварно ударил ей в голову. Она мгновенно опьянела, и у нее поплыло в глазах. Благодатное тепло разлилось по телу, ее плавно закачало в туманной мгле, и она отдалась этим волнам, понесшим ее неизвестно куда.
Она проснулась рано утром. Рядом спал Виктор. Сдвинув одеяло, она увидела, что они оба обнажены. Она сразу вспомнила боль, которую испытала вчера, давление внизу живота, свой болезненный стон, и все поняла.
«Значит, у нас все уже было», — подумала она. Эта мысль не вызвала у нее страха или гнева. Витя понравился ей сразу, как только она увидела его. Но, что будет дальше? Неужели, на этом все закончится? Они переспали и просто разойдутся?
 — Проснулась?
Услышав его шепот, она спряталась под одеяло. Нырнув вслед за ней, Виктор обнял Наташу и, прижав ее к постели, горячо поцеловал ее. Этот поцелуй опьянил ее не хуже самогона. Обмякнув под ним, она закрыла глаза и даже перестала дышать. Колено Виктора раздвинуло ее ноги, и она почувствовала, как в нее входит его горячий и твердый…
 — Нет, Витя! Нет! Не надо! — Умоляюще зашептала она, понимая, что он не послушает ее. Его член глубоко вошел в ее лоно, заполнив его, и Наташа издала стон, почувствовав внутри его приятное давление.
 — Не больно?
Она промолчала, и лишь шире раздвинула под ним ноги.
 — Останься у меня.
 — Зачем? Мне ведь еще в институт поступать надо.
 — Я люблю тебя.
 — Витенька! Этого не может быть. Мы с тобой знакомы всего лишь сутки. Да, мне было с тобой очень хорошо, но, пойми, мне надо обязательно ехать домой. Я и маме написала, что приеду. Если я не вернусь, она меня потеряет. Я не хочу огорчать ее. Поэтому, сегодня же, если будет автобус, хочу поехать домой.
 — Ты, хоть будешь отвечать на мои письма?
 — Конечно буду Витенька. Ты не безразличен мне. Ты стал моим первым мужчиной. Такое, не забывается.
 — Я заметил это.
 — Витя.
 — Что?
 — Мне, хо-ро-шо.
 — Мне тоже хорошо с тобой, Наташенька.
 — Здравствуй Витюша! Ну как, проводил свою девочку?
 — Ой, Даша! Молодец, что пришла. Дай я тебя поцелую. Я так по тебе соскучился.
 — Соскучился! Как же. Так я тебе и поверила. Приехал с девчонкой, даже не забежал, чтобы показаться. Бабы гадают: — Совсем вернулся, или еще раз назад, в свой город рванешь?
 — Нет, больше не рвану. Куда мне рвать? Здесь мой дом. Здесь я один такой, а в городе один из многих. Мне это не интересно.
 — Молодец, что хоть это понял. Значит, будем дальше жить?
 — Будем Дашенька. Как там Олечка? Здорова?
 — Растет твоя Олечка. Здоровенькая, слава богу.
 — Даш.
 — Ну.
 — Останешься у меня сегодня?
 — А надо ли?
 — Очень надо Дашенька. Соскучился я по тебе.
 — Соскучился ты. С девчонкой всю ночь скучал. Не очень я вижу ты скучал? Кстати, кто эта девушка? Городская шлюшка?
 — Нет, конечно. Это обыкновенная, хорошая девочка. Но, она поехала домой к родителям.
 — Видела я, как Вы расставались и целовались с ней. Значит, она больше не вернется к тебе?
 — Нет. Ей надо еще учиться.
 — Это, ее дело. Есть, хочешь? Или она тебя накормила?
 — Очень хочу Даша. По твоему вкусному борщу, ужасно соскучился.
 — Тогда, пойдем ко мне, я тебя накормлю.
24.09.2001
Е-mаil автора: Sеvеrin809@rаmblеr.ru

Маменькино утешение.

ДРУГ, ОН И В АФРИКЕ ДРУГ

История Ольги