девушку.
— Знаешь, Бен, — заметила Саманта, — это не совсем правильно, что ты полностью одет. Я к чему: у нас впереди десятичасовой сеанс, так может, переоденешься в пижаму или что поудобнее, как я?
Бен не был уверен в правильности такого решения, но решил, что девушка слегка заигрывает. Оторвавшись от кровати и Саманты, он открыл шкаф и нашел пижаму.
— С… сейчас вернусь, — пообещал он, метнулся в ванную, переоделся и поспешил назад. Саманта была занята — распечатала попкорн и усиленно его поглощала.
— Вот так уже лучше! — прожевав горсть кукурузных хлопьев, заметила она. — Теперь ты похож на человека, явившегося на вечерний киносеанс! — Оба рассмеялись. — Да, и пока ты стоишь, выключи свет, лучше видно будет.
Бен потушил свет и запустил фильм. Лаптоп у него имел семнадцатидюймовый экран высокого разрешения — не домашний кинотеатр, но сойдет. Саманта по крайней мере на качество изображения не жаловалась.
Пижама у Бена представляла собой свободные шорты и футболку. Когда Саманта шевелилась, его ноги постоянно терлись об ее голые коленки. Вскоре это начало оказывать определенное воздействие, а спрятать таковое в пижаме было решительно негде. Саманта, кажется, этого не заметила, доедая остатки попкорна.
Они досмотрели первый фильм, переглянулись, и Бен поставил второй. Через некоторое время Саманта попросила:
— Бен, не сделаешь мне одно ма-аленькое одолжение? У меня в холодильнике стоит ведерко мороженого, может, сбегаешь и принесешь?
Бен, у которого уже четвертый час стояло кое-что другое, быстро нашел выход, как бы это прикрыть.
— Дай мне свой халат, — попросил он.
Розовое одеяние было для него слишком просторным, и хотя Бен был чуть повыше Саманты, ее поперечными габаритами он не обладал, так что полы халата волочились по полу. Но зато в нем можно было спрятать все что угодно.
В кухне, к счастью, никого не оказалось. Бен быстро нашел ведерко мятно-шоколадного мороженого и ложку, передал их Саманте, выбрался из халата и нырнул обратно к ней под бок, мягкий и теплый. Килограммового ведерка девушке хватило минут на пятнадцать.
— Прости, — проговорила она, — но больше я уже не выдержу.
Раньше пояс пижамных штанов просто погружался в ее живот, сейчас же он практически резал кожу. Саманта просунула пальцы под резинку и потянула пояс вниз; высвобожденное пузо выплеснулось на колени, и девушка с облегчением выдохнула. Красные следы от резинки резко выделялись на бледной коже, громадный живот заполнял колени Саманты более чем наполовину, надежно умостившись на ее обширных бедрах. Пупок казался спасательным плотиком посреди моря плоти, выплеснувшегося из-под желтой кофточки на белые штаны.
— Если тебе не нравится на это смотреть, прости, пожалуйста. Скажи только слово, и я уйду, я понимаю.
— Н… не… не надо, не дури, — проговорил Бен. — И… и вообще устраивайся так удобно, как только можешь, до конца еще далеко.
— Тогда… я совсем уже нахальничаю, но можно я немного полежу на боку, а то спина очень болит, — попросила она. — А ты садись где тебе удобнее, и опирайся на меня сколько влезет, я же знаю, что подушка из меня куда мягче любых магазинных.
— Ну конечно! — вскочил Бен. — Раньше надо было сказать.
Саманта медленно плюхнулась на левый бок. Громадный живот скатился на кровать, когда она улеглась во весь рост, подняв ноги с пола. Теперь он лучше мог оценить ее габариты — разбухшее пузо Саманты шириной было практически во всю кровать, простираясь от края до ее обширной талии. Бен кое-как втиснулся между Самантой и стеной, усиленно пряча собственную возбужденную плоть, и лег головой на ту же подушку. Щелчком радиомышки оживил лаптоп, и они продолжали смотреть фильм.
Левую руку Бен втиснул под голову, а правую в другой ситуации вытянул бы перед собой, но там лежала Саманта — и приходилось выбирать, или обнять ее, или терпеть. Он выбрал последнее, это уж слишком большое нарушение личной неприкосновенности.
— Тебе удобно? — спросила девушка. — Что-то ты ерзаешь.
— Э… да вот, рука. Не могу никуда ее деть.
Саманта чуть повернулась, краем глаза оценила ситуацию.
— Ну если тебе подойдет, так мне и подавно! — заявила она, сцапала его за запястье и, пока он не начал возражать, плотно прижала его руку к своему тяжелому животу, чуть выше бедра.
— С… с… с… спасибо, так гораздо лучше! — выдавил Бен. Саманта рассмеялась, и ее мягкий живот при этом весь заколыхался.
Ладонь Бена начала нагреваться, и он решил немного ей пошевелить. Пальцы его тонули в ее громадном, теплом, мягком пузе; ладонь скользила по гладкому безбрежному океану изобильной плоти. Очень, очень осторожно он собрал ладонью складку плоти и сразу же ее высвободил; сердце его замерло, ожидая, как девушка отзовется. Она промолчала, и он продолжал, с каждой секундой становясь все храбрее.
— Мммм… — проговорила Саманта; Бен застыл. — Нет! Не останавливайся, пожалуйста. Очень приятно, хороший массаж.
Расхрабрившись еще больше, Бен зарылся рукой в ее разбухший живот, словно в самую мягкую и теплую перину на свете. Он теснее прижался к спине девушки, чтобы достать еще больше и дальше, и почувствовал, как кончиками пальцев нашаривает в этой перине нечто более твердое и гладкое: пупок Саманты. Он осторожно поиграл складками ее плоти, притягивая пупок к себе поближе, чтобы медленно провести его между пальцами.
Его восставшая плоть терлась о ее громадные ягодицы, по-прежнему обтянутые белыми штанами.
— Ммммм… как хорошо. Никто еще меня так не гладил! — выдохнула Саманта. — Подумать только, ведь мы знакомы всего восемь часов! — Она захихикала, и разбухший живот запрыгал под его ладонью.
Саманта нашарила его руку, легонько сжала и направила выше, под свою кофточку, чтобы его пальцы нашарили ее большую молочно-белую грудь. Бен принялся наощупь изучать и этот обширный участок работы; пальцы его нашарили ее крупный тугой сосок, взбухший от удовольствия; он играл с нежной плотью, с усилием приподнимал тяжелую грудь и чувствовал ее мягкую теплую тяжесть на своей ладони…
Внезапно Саманта дернулась вперед и перекатилась на спину, закусив верхнюю губу. Правой рукой она нашарила восставшую плоть Бена и начала гладить ее сквозь ткань его шортов. Бен приподнялся и принялся ласкать роскошную девицу обеими руками, играя с мягкой-мягкой плотью ее живота и грудей. Пальцы Саманты пробрались под шорты и играли с ним уже без всяких помех. Бен млел от каждого прикосновения ее мягких, пухлых пальчиков. Он наклонился над ней и попытался перебросить через нее правую ногу. Едва сумел: на той стороне кровати осталось ровно столько, чтобы поставить колено, чуть повыше ее бедра. Живот Саманты прижимался к его паху, и он приподнялся выше; теперь он упирался ему в пах и внутреннюю сторону бедер.
Обеими руками Бен закатал вверх соверненно излишнюю желтую кофточку, обнажая еще больше идеальной молочной-белой плоти. Он перегнулся через содрогающийся холм ее пуза и поцеловал его, губами и языком играя с нежными складками. Высвободил из-пол кофточки одну громадную грудь — та сползла набок, к подмышке, но уперлась в ее округлую руку, — потом другую. Саманта подняла обе руки, стискивая громадные груди так, что те соприкоснулись, а он стянул с нее кофточку и зарылся лицом в нежную белую плоть ее грудей.
Из своей пижамы Бен высвободился в два счета, но ему пришлось слезть с Саманты, чтобы снять шорты — и он стоял над ней с пенисом, торчащим указующим перстом, и смотрел на роскошное изобилие, возлежащее перед ним. Она лежала, полуголая, ее громадный живот и груди колыхались и вздрагивали, а она смотрела на него. Ее штаны все еще сжимали нижнюю часть ее живота, отчего тот выпирал вверх, словно тесто из квашни… из самой большой квашни, какая только попадалась Бену. Он зарылся головой в ее живот, лаская языком мягкую-мягкую плоть, а руками медленно принялся стягивать с нее штаны. Ткань липла к могучим бедрам Саманты, и она слегка раздвинула ноги, чтобы он сумел просунуть ладонь между тяжелыми складками плоти, за которые цеплялись белые штаны. Трусиков девушка не носила и оказалась полностью обнаженной. Она лежала, почти заполняя собой кровать. Девушка попробовала сесть, но тяжелый живот помешал ей, и она оказалась на подушках полулежа; Бен осторожно вскарабкался сверху, его мужское достоинство нырнуло в одну из складок ее живота, ее груди тесно прижались к его груди, он приник губами к ее губам. Тепло, мята, шоколад — все это он ощутил, касаясь языком ее языка, а ее пухлые губы заставляли его погружаться все глубже, все ближе к моменту истины. Задыхаясь, Саманта приподняла его, и Бен сгреб обеими руками полные горсти плоти с ее груди и приник к ним жадным поцелуем.
Саманта переместила вес на ноги, отчего кровать заскрипела, и попыталась приподнять живот, закрывающий всякую возможность доступа к ее паху, но массивный шар остался где был. Бен обеими руками взял ее за бока и сжал мягкую плоть, потом медленно потянул ее вверх и в стороны, а коленями раздвинул ноги Саманты еще шире, чтобы между складками бедер наконец появилась вожделенная расщелина. Потом он головой зарылся между ее могучими бедрами и затылком приподнял тяжелый живот, ладонями лаская мягкие бока и живот девушки, а языком нашаривая сладкое и теплое местечко, слизывая соки, которые ждали его. Он проник глубже, и с каждым миллиметром она содрогалась, кровать жалобно скрипела, а все громадное тело Саманты колыхалось самыми натуральными волнами плоти. Когда она дошла до вершины, живот безудержно затрясся и запрыгал у него на голове.
— Даааааа! — выдохнула она, стискивая обеими руками свои громадные груди, по разбухшему чреву пробегали волны, ноги напряглись и сдвинулись с такой силой, что голову Бена отбросило от ее горячей сладостной расщелины. Усиленно вбирая кислород, он обхватил ее обеими руками и рухнул на колышущийся, вздрагивающий живот; он чувствовал, как остатки ее оргазма вздымают его вместе с ней. Саманта прижала его к себе еще теснее и страстно поцеловала, свободной рукой нашарив его пенис, вернее, основание — остальное зарылось в одну из глубоких складок ее живота. Бен продолжал сгребать целые горсти мягкой плоти,

ДРУГ, ОН И В АФРИКЕ ДРУГ

Подарок для босса

С НОВОСЕЛЬЕМ