и я вся твоя. Я принадлежу тебе, вся — и мой большой живот, и мягкие пышные бедра, все мое тело, для тебя, чтобы ты делал с ним, со мной, все, что только пожелаешь.
Издевается. Ты бессилен и повинуешься ее взгляду, движениям ее тела, движешься к ней, как тот крыс под звуки дудочки. Один ее жест, и ты уже лежишь в ее кровати, напрочь не заметив, как успел раздеться сам.
Алексис принимается стягивать и трусики, высвобождая резинку из складок на откормленных боках. Вся горит.
— Я твоя, а ты мой. Я хочу тебя так же сильно, как ты хочешь меня. Ты будешь меня кормить, будешь впихивать в мой ненасытный живот столько еды, что я и пошевелиться не смогу, а потом будешь кормить меня дальше, даже когда я отрублюсь. Я хочу накрыть тебя с головой своим разбухшим пузом. Хочу, чтобы ты поклонялся тому телу, которое я создала для тебя. Вот, видишь? Это же совсем просто. Ты уже здесь, в моей постели, ждешь меня. Делаешь как я велю. Как велит тебе мое тело. Нет, сопротивляться ты не можешь и не хочешь. Когда ты вошел в мою квартирку, я уже победила. А теперь прикоснись ко мне. Почувствуй, какой толстый слой жира тут у меня. Да, это я отрастила все эти жиры. Для тебя. Я стала ненасытной обжорой для тебя, а ты — ты не сможешь оторваться от меня до конца дней своих.
С этими словами она заползает на кровать на четвереньках, ползет к тебе, накрывая тебя всем телом. Разум твой тонет в тумане. Она права. К черту всех и вся. Это — то, чего ты хочешь, жаждешь всем сердцем. Ты будешь кормить ее, пока она не отрубится от обжорства, а потом трахать до потери пульса.
Руки твои переходят к делу, стиснув полные горсти податливой плоти на ее животе, на шелковистых бедрах. Жиры ее скользят промеж пальцев. Она на тебе, источая животный магнетизм.
— Скажи, какая я стерва и шлюха! Скажи, как я уничтожила собственную фигуру ради тебя! Я жирная корова, и я сама это сотворила с собой! — выдыхает она.
Ты знаешь, что прямо сейчас она пока еще ничего такого с собой не сотворила, что нельзя было бы исправить — но это совершенно неважно. Уж ты позаботишься, чтобы она никогда больше не «пришла в форму». И не передумала. Возможно, она начнет сомневаться в принятом решении, когда раскормленное пузо ее отвиснет ниже колен, но будет уже поздно.
— Это только начало, Алексис, — отвечаешь ты, — ты будешь моей секс-рабыней, моей личной толстопузой игрушкой. Твое пузо раздуется до таких размеров, что ты не то что собственных ног — земли под ногами уже не увидишь, — хлопаешь по ее животу. — О да, я превращу тебя в гору жира! Ты постоянно будешь думать о еде, ты привыкнешь обжираться круглые сутки, каждый день без перерывов — и начнешь ощущать чувство голода, если желудок не будет переполнен сверх всякой меры. Я хочу, чтобы всякий раз, когда я тебя вижу, это пузо было набито как камень!
Оба вы от этих слов буквально кипите, и она, постанывая, выдыхает:
— Ты слуга моего живота. Корми меня, заполняй меня, сделай меня громадной, этот бесполезный живот должн стать больше, гораздо больше, я твоя королева, и относиться ты ко мне будешь именно так, а я буду для тебя есть, как королева, как целый королевский дворец, заботься обо мне, об этой громадной бочке сала, которая зовется моим животом…
И вы набрасываетесь друг на дружку как кролики. Алексис стонет:
— Черт, это тело ни на что не годится, для чего нужен этот колышущийся тучный жир? Ни для чего! Он только замедляет меня, мешает бегать, прыгать, даже ходить, мне уже по лестнице трудно подниматься, когда-то я танцевала в команде поддержки, а сейчас живот мешает всему на свете, ты сам все видел, и все это — из-за тебя, для тебя, я добралась до таких объемов, а дальше — дальше ты должен помочь мне растолстеть еще сильнее!..
И вы занимаетесь любовью, долго и жарко, наконец-то все эти годы таящейся страсти дали свой выход, и ее живот, стиснутый между вами, млеет…
Прислано: Гонгофер

Ночное дежурство

История Ольги

Случай на даче с тетей