из-под десертов были аккуратной стопкой сложены рядом с ней на диване. Она съела всё за исключением морковного торта и тыквенного пирога. В руке её всё ещё было зажато надкусанное печенье. Весь эгг-ног был выпит.
Я навёл порядок в гостиной и не кухне, а затем попытался разбудить Энджи, чтобы довести её до спальни. Бесполезно. Сочетание еды, рома и секса вырубило её напрочь. Я рассмеялся. Во сне она продолжала время от времени сыто икать. В итоге я аккуратно развернул её на кушетке, подпихнул подушку под голову и поднял ноги на подлокотник, чтобы хоть как-то уместить их в пределы ложа, затем накрыл тёплым пледом, выключил свет и стал подниматься в спальню, всё ещё продолжая слышать икание, перемежаемое теперь вздохами и лёгким похрапыванием.
Когда я проснулся на следующее утро, солнце уже светило мне в глаза. Машинально я закрылся от солнца подушкой и лишь затем постепенно понял, что именно меня разбудило: Энджи устроилась между моих ног и делала шикарный минет.
«С рождеством, милый», – промурчала она, не выпуская мой член изо рта. Я выпрямил ноги и схватился за простыни, когда Энджи заглотила его особенно глубоко. Обычно я останавливал любимую незадолго до эякуляции, и мы довершали дело обычным сексом, но сейчас почувствовал, что Энджи не остановится – проси её, не проси. Мне до неё никогда не попадалось женщины, которой так бы нравилось ощущение спермы во рту. Губы Энджи были как шелк и я, не в силах больше сдерживаться, кончил так сильно, что у меня аж дыхание перехватило. Она стонала и мурлыкала, вылизывая мой член до последней капли.
«С рождеством», – выдохнул я, откинувшись в подушки.
«Ммм, спасибо тебе, родной», – ответила Энджи, забираясь в мои объятия. Я поцеловал её. На её губах ещё чувствовался привкус моих соков. С любой другой женщиной меня бы это шокировало, но только не с Энджи.
«Как себя чувствуешь?» – спросил я, немного придя в себя.
«Не поверишь: я зверски голодна», – ответила Энджи, садясь. Я повернулся посмотреть на неё: нижняя складочка её брюшка уже весьма уверенно покоилось на бёдрах, и она задумчиво массировала своё чрево, вся в мыслях о завтраке.
«Вау, Энджи, как ты могла уже успеть проголодаться?!» – спросил я, уставившись на её живот. Она вновь посмотрела на меня: «А вот успела, и тебе бы лучше мне поверить!» – произнесла она в притворном возмущении.
«А я что? Я ничего!» – ответил я подчёркнуто невинным тоном. Она пихнула меня в плечо. Я рассмеялся, и она рассмеялась в ответ.
Я выбрался из кровати и пошёл вниз готовить большой рождественский завтрак, попутно завернув в ванную. Энджи последовала за мной, чтобы забраться на весы. Я с удовольствием наблюдал церемонию взвешивания.
«Ого!» – прошептала она. «Сколько?» – поинтересовался я. «Плюс пять с половиной кило с прошлой недели», – произнесла она потрясённо, – во мне почти 115 килограммов!»
Я приобнял её ободряюще: «115 очень сексуальных килограммов!». Она лишь вздохнула и замурчала в моих объятиях. А потом произнесла: «Ого!», почувствовав, что я уже готов к повторению утренних игрищ.
Часть 3: Сюрприз!
Через шесть месяцев после того, как мы съехались, мой пикап приказал долго жить.
Он был у меня уже чёрт знает сколько лет и не требовал ни цента вложений и вот вдруг трансмиссия развалилась в клочья. И вот я просыпаюсь в 11:00 в одно из воскресений с намерением принять душ и поехать покупать новый пикап. Энджи к тому моменту уже куда-то уехала, так что я просто заварил себе кофе и, толком не продрав глаз, пошёл к почтовому ящику забрать утреннюю газету. Как только я открыл дверь, меня оглушил крик Энджи: «Сюрприз!»
Проезд с дороги к нашем дому был с обеих сторон отгорожен от соседских глаз поросшими травой дюнами. И посреди этого проезда сейчас стоял новенький Fоrd F-150, а прямо перед ним на пятиградусном мартовском Нью-Джерсийском ветерке стояла Энджи. Абсолютно обнажённая.
Надо отметить, она полностью сохранила те 5,5 кг, что приобрела в Рождество и добавила к ним ещё 9. Своё рождественское решение не слишком увлекаться обжорными сессиями она забыла практически мгновенно. Объедаясь, она кончала так часто, что еда прочно вошла в наши сексуальные игры. Я не готовил ей так много, как на рождество, но за всё то время, что мой язык провёл в её щёлочке, она успела умять немало пирогов и пицц. И следы всех эти вкусностей были явно видны на её обнажённом теле, красовавшемся теперь перед новеньким пикапом.
Объёмистые сиськи комфортно возлежали на круглом животе, низ которого уже заметно нависал над писечкой. Не загораживал её полностью, нет, я всё ещё отлично видел её пухлый лобок с аккуратно стриженным треугольником светлых кудряшек. Прежде, чем мне удалось хорошенько рассмотреть свой новый пикап, мы уже занимались любовью в его кабине.
Должно быть, в авто был вмонтирован какой-то усилитель тестостерона, потому что через шесть недель после того секса мы обнаружили: Энджи беременна. Скоро обнаружилось, что мы ждём двойняшек. У меня в роду никогда близнецов не было, но, как оказалось, у бабушки Энджи была сестра-близнец. К концу первого триместра беременность Энджи уже был вполне заметна невооружённым взглядом. С учётом того, что и до беременности Энджи была барышней крупной, это о чём-то да говорит!
К 1 июня, спустя 12 недель после инцидента в пикапе, её вес подскочил до 133 кило. У нас не было ни капли сомнения, что Энджи понесла именно после того дня, поскольку ровно на следующий день я уехал в командировку.
К счастью, токсикоза у Энджи не было. Фактически, напротив, её аппетит совершенно вышел из-под контроля, она практически безостановочно закидывала БигМаки в бездонную топку своего желудка. Я старался уговорить её на какую-то более здоровую пищу, она вроде как согласилась и сказала, что уменьшит количество визитов в Мак, но когда я одолжил её авто для поездки в магазин, то обнаружил на заднем сидении целую гору коробок от БигМаков. Я насчитал 26 штук. Поскольку всего за две недели до того я чистил салон её машины, вышло, что в день она продолжала съедать по 2-3 штуки.
Её аппетит к сексу, к моему вящему удовольствию, тоже заметно подрос: от наших обычных одного-двух раз в день мы перешли к трём-четырём. Раньше, бывало, мы занимались сексом после пробуждения и перед сном, теперь же мы набрасывались друг на друга ещё и по возвращению с работы, а по выходным – ещё и после обеда.
День моего двадцатипятилетия наступил в середине июля, а Энджи праздновала свой день рождения неделей позже.
Я проснулся и потянулся. Энджи уже встала, что было крайне досадно, ибо у меня была проблемка, с которой справиться могла только она. Впрочем, далеко Энджи уйти не могла. Я натянул бриджи и спустился выпить кофе. К моему стулу на кухне был привязан воздушный шарик с поздравительной надписью. Наполнив чашку до краёв заботливо сваренным для меня кофе, я сделал вывод, что Энджи где-то совсем неподалёку. Усевшись за стул в шариком, я принялся потягивать свой кофе и в этот момент, глядя поверх кружки, увидел Энджи в окне, выходящем на задний двор. Она устроилась в шезлонге у бассейна, обнажённая, и загорала. Задний двор был обнесён для приватности почти двухметровым забором, который удачно дополнялся окружавшими наш участок дюнами и высаженной мной живой изгородью, что по совокупности гарантированно избавляло нас от соседских взглядов, тем более что по нашей стороне улицы единственным домом высотой больше одного этажа был наш собственный. А сразу за нашей улицей начинался лес, находящийся в собственности у федералов, так что никакого шанса на новую застройку.
В её уши были воткнуты наушники, и она покачивала головой в такт неведомому мне ритму. Эта сцена напомнила мне другую похожую, восходящую к тем временам, когда мы только начали встречаться в первый раз. Было такое же утро и я пришёл к ней в её родительский дом. Откуда-то с недр участка она крикнула мне, что загорает и что я должен по дороге к ней найти полотенце. Её отец, возившийся в гараже, сказал, что она на заднем дворе и попасть туда можно, обойдя дом справа. Участок был большой и полный укромных местечек, отгороженных друг от друга разросшимися кустами и деревьями. Когда я нашёл её, она вот так же лежала и загорала, обнажённая.
Было очень трудно вот так вот просто лечь и расслабиться рядом с прекрасной обнажённой девушкой, когда буквально за углом ей отец суетится по хозяйству… Я с головой ушёл в воспоминания, попивая кофе и любуясь на свою прекрасную даму, лежащую обнажённой подле бассейна.
«Подумать только, – крутились мысли в моей голове, – всего три года назад Энджи была атлетичной 52-килограммовой стройняшкой, сексуально мурчащей под моими ладонями, которыми я втирал смягчающий лосьон в шёлковую кожу её восхитительного пышного бюста». А теперь я сидел, смотрел и наслаждался изменениями, которые произошли с её телом за эти три года. Она прибавила почти втрое против той давней себя. На прошлой неделе мы отпраздновали шикарным ужином круглую дату – 150 килограмм. Ужином этим Энджи, разумеется, окончательно закрепила успех, добавив к изобилию своей плоти ещё три кило.
Я обнаружил, что любуюсь этими маленькими милыми розовенькими ступнями. Они сидела, глубоко откинувшись в шезлонге, в максимально расслабленной позе, ноги были слегка задраны вверх. Взгляд мой постепенно от ступней поднимался по голеням, которые были теперь шире моих бёдер. Переход голеней в бёдра был отмечен лишь небольшой складочкой в том месте, где когда-то были колени. Свои мягкие ляжки Энджи раздвинула пошире для более равномерного загара всех своих укромных местечек. Ближе к попе бёдра становились очень широкими. Зад Энджи был великолепен. При своих внушительных размерах он не расплылся и не обвис ни капли; в тазу она была необъятна (как минимум, при моей длине рук), но ягодицы при их солидных размерах по-прежнему выдавались назад двумя ровными, крепкими полушариями. На левом полушарии я видел знакомое тату в виде розы, которое расположилось аккурат под солидным валиком плоти, обозначавшим границу, на которой заканчивалась гаргантюанская попа Энджи и начинался её не менее внушительный и крайне соблазнительный,

Подарок для босса

Насоска

Мой герой.