их. Он о чем-то разговаривает с высоким худым мужчиной. Тот медленно кивает и бросает редкие взгляды на группку мальчишек, чаще всего останавливаясь на Сергее.
— Ну, за боевое крещение, — Ромка поднимает стакан, — пей, пей, молдаванин. На трезвую голову здесь не выжить.
Ромке 18 лет лет. Первый приговор он получил три года назад. По малолетству освободили, отправили в детдом. Откуда сбежал через полгода, прихватив с собой Зинку и троих мальчишек. Бежали от голода, издевательств старших, оскорблений персонала.
Зинка тоже пьет, глядя преданными глазами на отца своего ребенка.
Сергей впервые пробует водку. Морщась от мерзкого вкуса, выпивает все. Пьяные мальчишки смеются. На костре, разведенном в той же цинковой ванне, жарится курица и запекается картошка.
Ромка пристально смотрит на приднестровца с другой стороны огня. От этого кажется, что глаза у него волчьего желтого цвета. Пьяные и сытые Димка с Сашкой затеяли шутливую борьбу, а потом сонно расползлись по своим углам. Зинка уснула, положив голову на Ромкины колени. Сергей пьян впервые в жизни. Сильно пьян и плохо соображает, что происходит. Только чувствует, как ему на плечо легла Ромкина рука. Зинка, хрюкнув, бухнулась носом в солому.
— Девки были? — спрашивает Ромка.
— Да, — отвечает удивленный мальчик, вспоминая Марту, — одноклассница.
— Я не о том. Трахался когда-нибудь?
Сергей пытается осмыслить значение незнакомого слова. Ромка начинает закипать.
— Б***ь, маменькины сынки. Хорошо, спрошу по — другому. Ты баб е**л когда-нибудь?
— Нет.
— Детский сад. — Ромка закатывает глаза. — Ладно, Зинке рожать скоро. Там и разберемся, какая у тебя ориентация. Лучше б гомиком был, на них спрос больше.
И Ромка уходит, прихватив девушку с собой, оставляя удивленного Сергея у костра. Тот даже не понял, о чем был разговор.
— Простите меня, — бормочет Сергей, наступивший женщине на ногу, — я тороплюсь.
— Ничего, — отвечает она.
Сашка толкает ее в спину, и она падает прямо на «неуклюжего» подростка. Сергей обнимает ее одной рукой, прижимает к себе. Запах тонких духов кружит голову.
Два раза в неделю Ромка отправляет его в баню, покупает ему новые вещи, благо средства для этого появились. Вожак сделал ставку на утонченную красоту мальчика На карие глаза в обрамлении рекордно длинных ресниц, нежную золотистую кожу и улыбку ангела Тонкие нервные пальцы обретают невероятную чувствительность, разломанное лезвие прячется между средним и указательным.
— Ох, простите, — пришла пора извиняться случайной женщине.
— Вы не ушиблись? — спрашивает Сергей, прижимая к себе еще крепче.
Она чувствует его желание, мило смущается, когда приднестровец левой рукой освобождает ее от груза лишних денег. Челноки из Китая завалили город удобными холщовыми сумками, для разрезания которых не требуется лишних усилий
Скольких женщин он прижимал на рынках и в транспорте, уже и со счета сбился. В темноте в огороде расстегивал ширинку, вспоминая упругие груди, запах взволнованных женских тел. Тонкие и не очень талии, упругие и не очень ягодицы под нервной рукой. С тихим вздохом, чтобы не разбудить мальчишек, изливал на грядку свое возбуждение. Ромка смотрел на него в окно, загадочноулыбаясь. Зинка должна родить со дня на день. Молдаванин обеспечит ему билет в другую жизнь. В нее Ромка не собирался брать сопливых пацанов и детдомовскую проститутку.
— Серый, — подбегает к нему Димка, — Ромка сказал водки побольше взять. Зинка вот-вот того…
Если Зинка беременна не в первый раз, то где же прошлые Ромкины дети? Сергей кивает. Все втроем стоят между гаражами, тормошат кошелек. Радостные пацаны срываются с места, Сергей почему-то медлит.
— Эй, пацан, — ему на плечо ложится тяжелая мужская рука, — что-то ты на наш рынок зачастил.
Ему в глаза пока еще спокойно смотрит невысокий, но крепкий молодой парень. Второй качок маячит чуть поодаль. Колючий жесткий взгляд окидывает фигуру подростка. Пока Сергей растерян, руки незнакомца хлопают по карманам, из нагрудного вытаскивают лезвие.
— Удобно бриться? — с усмешкой спрашивает второй крепыш.
— Да, поди, еще и не бреется. Ветром обдувает фраера ушастого, — подыгрывает первый.
— Серый, беги, — кричит издалека Димка.
Убежать он не успевает, его валят лицом на землю и несильно пинают по ребрам. Бьют без злобы, для того, чтобы проучить, а не искалечить.
— На рынок больше ни ногой, — дружелюбно объясняет первый, опуская на левую руку ногу в ковбойском сапоге.
Сергей кричит от резкой боли.
— И придурков своих предупреди, — предлагает второй, дробя пальцы на правой руке.
Две обтянутые черной кожей спины неспешно удаляются. Сергей остается лежать между гаражами. Глотает кровь из разбитых губ и стонет от боли в переломанных пальцах и отбитых ребрах. Димка подскакивает первый. Плачет, размазывая слезы по грязным щекам. Сашка тоже хлюпает носом. На детских лицах — отчаяние.
— Пойдем, Серый, пойдем, — поднимает его Димка.
— Да, вставай, — подставляет Сашка цыплячье плечико, — к Ромке надо. Он что-нибудь придумает.
— Суки, — орет Ромка на пацанов, — вы куда, дебилы, смотрели?
Мальчишки сидят перед разъяренным вожаком, сложив ладони на коленках и хлюпая носами. Сергея сгрузили в угол, где он лежит, отвернувшись к стене. Сквозь марево, заполнившее голову, слышит злобный Ромкин голос и тихие оправдания мальчишек.
— Сколько раз вам объяснял: к нему никого, кроме баб, не подпускать. Опять ворон считали, паразиты?
Пацаны переглядываются, не решаясь возразить.
— Ромка, мы…
Что «Ромка»? — он смотрит на них, скрестив руки на груди. — Я уже 18 лет лет Ромка. Почему в травму сразу не отвели? Что мне сейчас с ним делать?
Подходит к Сергею, поворачивает к себе лицом, внимательно осматривает повреждения.
— Б***ь, куда он сейчас годится? Сука, зима впереди. Чем я вас, дол****ов, кормить буду?
Наливает водки, выпивает залпом. Прислушивается к звукам из своей комнаты:
— И у Зинки схватки. Все один к одному, как назло.
Проходит мимо сжавшихся в комок пацанов.
— У-у, как врезал бы щас, да времени нет.
Зинка стонет все громче. Ромка склоняет голову к плечу, раздумывает несколько секунд и отдает распоряжения:
— Димка, за водой в колодец, ставь на костер греться.
— Сашка, тряпки поищи. Где-то с прошлого раза должны были остаться. Водку неси. Нож на огне прокали.
— Этого, — кивает на Сергея, — потом в травму. До вечера в дом никому не входить. Убью на хер.
Он скрывается в комнате, громко хлопнув дверью. Мальчишки со всех ног бросаются исполнять приказы.
— Серый, потерпи, — успевает шепнуть Димка, погладив Сергея по волосам, — сейчас в больничку поедем.
У Сергея болит голова и начинает болеть еще больше, когда он слышит из комнаты Зинкины крики. Им вторит непривычно ласковый голос Ромки:
— Ну, давай, Зинуля, давай, малыш. Не в первый раз же. Чего застряла?
Димка несет ведро с водой и старые тряпки со следами плохо застиранной крови. Сашка тут же ставит на огонь следующее.
— Вон отсюда все, — орет Ромка из комнаты.
Сергея подхватывают под руки и выводят из дома.
Неприятного вида медсестра с бульдожьими щеками и маленькими колючими глазкамизаполняет карточку.
— Фамилия, имя, отчество?
— Николаев Сергей Иванович.
— Год рождения?
— 1976-й
— Место рождения?
— город Бен… Владивосток.
Хирург — практикант рассматривает рентген. Улыбается мальчишке, бинтует пальцы, обрабатывает лицо.
— Подрался? — участливо спрашивает он.
— С одноклассниками, — говорит Сергей.
— Бывает, — ободряет врач, — ничего страшного. Через месяц будешь, как новенький.
— Я музыкант, — заявляет мальчик, — смогу ли я потом играть на… пианино?
— Конечно, — отвечает доктор, — не сразу, но обязательно.
Поддерживает ничего не значащими фразами, поглаживает Сергея по плечу, дает рекомендации, провожая к выходу.
— Через неделю в свою поликлинику, — выкрикивает вслед.
Мальчик выходит на улицу и прислоняется к неуютной каменной стене. Поднимает голову, вглядывается в небо, затянутое приморскими тучами. В Молдавии небо высокое, звезды яркие, и их много. А здесь почти всегда туман.
— Серый, — Димка подходит к нему, пряча в кулаке огонек сигареты, — с тобой все хорошо?
Подросток переводит на него взгляд. Наверное, все хорошо. Он не лежит, как сосед дядя Коля на лестничной клетке, раскинув в стороны мертвые руки. Его тело не топчет перепуганная обезумевшая толпа.
— Тогда пошли домой, — продолжает Димка, — Зинка — то уже того… должна была… Пожрем, да обмоем это дело.
Сашка подпрыгивает рядом и рассказывает похабные анекдоты. Он вообще недалекий. Сказали «Сидеть» — сядет, скажут «Лежать» — ляжет.
— Серый, — Димка уцепился за его локоть, — ты на Ромку не обижайся. Он нас еще в детдоме от старших защищал. Саню пять раз насиловали, он из-за него даже дрался. А хочешь, я тебя с Риткой познакомлю. Она — баба сговорчивая. За бутылку любому даст. Мы ее уже раз по пять перещупали.
Сергей заливается краской, его тянет согласиться, но онотказывается. Ему стыдно.
— Ну, тогда дрочи в огороде дальше, — Димка заливается смехом и убегает за Сашкой.
Запрыгивает ему на спину, кричит: «Иго-го» и хватает того за уши.
Сергей останавливается столбом. Блин, зачем отказался.
Ромка встречает их на пороге.
— Где шлялись? — спрашивает беззлобно, лишь бы спросить.
— Очередь была, — рапортует Димка.
— Молдаванин как? Жить будет?
Останавливает Сергея, рассматривает повязки, сплевывает.
— Вот непруха! Иди спать.
— Сашка, — тут же кричит в темноту, — что делать знаешь? На подоконнике возьми.
Саня прошныривает в комнату, вжав голову в плечи. Появляется на пороге с маленьким окровавленным свертком.
— Что это? — спрашивает Сергей Димку.
— Это? — тот удивлен. — Так Зинка же родила.
Подросток смотрит в стену ошарашенным взглядом. Это ребенок. Ромкин ребенок, завернутый в грязную тряпку.
— А… а куда его несут?
Димка внимательно смотрит ему в глаза.
— Серый, ты, конечно, домашний, и все такое… Но, кто его кормить будет? Самим иногда жрать нечего. Только с тобой более-менее отъелись.
— Куда его несут? — в голосе Сергея появляются незнакомые нотки.
Димка отходит

Приключения Кристины Часть 12 ( Свидание с ним)

Начало сексуальной революции или оргия с девственницами

Андроид