— Ой, а что это? — женщины с неподдельным интересом смотрели на Петровича.
Он им рассказал о своём правиле пить только замороженную водку. После объяснений, женская половина единогласно осудила ситуацию, при которой гость вынужден приступать свои традиции. Как следствие в бар поступил звонок, обрадованному Сане. А уже через десять минут в номер торжественно внесли покрытую снежным инеем бутылку, от одного вида которой женщины пришли в восторг.
— Самое главное, не дать ей остыть, — Петрович лично вскрыл бутылку и налил всем по рюмке, даже Наталье, до этого пившей вино, — а то всё зазря.
Потом, а что собственно потом, потом принесли ещё одну. И на половине этой второй серии ледяшки, Петрович понял, собутыльники пьяны и уже не очень себя контролируют. Вова с Натальей вели себя весьма откровенно. Рука Вовы блуждала по правой стороне Натальи, где по идее располагалась её грудь, а сама Наталья поглаживала бедро Вовы, с каждым разом поднимаясь всё выше к его ширинке. Что ж, похоже, Вова добился своего.
Что же касается Валюхи, она тоже достигла кондиции пьяный собутыльник. Выражалось это в том, что она сидела, прижавшись к Петровичу рядом с ним на кровати, положив на его плечо руку, как старый приятель. Петрович и рад бы сам достигнуть идентичного состояния окружающих, но его отрезвляла сочная правая грудь Валентины, лениво и естественно лежащая на его плече. Опьянеешь тут. Следуя канонам жанра, Валентина вела с ним задушевную застольную беседу.
— Петрович, классный ты мужик. Я тебя уважаю. Давай выпьем за тебя.
Выпили. Темой речи Валентины было падение мужского племени ниже плинтуса.
— Ну что сейчас за мужчины, слизняки какие-то. Вон, в том грабителе, мать его, и то было больше смелости, чем вон… ну хотя бы вон, чем в Вовчике.
В это время Вовчик отчаянно целовал Наталью. Та отвечала ему взаимностью, предоставив Вове всю саму себя.
— Ну, он же вроде, эээ, — пока Петрович подбирал слова, Валя его оборвала.
— Кто? Вова то мужик? Да хрен бы он побежал за ворюгой, если бы не хотел на Натаху впечатление произвести. Я же знаю, как он на неё запал. Наверное, обделался сначала, но видать чесалось у него между ног на Натаху шибко, раз решился.
— Ну, решился всё же?
— Вооо, ВСЁ ЖЕ! Мужик не должен межеваться! Всё и сразу! Где они сейчас такие?
— А тебе я так понял не слабо решиться на поступок?
— Мне? — Валентина вскинулась, — ваще не слабо.
— Да ладно тебе, Валюх. Ты тоже, небось, испугалась по началу. Всё-таки мужик, с ножом, против слабых женщин.
— Мне слабо? Ты меня Петрович совсем не знаешь. Я не знаю что такое слабо. Не так воспитана.
Блин, а вдруг. Петрович рискнул:
— А слабо вот так сейчас взять и поцеловать не знакомого мужчину?
Валентина просверлила его взглядом.
— Легко.
И через секунду Петрович был повален Валентной, второй раз за последние несколько часов, но теперь уже на кровать.
9.
В его руках оказалась пышущая здоровьем и азартом женщина. Вот это было тело! Не то что бы Петрович был искушен в любовных утехах, но опыт кой какой имел. Таких надо было объезжать, не отходя от кассы. Петрович чётко придерживался одного правила, выведенного им давно. Никогда не отказывайся от женщины, денег и водки, неизвестно когда это будет в следующий раз. И сейчас он не собирался отказываться. Да ещё и от кого, от Вальки то! Покувыркавшись на кровати и всласть нацеловавшись с Валентиной, а точнее отдав себя на растерзание этой неистовой фурии, Петрович всё-таки предпринял попытку уединиться.
— Ко мне?
Тяжело дыша, Валентина молча кивнула. Прихватив по пути початую бутылку водки, пакет сока и пытавшуюся оправить блузку Валюху, Петрович направился к себе в номер. Успешно один раз отбив по пути, прямо в коридоре, попытку Валентины целоваться и два раза проиграв, они все же добрались до номера. Едва дверь закрылась, как Петровича подхватил ураган с кодовым названием «Валентина» (ну знаете, ураганам и мощным циклонам дают всякие там имена?) и в третий раз его повалило на спину.
Никаких тебе прелюдий, никаких тебе предварительных ласк. В минуту Валентина обнажилась сама и успешно раздела Петровича. А потом, юркнув под него, широко развела ноги. Это был момент, когда Петрович, пожалуй, первый раз в жизни не сомневался ни одной секунды. Нет, есть ещё конечно ледяшка, на счёт неё Петрович тоже никогда не сомневался ни секунды. Но тут было другое. Да и Валюха и не дала ему опомниться, схватила его за торчащий член и решительно привлекла к себе. Следующий эпитет, наверное, прозвучит как-то по-дурацки, или слишком романтично для этого повествования, но член вошёл в норку, как нож в ножны. Как там и былО.
Ох, и классная была эта Валентина. Под его руками была самая сочная баба, с которой он занимался сексом. Петрович трахался с таким удовольствием, которое затмило всю выпитую водку. Он и не успел опомниться, как весь хмель исчез, а на его место накатила такая истома и влага, что он не стеснялся стонать наравне с Валюхой. Она была хороша, рьяно подмахивая Петровичу своей шикарной задницей. А уж когда он добрался своими руками до груди с крупными сосками, Валька загудела, как тепловоз, приглашая его посильнее приласкать свои прелести. Ооо, Петрович, оценил эти арбузные груди. Они и вправду были круглыми, словно полосатые бахчевые культуры, такие же плотные. А когда Петрович их сжимал, уханье Валентины свидетельствовало — поспели.
Максимальное внимание Петровича к Валькиной груди в купе с максимальным вниманием к Валькиному передку, не заставили себя долго ждать, Валентину накрыло. Петровича едва не сбросил на пол оргазм, который не на шутку закрутил женщину в пружину, а потом раскрутил обратно. Уух, вот так горячая бабёнка! Петрович не стал давать ей время прийти в себя, посильнее прижался к мотающейся из стороны в сторону Валентине и решил позаботиться о себе, всё сильнее влетая в такую приветливую промежность. Результат не заставил себя ждать, и вскоре у Петровича заложило в ушах, а член щедро выдал в норку Валюхи всю благодарность Петровича.
Петрович не жаловал сленг нынешней молодёжи, но сейчас, лёжа рядом с Валентиной, он мог сказать только одно — вау! Будем считать, что Вова прощён.
— Валюха, ты потрясающа!
— Петрович, ты настоящий мужик!
— Надо это отметить, — Петрович спустился с кровати, — ты как, не против?
— Наливай.
Петрович скоренько натянул гостиничный халат, не хватало ещё, что бы при включённом свете засиял его синяк на заднице и включил ночник. Мда, опять — вау! В свете ночника, лежащая на кровати Валентина была ослепительна! То, что почувствовал Петрович своими руками, когда трахался с Валентиной, было полу правдой. В тусклом свете ночника, правда была вкуснее, аппетитнее и роскошнее. Пикантным дополнением к натюрморту «Спелая Валентина» была стекающая струйка его спермы по внутренней стороне бедра. Какая женщина! Вова — ты дурак! Петрович наклонился и с чувством впился в полураскрытые губы Валентины.
— Щас я.
Пока Петрович возился с накрыванием поляны, Валюха исчезла в ванне, откуда выплыла, завёрнутой в полотенце. Чёрт, ну до чего же притягательная баба. Петрович быстро разлил по рюмкам водку, извлечённую из холодильника:
— Валя, исключительно за тебя!
— А то.
Валентина опрокинула водку и закусила огурцом:
— Ммм, а здорово солёным огурчиком.
— А то.
Валентина не собиралась останавливаться и сама налила им ещё по рюмашке:
— Петрович, я от тебя сегодня не отстану.
Петровичу ни чего не оставалось делать, как рассмеяться и предложить другое:
— Неа, это я от тебя не отстану.
Валюха взвизгнула, и салютовала Петровичу новой рюмкой:
— Петрович, ты настоящий мужик.
10.
А что же Вова? А Вова решил в этот вечер не отставать от Петровича. Не в смысле переспать наконец-то со своей зазнобой, как свершилось у Петровича, а не отставать именно от Петровичам. Не понятно, ладно. Скажем подругому.
Не успели Петрович с Валюхой налить по третьей, как в номер Петровича уверенно кто-то забарабанил. Валентина вопросительно глянула на Петровича, но он и так знал. Он знал, кто стоит за дверью и мешает ему вкушать заслуженную за все сегодняшние невзгоды награду. В дверь барабанил как раз виновник всех этих печалей и покалеченной задницы.
Надо открывать, ведь не уйдёт. Тяжело вздохнув и пройдя мимо недоумевающей Вали, Петрович открыл дверь. На лице спасителя дамских сумочек краснел чёткий отпечаток женской ладошки.
— Петрович, ой, — Вова увидел развалившуюся на кровати Валентину в весьма откровенном наряде и позе, — извини Валя, я… я, Петрович давай выйдем что ли. У меня, это самое…
На этом самом Вова и закончил. Точнее ему не дали закончить. На стоящего в дверях Вову обрушилась подушка, а следом показалась и Наталья, продолжавшая колотить Вову, той же подушкой и руками. В довесок на Вову вылили поток из обвинений и упрёков:
— Сволочь, скотина. А мне плевать, что ты начальник, — Вова пытался отбиваться, но не очень это помогало, — подлец. Да как тебе в голову пришло. Вот тебе, вот тебе.
Петрович тупо уставился на сию картину, не понимая, что ему предпринять. Ещё его тормозила сама Наталья, которая была облачена всего лишь в тоненький кружевной пеньюар, совсем не скрывающий обнажённое тело. Хмм, а интересная она оказалась, эта Наталья. Сисек и вправду не было, тут Петрович не ошибся. А вот всё остальное было выше всяких похвал. Не, ну конечно на его вкус тоща, но в целом фигурка была очень даже ничего. Тонкая талия, наливная попка, словно яблочко, а из под пеньюара спускались красивые стройные ноги. Кстати этими красивыми ножками, Наталья как раз пыталась добавить урона своему, не состоявшемуся мужчине.
В этот самый момент и подоспела изумлённая Валентина.
— Наташенька, что с тобой? Владимир Николаевич, что произошло?
— Со мной?! Со мной ничего! А вот от этого гада сейчас ничего не останется.
Наталья исхитрилась и нанесла Вове меткий удар подушкой.
— Валя, этот всё он! Валя это всё он устроил!
Во дурак! Петрович чуть сдвинулся к двери и занял стратегически выгодную позицию для отступления вглубь своего номера. Мало ли, насколько Вова был откровенен.
— Что устроил? Да что случилось

Инцест отца и дочери

Моя ненасытная жена

Первый сексуальный опыт со взрослой женщиной