желания был такой острый, что кольнуло в поясницу. Как можно скорее он закончил смазывать поврежденную кожу и помог Вике встать. Она на него не смотрела. По ее щекам все еще текли слезы, образуя блестящую дорожку. Вика молча взяла шорты, не надевая их, поднялась к себе.
Он, с сожалением проводил ее голую попку взглядом. Картинки секса с племянницей преследовали его.
Не поверив, что Интернет отключен, Вика попробовала подключиться. Конечно, у нее ничего не вышло.
Весь следующий день она откровенно маялась. Суббота, выходной, Виталий был дома. А она просто не находила себе места. Переделала все дела на кухне. Пробовала читать. Ничего не помогало.
В середине дня, он предложил ей съездить на пляж, но она только гневно взглянула на него. «Следы от порки!» — виновато вспомнил он.
Вика маялась до вечера. От отсутствия Интернета, она страдала даже больше, чем вчера от порки.
Вчера, после экзекуции, он заперлась в комнате, немного поплакала, жалея себя. Задница болела, но не так сильно, как она ожидала.
— Вообще-то, — призналась она себе, — не так уж было и больно. Она больше кричала от страха, перед болью. Зато потом, когда Виталий мазал ее кремом… Почему она его так покорно слушалась? Свободно могла послать. — Она вспомнила, как стояла перед ним в трусах, когда он выговаривал ей. Ее бросило в жар. — А если бы он приказал мне снять и шорты и трусы. Увидел бы мой голый лобок, все дырочки…
Она боялась себе признаться, что когда услышала о порке, даже не подумала отказаться, потому что почувствовала возбуждение. Ее всегда очень сильно возбуждали фотографии покорных девушек со следами порки. И фантазировала на эту тему она часто.
Она легла на живот и засунула руку в трусики. Пальцы сами нащупали точечку клитора. Закрыла глаза.
Представила, как она спускается к Нему. В доме тихо. Под Его строгим взглядом, повинуясь Его приказу, снимает шорты, потом трусики. Он жадно рассматривает ее. Потом она лежит на подлокотнике, бесстыдно, выставив попку наружу. Он гладит ее ремнем везде… Затем бьет, по попке, по бедрам. После каждого удара на коже остается полоска. Она покорно сносит это. Жесткий ремень скользит по ее коже, задевая губки, клитор… Он шлепает ее между ног, сладкая боль ожигает ее нежное тело…
Она сбросила мешающие мокрые трусики, и продолжала представлять.
Он натирает ее кремом. Его сильные пальцы скользят по телу. Он тщательно втирает крем везде, задевая клитор, ее мягкие мокрые губки приминаются под его пальцами…
Вика на этом месте кончила, с трудом сдерживая крики. Такого удовольствия она не испытывала давно. Это было нечто! И попка перестала после оргазма болеть окончательно.
«Но, что же делать, сдохнешь со скуки. Что за садизм, лишать людей выхода в большой мир!» — думала она, готовя ужин.
Поужинав с молчавшей Викой, Виталий пристроился за своим ноутбуком. Через полчаса она его отвлекла. Постучав, зашла к нему в комнату.
— Предлагаю сделку, — с порога сказала она, — сделку со следствием. Ты заменяешь мне отключение Интернета, поркой.
— Это уже сделка не со следствием, а с системой исполнения наказаний. Интересное предложение. Но это же больно?
— Блин, а без Интернета, жить не могу. Я скоро чиканусь. У меня там друзья, ферма, и вообще… — она махнула рукой. — Ну, как?
— Ок, согласен. Завтра вечером. Включу сразу после порки.
— Нет, давай сегодня.
— Да у тебя задница еще не зажила!
— Все почти прошло, крем у тебя волшебный! Вот, смотри, — Вика повернулась к нему спиной и немного приспустила шорты.
Виталий посмотрел, действительно, остались только несколько слабых следов. К утру, они бы прошли.
— Договорились, через полчаса, жду тебя внизу, — сказал он.
Вика вернулась в комнату. Заметалась. С одной стороны все прошло великолепно. Немного потерпеть и опять вернется полноценная жизнь. А с другой стороны. Что надеть? Стрингов у нее было двое. Вчерашние лежали в стирке. А те, что остались… У них ослабли резинки, их давно пора было выкинуть. Но, ей нравилось надевать их под юбку иногда. При ходьбе они немного сползали, и прохладный воздух овевал ее щелку. Это ей очень нравилось. Она даже придумала для себя специальный ритуал — «поправлять трусики».
Надо было выбрать место, где никто не видит. Задрать юбку, спустить их с попки полностью, как бы расправляя, потом надеть нормально и опустить юбку.
В июне, она отрабатывала в колледже летнюю практику. Мыла аудитории, столы. Очень часто работала одна. Приходилось часто нагибаться. Она ждала, пока трусики не сползут с попки полностью, затем задирала юбку до пояса и поправляла их. Иногда, для этой цели выходила в коридор. Было немного страшно, стоя посредине коридора, на мгновение оказаться голой до пояса. Зато потом, дома, вспоминая, что было, она испытывала особенное возбуждение, лаская себя… Сегодня выбора нет, надо надевать их.
В назначенное время она стояла перед своим дядей. Как и в прошлый раз, Виталий приказал снять шорты. Снимая их, Вика почувствовала, как предательские трусики немного сползли вниз за шортами. Но поправить, на глазах Виталия не решилась.
Глядя на нее, а ей казалось, что он смотрит только между ног, дядя снова рассказал, за что она будет наказана, и как.
— Ты получишь тридцать ударов. Сериями по десять. С перерывами по
десять минут. В перерывах ты будешь стоять посредине комнаты, и думать о своем поведении.
Вика слушала и думала, что ей придется сегодня дольше щеголять перед ним в трусиках. Он, наверное, будет смотреть на нее. От этих мыслей, у нее потеплело между ног. Она боялась признаться самой себе, что ей приятно подчиняться ему, быть покорной.
Виталий, рассказывая, любовался своей племянницей. С удовольствием оглядывал ее ладную фигурку, стройные ножки. Он заметил сползшие трусики, и приоткрывшаяся щелка непроизвольно притягивала его взгляд.
Ему захотелось потянуть время, пока она стоит перед ним такая послушная. Сославшись, что ему надо попить воды, он сходил на кухню. Вернувшись, скомандовал ей ложиться.
Вика легла на подлокотник, опираясь руками. Как и вчера, ее попка оказалась выставленная вверх. Только предательские трусики еще немного сползли. К тому же она почувствовала, что от небольшого возбуждения намокла. «Вряд ли он заметит», — решила она.
Виталий снова гладил ее ремешком по спине, попке, бедрам ногам. Вика затаила дыхание, в ожидании удара. Жесткий ремень по-особенному касался ее кожи. Это было приятно, очень приятно. Несколько раз ремень проехался по ее возбужденным губкам. Ей было стыдно, но, одновременно она возбуждалась все сильнее.
Виталий, с жалостью, прекратил ласкать ремнем девочку. Нанес первые удары. Медленно, с расстановкой. Он бил не сильно, делая большие паузы. Между ударами проводил ремнем по попке, поглаживая ее. Когда ремень скользил по ее попке, Виталий специально задерживал его на секунду на ее щелке.
Вика только ойкала от ударов. Было не больно, а как-то горячо. Она чувствовала, что сегодня ее бьют по-другому. Удар, небольшая боль, тепло по телу, и истома разливается в паху. Ощущения нарастали. Наконец, Виталий сделал последний, десятый удар. Помог Вике встать и отвел ее за руку на середину комнаты. Она стояла, опустив глаза. Улучив момент, поправила трусики. С ужасом поняла, что они сползли гораздо больше, чем она думала. Наверняка, дяде хорошо было видно все… Но эта мысль только усилила ее возбуждение.
Через десять минут, Виталий помог ей лечь для второй порции. Специально немного раздвинул ей ноги. Теперь ремень после удара, скользя по попке, попадал ребром между ног девочки, потом поднимался, лаская ее губки через трусики, и заканчивал свое движение на второй половинке.
Вика возбуждалась с каждым ударом. Ее дыхание стало прерывистым. Иногда она особенно глубоко вздыхала, когда ремень касался ее клитора. Даже тихонько простонала, когда он, напоследок, провел ремнем несколько раз вверх, вниз по ее щелке.
Отведя ее снова на середину комнаты, он не дал ей возможности поправить трусики. Не отпускал ее ни на минуту.
— Положи руки на затылок, и стой так, — хриплым от волнения голосом произнес он. Она, только, глубоко вздохнула.
Сам поправил ей трусики, подтянув их вверх. Снова, как в начале, стал водить ремнем по ее телу, лаская ее грудь попку, живот. Проводил ремнем между ее ножек, по губкам и клитору. Вика стояла перед ним, закинув руки, и дрожала от нарастающего возбуждения. Ее трусики окончательно намокли.
Он тоже был сильно возбужден. Член, прямо таки рвал шорты. Но не мог же он при ней достать его! Тут его осенило. Оставив Вику на секунду, Виталий метнулся в прихожую. Принесенным шарфом завязал ей глаза. Она не сопротивлялась. Наоборот, свет ее только отвлекал. Теперь она полностью сосредоточилась на своих ощущениях.
А Виталий почувствовал себя свободнее. Засунув руку в шорты он поглаживал вставший член, одновременно водя ремнем по телу племянницы.
Уложив ее в третий, последний, раз, Виталий раздвинул ей ножки шире. И стал шлепать ее попеременно. По попке, и шлепок между ног. Вика застонала, стала всхлипывать. Виталий не считал шлепки.
Не забывал он про себя. В паузах, доставая член из шорт, он несколько раз подрачивал его, почти касаясь ее голой попки.
Вика лежала, не шевелясь. Она понимала, что дядя завязал ей глаза неспроста, наверняка, для того, чтобы поласкать свой член. Но ей было нравилось лежать покорной перед ним. В этот момент она была согласна на все, чтобы он ни захотел с ней сделать.
Шлепая, лаская ее, и себя Виталий возбуждался все сильнее и сильнее. От вида покорной девочки, у него сносило крышу. Охрипшим голосом он произнес:
— Мне очень нравится твоя голая попка, твоя мокрая щелка. Трусики твои тут совершенно ни к месту, только мешают. Да и зачем они тебе? Что они есть, что их нет. Правильно?
Он несколько раз шлепнул ее между разведенных ног, попадая по голым губкам. Трусики сбились в сторону, оголяя их.
— Может, уже сейчас скинем их? Зачем тебе трусики, которые ничего не закрывают?
Вика только стонала в ответ.
Виталий сдернул их с племянницы. Пару раз его обнаженный член коснулся

Я мама и брат

Язык чешется

Я очень люблю свою маму…