средних лет, стоявшей ко мне с раздвинутой промежностью, в этот раз меня не возбудила, и мне пришлось хотя бы погладить её бюст, и самому незаметно несколько секунд подрочить, чтобы он отвердел хотя бы до приемлемого для траха состояния. Наконец, я начал иметь её, держа руками за твёрдую задницу. Кровать заскрипела, Яна Станиславовна довольно засопела.
— Давай сильнее, жёстче, крепче. Давай, давай, — повторяла она. Я давал, насколько мог, но что-то ей не нравилось. Через несколько минут она прекратила двигаться и сказала мне:
— Возьми в руки ремень.
— Что?
— Глухой что ли? Ремень сними с штанов.
Я повиновался, и она продолжила.
— Вытяни меня по жопе.
Я размахнулся и шлёпнул её. Она оглянулась.
— Тебя как ветер не уносит с такой силой? Ну-ка, ударь по-мужски! Не смотри, что я баба. Бей давай.
Я ударил ей сплеча со всей силой. Она взревала.
— Да-а-а! Вот та-а-ак! Ещё-о-о!
Я сплеча ударил второй, третий, четвёртый. На ягодицах немедленно проступили тёмные полосы.
— Не останавливайся!
Я довёл счёт до десяти, и она потекла. После пятнадцатого удара она властно и довольно сказала:
— Жарь!
Я вошёл в неё, ткнул раз восемь, и она кончила, причём так, что её влагалище плотно, до боли сжало мой член. Долго я не мог двинуть ни вперёд, ни назад, а её всё лихорадило.
Наконец, она расслабилась и отпустила меня.
— А я ещё не кончил.
— Ну так что? Сходи в туалет и отдрочи.
Так мы встречались пять месяцев – по два-три раза в неделю. Я порядком подуставал от таких встреч, тем более, что у меня параллельно были ещё две женщины. Наш секс походил на сеанс БДСМ, только без разнообразия. В этом было два маленьких плюса – Яна Станиславовна совершенно не требовала, чтобы за ней ухаживали, и всегда кормила меня. Причём, кормила не просто абы чем. Она знала толк в здоровом питании, и, хоть без мяса в её кухне не обходилось, основу рациона составляли всё-таки овощи и зелень. К тому же она не скупилась на орехи, масло и сметану, что способствовало крепкому стояку. А ещё она дала мне несколько ценных советов по правильности силовых упражнений, от чего мои мышцы всё-таки стали увеличиваться.
Закончилось всё неожиданно. Как-то в очередной раз она попросила меня выпороть её, но что-то в моей порке ей не понравилось, и тогда, встав с койки, она, взяв ремень в руки, сказала:
— Разве это порка? Смотри, как надо!
И она так сильно вытянула меня по жопе, что на коже сразу образовалась не красная, а синяя полоса. Я это увидел несколькими секундами позже, в ванной, куда прибежал, чтобы охладить это место. Яна Станиславовна поняла, что переборщила, и попыталась пробормотать какие-то слова извинения, но я не стал ей отвечать, мгновенно оделся и позорно сбежал. До последнего момента мне казалось, что она вслед даст мне пендаля, и я всю лестничную клетку пролечу башкой вперёд и, скорее всего, вылечу из окна. Или переломаю рёбра. Но ничего такого не случилось, пендаля не последовало, и я благополучно ретировался. И больше не возвращался.
***
Татьяна Сергеевна неуверенно улыбнулась.
— Ну надо же! В одно и то же время по воскресеньям! А теперь ещё и с цветами!
— Это вам.
— По какому же это поводу?
— Отблагодарить вас.
— Меня? За что?
— За пироги.
— А. Ну, пошли. Только сегодня пирогов нет. Могу чаю с бутербродами предложить.
Мы пили на кухне чай, и Татьяна Сергеевна была какой-то слишком настороженной, словно понимала истинную причину моего похода. Я не стал вести себя нахально, больше слушал, а также смотрел по сторонам в поисках того, куда бы можно приложить мужскую руку. Конечно, нашёл. Отваливалась штукатурка у вентиляционного отверстия. Подтекал кран. Подтекал слив унитаза. Были разболтаны два выключателя. В общем, был повод напроситься и приехать с инструментами. Напросился. Приехал, но спешить не стал. Три часа штукатурил три трещины. Через неделю два часа укреплял выключатель. То же самое делал с другим выключателем ещё через неделю. В общем, много у неё пирогов и бутербродов на меня ушло, пока я трудился в поте лица и говорил всякие приятные вещи.
— Чем мне тебя отблагодарить? – спросила Татьяна Сергеевна однажды.
— Можно я вас поцелую?
Она растерялась.
— Ну… да… наверное…
Я поцеловал её в губы.
— Так я и думала, — прошептала она. – Тебе только это надо от меня?
Она кричала на меня срывающимся голосом и пыталась прогнать, а я, включив всё своё красноречие, убеждал её, что она мне действительно нравится. Бурная сцена длилась полчаса. А потом она обессилела, и я целовал её в губы миллион раз. На миллион первый она ответила взаимностью.
Она ушла в душ первая, и когда вышла, передо мной предстала голая женщина средних лет (чуть позже я узнал, что её 44). Весьма привлекательная, но уже с чуть отвисшими грудями, целлюлитом и животиком. Она явно стеснялась своего тела, когда я снимал с неё халат. Да, она конечно внешне уступала спортивной Яне.
Но зато она совсем не была груба. И когда, улегшись на диван, мы вновь принялись целоваться, она это делала нежно и одновременно страстно. Ни мне не мешал её язычок, ни она не пыталась своим заполнить весь мой рот. Потом она долго целовала сою грудь и соски, живот и пупок, и добравшись до члена, медленно и приятно сосала его. Возможно, Карина делала это профессиональнее, но Татьяна Сергеевна – с любовью.
И поэтому мои ласки были взаимными. Долго водил я пальцами и языком по её мягким и рыхлым грудям, пока они не стали плотными. Я даже, переборов какой-то страх, решился сделать ей куни. Она, правда, попробовала сдвинуть ноги, но я пересилил и, уткнувшись в волосатую вагину, долго вылизывал небольшой клитор. Татьяна Сергеевна часто дышала и стонала, а я всё сильнее тёр и тёр её язычком.
— Иди ко мне! – прошептала она громко.
Я надел презерватив и вошёл в неё – гладко, без сучка и задоринки. Она запрокинула голову, открыла рот и часто задышала. Я начал трахать её, полизывая и покусывая крупные соски, а указательный палец сунул в её рот. Она, не открывая глаз, стала его лизать языком, но не сосала, как это делала Карина.
Мне было безумно приятно гладить это женщину по заднице. Пусть та была великовата, но зато мягкая и упругая. Это была не жопа Яны, об которую можно было расшибиться. И поэтому я держал Татьяну за пятую точку и когда имел её сверху, и когда она на мне скакала.
Кончив раз, мы, не раздеваясь, прошли на кухню, где молча пили чай. Я видел, что моей новой тётке надо было прийти в себя и осознать невероятное – она переспала с мужчиной, который ей в сыновья годится. Но долго думать я ей не дал. Допив, я подошёл к ней сзади и стал мять её груди, которые всё ещё были твёрже, чем когда я пощупал их в первый раз.
— Хочешь повторить?
— О, да!
И она прямо тут, на кухне, встала на колени, и начла сосать. Я был в полном восторге от такой покорности, какой не видел ни от Карины, ни, тем более, от Яны. Я поднял лицо Татьяны за подбородок.
— Можно, я буду называть тебя Таней?
— Конечно. Не по имени с отчеством же теперь тебе ко мне обращаться. Не те отношения всё-таки.
Я про себя усмехнулся. А вслух сказал:
— Ты даже не представляешь, насколько ты прекрасна и сексуальна!
Она просияла:
— Ты так считаешь?
— О, да!
Мы вместе пошли в комнату, но она, взяв меня за руку, повела не в спальню, а в зал, где был диван. Усадив меня на него, и надев презерватив, она села на мой член со словами:
— Мне так гораздо лучше чувствуется.
И она стала прыгать, теребя свой клитор руками. Я тем временем гладил и тискал её сосочки, которые стали ещё твёрже, и мы бесконечно целовались. В один прекрасный момент я, поглаживая это тело, заметил, что её эрогенная зона – спина и плечи. Тогда я начал слегка поцарапывать эти места, а зубами чуть-чуть покусывать соски. Татьяна глубоко задышала, потом застонала, словно собиралась заплакать, и кончила.
Я же был ещё во всеоружии, и не знал, что мне делать, но она, поцеловав меня прямо в губы, обхватила руками и повалилась на спину. Я, не успев вытащить член из её влагалища, оказался сверху. Она мне улыбнулась, и я продолжил иметь эту женщину в классической позе, но теперь уже она царапала мне спину и плечи. Было безумно приятно, и оргазм оказался гораздо сильнее, чем обычно во время второго окончания.
Мы лежали на диване. За окном темнело.
— Стас?
— М?
— Почему у тебя плечи в синяках?
— Издержки бокса, — соврал я.
— Вот бы никогда не подумала, что ты боксёр.
— Почему?
— Потому что ты дрыщ, уж прости мне это слово.
— Я недавно занимаюсь.
— А… понятно.
В такие минуты, когда я откровенно врал, я сам себя спрашивал – не стыдно ли мне? И сам себе отвечал – немножко стыдно. Совсем чуть-чуть. Самую малость. Правда, в случае с этой женщиной было что-то иное… Какая-то неловкость, что ли…
— Мне, наверное, пора, — сказал я, поглаживая Татьяну.
— Уже?
— Ну да.
— Может, останешься?
— В смысле? На ночь?
— Да.
— А как же дети?
— Они приедут только завтра. Бабка совсем плоха, за ней присмотр нужен.
— А бабка – это кто? Мать мужа?
Она промолчала, и потому, как она сжала губы, я понял – угадал.
— Это правда, что он сидит?
Она кивнула и отвернулась.
— Не хочешь говорить?
— Не хочу.
— Ты его любишь?
— Не знаю. Хватит меня спрашивать о нём.
— Ладно.
— Так ты останешься?
Я поцеловал её.
— Да. Только в аптеку метнуться надо. Чувствую я, спать нам долго не придётся, ведь так?
Татьяна Внезапно расхохоталась и ущипнула меня за задницу. К счастью, не так, как это делала Яна.
Аптека была далеко от дома, и когда я ходил, да отстаивал очередь, да вернулся, прошёл почти час. Когда я переступил порог, в нос мне ударил запах жареной картошки. На кухне, на плите стояла огромная сковородка, я рядом – маленькая, где шкворчала жареная колбаса. Главный сюрприз – на столе стояла бутылка водки.

Двое под лодкой не считая двух незнакомцев

Я очень люблю свою маму…

Моя ненасытная жена