из кабинки.
Так закончилась в том года осень. Потом наступила зима. Закончился год. Гоча вновь устроил корпоратив, на котором мы едва ли не прилюдно флиртовали с Аллой, а потом уехали домой и трахались с полуночи до пяти утра. Через несколько дней мы побили свой рекорд – решив не устраивать посиделки за столом, мы приступили к ласкам с первых слов поздравления президента. Когда били куранты, Алла уже сидела своей киской на моём лице, попивая шампанское и закусывая кусочком ананаса. Музыкальная программа застала нас в позе 69. Ну а дальше… А дальше мы перепробовали абсолютно всё, чему научились за эти недели, прерываясь только на шампанское, кофе и туалет. Когда стало светать, мы всё ещё занимались любовью в какой-то странной позе – лёжа на боках, положив правые ноги друг на дружку, и вылизывая вагину. А потом сладко спали в обоюдных объятиях. Да и проснувшись немного пошалили – но уже совсем немного.
Мы жили беззаботно и счастливо до начала февраля, когда один звонок всё изменил.
***
То субботнее утро, когда Алла дала мне титю, а после я её имела розовым страпоном, шло своим чередом. Я пила кофе на кухне. Алла принимала душ, когда зазвонил мой мобильник. Это звонил мой отец.
— Дочка, привет, родная, — сказал он мне почему-то на русском языке, хотя внутри семьи мы обычно общались на грузинском. – Вот какое дело. Тут к нам пришла одна девушка, сказала, что её зовут Марина, и ты с ней работала в начале осени в одной фирме.
— Марина? – я была очень удивлена. – Да, я работала с одной Мариной, одна была секретаршей директора.
— Она говорит, что не может до тебя дозвониться.
— Я всех их добавила в чёрным список.
Папа перешёл на грузинский язык.
— Мне дать ей трубку? Или вежливо выпроводить? Или грубо выгнать?
— Нет, папа, я поговорю с ней. Она нормальная.
— Привет. Нан. Это Марина, секретарь Киряла, — раздалось из телефона.
— Привет, Марина. Прямо скажу, неожиданно.
— Нан, есть дело. Нам бы встретиться, это не телефонный разговор.
— Марина, я к тебе всегда хорошо относилась… Но я так хочу забыть про вашу фирму… Не обижайся, ты тут не при чём, ты хороший человек…
— Нан, — перебила она меня решительно. – Я знаю, что о нашей фирме у тебя плохие воспоминания. Но то, что я хочу тебе рассказать, ты должна знать. Тебя это касается самым прямым образом. Прошу, давай встретимся. Это ненадолго. Поговорим и разбежимся.
— Что-то случилось?
— Да, случилось. И тебе лучше знать об этом. Когда сможешь приехать?
— Я не хочу в вашу контору.
— И не надо, я тоже не хочу. Но рядом есть кофейня. Давай там встретимся?
— Хорошо. Я буду там через два часа.
— Договорились.
Алла очень удивилась, что у меня внезапно появились какие-то дела в выходной. Она приподняла брови, когда узнала, что я еду встретиться в кафе с другой женщиной. Мне показалось, что она заревновала. Но я сказала, что встреча, скорее всего, носит деловой характер, и поехала в кофейню.
Марина уже была там и ела мороженое. Я посмотрела на неё оценивающе – захотела ли бы я с ней переспать? Нет – ответила сама себе. А почему? Однозначно красивая. С формами. Миловидная. Интересная. Не дура, как я поняла, работая с ними. Но не захотела бы. А почему? А потому. Не захотела бы, вот и всё! Потому что у меня Алла есть.
— Привет, — Марина кивнула мне. – Мороженку хочешь?
— Нет, только кофе.
Мы поболтали обо всё и ни о чём, пока нам готовили напиток. Наконец, когда мне принесли заказ, и официант ушёл, Марина без лишних слов заговорила.
— Нан! Я буду говорить прямо и всё как есть. Ты помнишь Стаса? Парня, который работал с вами в одном кабинете? Так вот, он задержан, и есть риск, что его могут посадить. И это имеет к тебе отношение.
А приоткрыла рот и попыталась что-то сказать, хотя не знала, что тут надо говорить.
— Погоди, сейчас всё поймёшь. Когда ты ушла, мы поняли, что произошло, но через несколько дней всё забылось, и мы стали работать дальше, как обычно. И только Стас был сам не свой. Он стал рассеянным, работа валилась из рук. На него жаловался Кир и мне пришлось составлять каждый месяц приказ о снижении премии. А главное – Стас разыскивал тебя. Он. Я так понял, пытался дозвониться тебе, но ты была недоступна.
— Да, я заблокировала всех вас. Мне не хотелось, чтобы кто-то, в особенности Кирял, дозвонился до меня.
— Ну ясно. Стас несколько раз подкатывал ко мне, чтобы я дала ему твой домашний адрес, поскольку твоё личное дело и персональные данные были у меня в компе. Но я, сама понимаешь, не могла ему ничего сказать. Во-первых есть закон, который запрещает. Во-вторых я понимала, что ты хочешь нас забыть раз и навсегда, и из женской солидарности была на твоей стороне, хоть ты у меня этого и не просила.
Вчера у нас случилось ЧП. Кирял пришёл на работу под градусом, зашёл в ваш кабинет и за что-то наорал на всех. Как мне сказали потом, он был недоволен вёрсткой какого-то макета – мол, с середины декабря его никто не может довести до ума. Ему кто-то ответил — лучше всех с этой работой могла бы справиться Нана, поскольку только она в совершенстве владела какой-то там замудрёной программой, в которой создавался этот макет. И тут Кирял вышел из себя и назвал тебя сучкой и шлюхой, изображающей себя целку.
Я, — продолжала Марина, — сидела на своём месте, когда минуты через две в приёмную вошёл Стас. Ничего не говоря, он протопал мимо меня, зашёл к директору, и там начали такие вопли, что страшно сказать! Когда я вбежала в кабинет, Стас держал Киряла за волосы и со всей дури бил мордой о стол. Господи, Нана, видела бы ты, сколько там было кровищи! Он расхерачил ему нос и выбил все передние резцы, кричал, что убьёт Киряла и покрывал такими матюками, что слушала бы и слушала. Я кое-как оттащила Стаса, прежде чем прибежали другие сотрудники.
Мой кофе остывал, а я не верила своим ушам. А Марина продолжала.
— А дальше приехала скора и полиция. Скорая увезла Киряла, а полиция – Стаса. На него сразу пало подозрение, что он нанёс побои, ибо он был очень возбуждён, к тому же в крови. Да и люди показали, что когда они вошли в кабинет, там был окровавленный директор, я и Стас. Меня допросили, но я Стаса не сдала, заявила, что ничего не видела. Но Стас сейчас у ментов, а они колоть умеют. И очень боюсь, что Стасу светит вполне реальный срок, поскольку Кир непременно подключит к процессу корпоративного юриста, а юрист – его родственник и очень тонко трактует законы.
Нана, я посчитала, что ты должна знать об этом. Всё сходится к тому, что Стас отметелил шефа за тебя.
— И зачем ты мне всё это рассказываешь? — спросила я ее. – Чтобы у меня совесть зашевелилась?
— Нет, Нана, — сухо сказала она. – Ты из тех, у кого совесть есть, а значит нет нужды расшевеливать её. Просто Стас неплохой человек, и вот я подумала – может, ты сможешь что-то предпринять, чтобы его освободить?
— Я? Шутишь? Как?
— Не знаю, Нана, не знаю. Я не знаю тебя. Не знаю, есть ли у тебя какие-то связи. А вдруг есть? Вдруг ты что-то смогла бы сделать?
Я долго молчала. Кофе вконец остыл. Марина заказала второе мороженое и съела его.
И вдруг сверкнула спасительная идея.
— Есть шансы. Я знаю, что делать. Марина, спасибо тебе. Ты правильно сделала, что рассказала мне обо всём.
— Я знаю.
— Я вообще должна сказать – ты хороший человек.
— Я знаю.
— В вашей конторе много хороших людей. Говенных, правда, тоже хватает. Но хороших больше.
— Я знаю, — повторила она в третий раз.
— Я пойду. Надо выручать Стаса.
— Надо.
Я вышла из кофейни, вдохнула холодный воздух. Сейчас, или в понедельник? Тревожить важного человека в выходной неправильно. Но вдруг в понедельник что-то безвозвратно изменится? Или менты расколят Стаса? Может они колят его сейчас, и какими методами? И потом, что там говорят русские про то, что не надо откладывать на завтра? Тем более, что понедельник – послезавтра.
Я взяла телефон.
— Да, Наночка, — услышала я в трубке очень приятный голос.
— Здравствуйте, Гоча Георгиевич. Я к вам с очень личным делом. Вам удобно поговорить?
— С тобой – всегда.
— Гоча Георгиевич, вы однажды сказали, что относитесь ко мне как к дочери.
— Могу повторить.
— Считайте, что я сейчас звоню вам как дочь, которой нужна отцовская помощь, но я не могу просить о ней родного отца.
— Да я за тебя готов, если надо, грохнуть кого надо.
— Грохнуть не надо. А сломать бы пару костей не помешало бы. Но это только при условии, что он не поймёт русский язык.
— В общем, приезжай ко мне. Адрес сейчас скину в смс. Наконец познакомлю тебя с женой, она о тебе наслышана. У нас как раз тут хинкали подоспели…
***
Когда Стас вышел из полиции, у него был очень недоумённый вид. Следом за ним из дверей КПП выпрыгнул адвокат, с которым меня познакомил Гоча.
— Парень молодец, — сказал он. – Ни слова не успел ментам сказать, хоть, говорит, кололи его знатно. А он упёрся – адвоката ему подавай, и всё тут. Признай, что это он уделал вашего алкоголика – тут было бы уже труднее работать. А так… Делов на полчаса. Вас подвезти куда-то? Нет? Ну, пока тогда.
Он прыгнул в джип, газанул и уехал.
— Нан, что это было? – спросил Стас. – Кто этот человек? Откуда? Я сидел в камере, готовился к худшему. Вдруг вызывают к следователю, а там этот кадр. Следак такой: ну, чего хотел, то и получил, вот твой адвокат, он всё уладил, проваливай. Я только хотел сказать, что впервые вижу этого человека, а он меня за шиворот, и вытолкал за дверь. Так, выходит, это ты всё сделала? Но как?
— Не всегда надо быть шлюхой, чтобы иметь нужные связи, — сказала я.
Стас посмотрел мне в глаза.
— Я никогда не говорил, и даже не думал, что ты шлюха.
— Однако позволил себе пари заключать.
— Я всё понял. Прости. Может быть, мою вину искупит, что именно за тебя я разбил лицо Кирялу?
—

Как меня отодрали в попку

Ночное дежурство

С МОИМ БРАТОМ НЕ СОСКУЧИШЬСЯ