пребывания там широкой пятерни любовника, то вздымался, то вновь оседал. Арсен умело и настойчиво массировал мамино влагалище, доставляя ей неземное наслаждение. Это было заметно по характерным движениям бедер, которые, то с силой сжимались, то расслабленно раздвигались, по нетерпеливо ерзавшей по стулу попке, по сбившемуся дыханию и сладким постанываниям.
Ее ладони уже сползли вниз по объемному крепкому телу и вовсю наглаживали солидных размеров бугор, выросший на брюках мужчины в области паха.
Через несколько минут таких вот взаимных ласк, дядя Арсен, наконец, оторвался от губ мамки, что то сказал, и, высунув из ее шортиков свою руку, с улыбкой поднес ее к лицу родительницы. Пальцы влажно поблескивали на солнечном свете, видимо, там внизу у мамы был настоящий потоп.
Мамка смущенно улыбнулась и, залившись краской, рассмеялась, кивая ему в ответ.
Мужчина тоже улыбнулся и еще ближе поднес свою руку к ее лицу, коснувшись влажной ладонью ее губ. Мама вдруг посерьезнела, и прикрыв в истоме глаза, сначала лизнула, а потом и вовсе засосала его пальцы, тщательно слизывая с них любовный сок.
Арсен одобрительно потрепал ее по щечке, взял за руку и потянул за сбой сторону двери. Мама забавно семенила рядом на своих высоченных шпильках, рукой придерживая спадающие шортики.
Тут уже ловить было нечего, пришлось менять дислокацию, выискивая наиболее удобное место для наблюдения.
Беглый осмотр окон первого этажа положительных результатов не дал. Парочка просто исчезла из вида. Неужели они ушли на второй этаж? Но по моим, хоть и не подтверждённым сведениям, окончательно доделан он не был, там до сих пор еще кипел ремонт. Но вдруг все — таки я не прав? Тогда плакали наши замыслы, летать, к сожалению, мы не умели. Но сегодня госпожа удача была на нашей стороне.
В дальнем крыле большого дома притаилось небольшое окошко, незамеченное нами. Слишком неброское оно было на фоне огромных панорамных витрин. Надежда, как известно, умирает последний, и это и был наш также последний шанс. Если не здесь, то пиши пропало…
Не успели мы подобраться поближе к заветному окну, как оно с шумом распахнулось и оттуда показалась белокурая мамкина макушка. Мы едва успели нырнуть обратно за угол, буквально влепившись в стену.
— Арсенчик, давай окно откроем, а то духота невозможная! — ясно услышали мы голос моей маман. Слышимость в дальнем углу двора была отличная, не то что на веранде.
— Открывай, Свэтик! — услышали мы знакомый акцент дяди Арсена, — Только нэ говори потом что сюда всэ сосэди на твои крики сбэжались!
— Ой да ладно, какие соседи, тут тишь да гладь сейчас, все в городе! — небрежно отмахнулась мама — Да и вообще, пусть завидуют, какой мне мужчина достался, правда ведь, Котик?
— Всэ, иди сюда, кошэчка! Сэйчас будэм тэбэ под хвостик заправлять! — громко загоготав, ответил он.
В оконном проеме вихрем золотым вихрем взметнулась густая копна волос — мамка на каблуках развернулась в комнату, к своему ухажеру.
— Ммммм… а ты не боишься? У кошечки острые коготки! — игриво мурлыкая, произнесла маман. Голос ее сбился, возбуждение переливалось через край.
Ответа не последовало, в комнате раздались громкие тяжелые шаги и через мгновение из окна показались две огромные мохнатые лапищи, обвившие тонкую женскую спинку. Дядя Арсен так навалился на мамку, что они оба чуть не вывались из окна. Мама весело взвизгнула и тоже обняв, прижалась к мужчине, пытаясь удержаться. Их переплетенные тела покачивались из стороны в сторону, маман, улыбаясь, смотрела прямо в глаза своему любовнику. Их губы одновременно потянулись к друг другу и через мгновение они слились в страстном горячем поцелуе. Сквозь громкое влажное причмокивание, раздавались томные мамины стоны, тельце ее то и дело дергалось и проседало в мощных объятьях мужчины, видимо, Арсен вновь добрался до ее горящих складочек.
Наконец, с трудом оторвавшись от ласкающих ее губ, маман, страстным, полным огня голосом зашептала своему любовнику:
— Ну, приступим? Я не могу больше! Хочу тебя!
— Что, нэ тэрпится? — со смешком ответил он — Эээ, знаю я, как вы, дэвки, большие елдаки любитэ! Ладно, тащи свою аппэтитную попку на кровать, сэйчас я ее дэлать буду!
Золотая макушка в окне согласно кивнула и исчезла из вида. Через мгновение женская рука положила на подоконник сначала маленькие белые шортики, а затем и беленькие трусики. Раздался звонкий цокот каблучков по лакированному паркету и скрипнули кроватные пружины.
— Иди сюда! — позвала мама своего любовника нежным голосом — Я хочу посмотреть на него!
Теперь позиция у окна была свободна. Затаив дыхание, мы с Максом на цыпочках стали пробираться к новому наблюдательному посту.
Как всегда, первым заглянуть в комнату решился я. Комнатка оказалась довольно маленькой, но уютной. Здесь была небольшая кровать, журнальный столик, с фруктами и вином, небольшие тумбочки по углам. Мама сидела на кровати, широко раздвинув свои загорелые ножки, а между ними стоял дядя Арсен, глядя на нее сверху вниз. Ее наманикюренные пальчики проворно колдовали над ширинкой мужчины. Наконец, справившись с нехитрой застежкой, мамка потянула его штаты вместе с трусами вниз. То, что выскочило оттуда ей навстречу, повергло в шок не только ее. Огромный член, размерами напоминавший батон докторской колбасы, плавно раскачивался прямо перед ее большими, как блюдца глазами, едва не задевая нос. Бордово — фиолетовая головка словно шляпка гриба нависала над мощным стволом.
В комнате повисла тишина, прервавшаяся восхищенным женским вздохом:
— Хуяссе… Какой большой мальчик!
— Нравится, Свэтик? — с ухмылкой спросил дядя Арсен.
— Не знаю! А ты точно им уже кого то трахал, ну в смысле женщин? — залепетала околесицу мамка, не спуская удивленно распахнутых глаз с мужского достоинства. Достоинства, с огромной я бы сказал, буквы.
— Еще как трахал, Свэтик, и всэм хорошо было! — Заливаясь громким хохотом, ответил Арсен — И тэбе хорошо будэт!
Мама неуверенно положила руку на основание толстого ствола, пытаясь обхватить его своей маленькой ладошкой. Обхватить его полностью ей так и не удалось. Осторожно, словно боясь, что член вырастет еще больше, она скользнула рукой по стволу вниз, оттягивая кожицу от крупной головки.
— Губками, Свэтик, губками! — подсказал завороженной зрелищем мамке Арсен.
— Угу… — как то невнятно ответила она, все еще не сводя широко раскрытых глаз с огромного мужского прибора.
Затем она вдруг собралась, взяла себя в руки, и прикрыв глаза, поцеловала своими нежными губами бордовую «шляпку» головки. Затем пошире открыла ротик и осторожно обняла губами навершие. Голова ее чуть подалась вперед, нежное колечко ее пухлых губ, растягиваясь, с трудом пропускало внутрь рта возбужденную мужскую плоть. Едва засосав огромную шляпку головки, маман остановилась, смешно тараща снизу вверх круглые от удивления глаза на Арсена. Ротик ее был растянут до предела.
Обхватив ладошкой мощный ствол у основания, мамка, напрягшись, «снялась» с распиравшего его рот члена.
— Нет, Арсенчик, прости, не могу я такой сосать! — откашлявшись, промямлила мама — Он мне в рот не помещается!
— Ну как это не помэщается? — деланно возмутился мужчина — У твоэй подруги Марины только так помэщался!
— Нашел с кем сравнивать! — ухмыльнулась в ответ мама — Она ж по два члена не глядя заглатывает!
При этих словах глаза Макса значительно округлились.
— Ну вот и брала бы примэр с подруги! — посоветовал ей Арсен.
— А я, по твоему, здесь что делаю? — рассмеявшись, ответила родительница.
— Умничка, Свэтик, тогда нэ отвлэкайся! — потрепав мамку по густой «холке», похвалил
мужчина.
— Ну Зай, давай я лучше его ручками поставлю, а потом между сисек погоняешь? — с
надеждой и мольбой заныла мама.
— Свэточка, твой сладэнький говорливый ротик должэн быть занят сэйчас другим дэлом! —
Арсен оставался непреклонен.
— Блин, какой ты все таки противный! — деланно обиделась мамка, но ладошками принялась усердно разминать вздыбленную мужскую плоть.
Широко раскрытые губки охотно обхватили блестящую от ее же слюны головку, и сладко зачмокали на мужском естестве.
Дядя Арсен откинул голову назад, закатив к небу глаза, и ласково поглаживал снующую на члене мамкину макушку.
— Умничка, Свэтик, умничка! — нахваливал он любовницу.
Умелыми стараниями маман, член быстро принял боевую стойку «смирно» и теперь победоносно возвышался к потолку синевато красной грибовидной головкой.
— Ну, как, Зай, тебе понравилось? — похотливо улыбаясь поинтересовалась мамка.
— Это было что то, Киска! — восторженно отозвался Арсен — Ты прирождэнная сосальщица!
— Мурррр… спасибо! — игриво отозвалась она — Может и ты меня порадуешь?
С этими словами она откинулась на спину и призывно раздвинула ножки.
— Ну что ж, сама напросилась! — громко вскрикнул он, и борцовским прыжком бросился на колени. Руками он обхватил бедра женщины и резко рванул их на себя, так, что миниатюрная фигурка мамки подпрыгнула на диване, очутившись на его краю. От неожиданности мама громко взвизгнула и тут же заливисто рассмеялась, брякнув уже обосновавшуюся в ее промежности голову мужчины маленькой диванной подушечкой.
— А эсли будэшь драться, я буду кусаться! — нарочито серьезно пригрозил дядя Арсен.
Его широкий, небритый вокруг рот, припал к гладенькой, словно девчоночьей, щелочке любовницы и звучно засосал ее в себя. Игривое настроение мамы тут же начало сменяться сладкой истомой страсти, отражающейся на ее красивом лице. Густая копна волос цвета золота разметалась по подушке, руки страстно теребили лысоватую голову мужчины, сильнее прижимая ее к промежности. Натружено сопел и влажно причмокивал дядя Арсен, трудясь над перевозбужденной маминой киской, с губ женщины срывались протяжные сладкие стоны удовольствия и благодарности.
— Так, Зая, т… ааак… — в перерывах между стонами, не своим голосом выдавливала из себя женщина — Еще! Еще!
Хорошенько размяв и так вовсю текущее влагалище, Арсен перешел к новой технике. Вставив указательный палец правой руки между призывно приоткрывшимися мокрыми губками, он вновь засосал в себя

Язык чешется

С матерью в деревне

Двое под лодкой не считая двух незнакомцев