медленно поползли вверх. На самом верху губки щелки, тесно сжимающие головку, вдруг соскользнули, и мой «Воин» оказался с непокрытой головой. Но эта пауза продолжалась не более трех-четырех секунд, как губки вновь ухватились за розовую головку члена, и желанная щель снова накрыла «Воина». Такой замедленный темп с нежными прикосновения ее «Киски» доводил меня до крайнего возбуждения, так как я «всеми фибрами своей души» так чувственно ощущал ее нежное тело, как ни у одной из ранее покоренных мною женщин. А когда она в самом верхнем положении, не вынимая члена, делала круговые движения тазом в одну и другую сторону по несколько раз, а затем, словно проваливаясь, резко насаживалась на член до самого конца, замирая внизу, и тут же взлетала вверх, останавливаясь и сжимая мышцами только головку моего «Воина», что было выше всех моих сил, чтобы удержаться от бурного оргазма, я не выдержал и так ударил струей вверх, что капли спермы достигли ее крестца. Она повернула ко мне лицо, перекошенное чувством вожделения, и, проведя ладошкой по пояснице, вымочив ее в сперме, сунула пальцы в рот и стала демонстративно их облизывать.
 — Ты уже кончил? — иронично спросила она, изобразив удивление приподнятыми бровями на лице.

 — А ты?! С некоторой долей ненависти, в дрогнувшем от необыкновенного напряжения голосе, спросил я, оказавшись в роли побежденного противника.

 — А я думала, что мы только начинаем…

Я понял, что свой «Сталинград» я уже проиграл, но был уверен, что взятие «Берлина» окажется на моей стороне.

 — Тогда продолжай, но только теперь лицом к «врагу»! — я протянул руку и кончиком простыни промокнул головку моего «Мальчика».

 — А разве мы враги? — она наклонилась и впилась мягкими накрашенными губами в мои пересохшие губы.

 — Ну, что ты?! Теперь ты для меня самый близкий и желанный человек. Ты, как я вижу, тоже не равнодушна ко мне. Не так ли?

 — Ты прав. Не зря же я положила на тебя глаз, как только ты подошел к витрине. Но я очень не равнодушна так же и к Его Величеству Сексу. Люблю я это дело до чертиков, и, заметь, всегда хочу…

 — Видимо, мы два сапога пара. Я тоже всегда хочу…

 — Тогда продолжим? Ты уже пришел в себя, нокаутированный воин?

 — Будем считать предыдущий раунд нокдауном…
Теперь я видел ее во всей женской красе. Маленький, курносый носик, бездонная синева глаз, растянутые в похотливой улыбке пухленькие губки, небольшие груди с румяными кончиками сосков, пупок, затаившийся в соблазнительной ямке, припухлый лобок с наколкой орла, расправившего крылья, ниспадающая прядь соломенного цвета волос, все это выглядело до такой степени соблазнительным, что у меня затаилось сомнение, что это на моем члене сидит студентка третьего курса инъяза. Но она уже не сидела, как волшебное изваяние, а начала медленно приподнимать и опускать таз. И о, чудо! Когда она приподнимала таз, орел опускал крылья, но стоило ей сделать резкий рывок вниз, как он ими взмахивал.

«Девушка — Взлетающий» Орел. «Стоп! Это я уже где-то видел. Но где?» — промелькнуло у меня в мозгу, но далее анализировать ситуацию стало просто невозможным, так как сокрушающее необыкновенной силы вожделение намертво овладело всем моим существом. Если даже в этот момент к моему виску приставили дуло пистолета, я вряд ли бы смог оторваться от ее сладострастного тела. Она увеличила темп, орел замахал крыльями быстрее, но я уже не обращал особого внимания на крылья этой нахальной птицы, так внимательно разглядывающую лежащую под ним жертву, которую он вот, вот собирался клюнуть.
А между тем взаимное биение тел достигло такой частоты, что у меня возникло опасение, как бы ее «Чудовище» не проглотило моего отважного «Бойца».

«Врешь! Не возьмешь! Второго Сталинграда не будет!» — пульсировало в моей голове, и тут я стал замечать, как она постепенно сбавляет темп, и орел недовольно начал успокаиваться. Она вдруг изогнулась вся, резко насадилась на меня и застыла, намертво прикипев к телу. Ее жадно раскрытые губы упали прямо на мои уже давно пересохшие, впились в них, и она, дрожа, как в лихорадке, начала сливать, продолжая извиваться и елозя по моему вспотевшему телу.

«Ага! Наконец-то ты сдалась, красотка, на милость победителя!» — отметив про себя, что на сей раз я удержался от преждевременного оргазма. И когда она затихла, отдыхая на моем теле, «Боец» вдруг приподнялся, словно хотел не вылезти, а только выглянуть из окопа.

«Неужели он не кончил?!» — удивилась она, отметив, что такое в ее практике наблюдается впервые.

 — Тебе было хорошо? — она провела своим миниатюрным пальчиком по моей нижней губе.

 — Конечно. Но было бы еще лучше, если бы мы продолжили процесс…

 — Тогда клади меня на лопатки…

 — Это зачем же?

 — На сей раз ты победил, а победитель должен быть сверху…

… Я драл ее с беспощадной половой жестокостью, не обращая внимания на отчаянно жестикулирующие губы то ли от жгучей похоти или нестерпимой боли. И когда, час спустя, моя струя, наконец, ударила в ее почти «дымящееся» лоно, заливая все то, что мой «Молодец» там натворил, на ее ресничках затаились бриллиантовыми росинками маленькие
слезки и слабый голосок возвестил: «Сдаюсь!… «.

«Так-с! Наконец-то Берлин пал!» — ухмыльнулся я и скатился с нее набок.

… Отдышавшись, я встал и подошел к столику, на котором стояла бутылка с недопитым шампанским.

 — Шампунь будешь? — спросил я.

 — Дай глоточек…

Шампанское тихо побулькивало в ее горле.

 — Ванну примешь?

 — Обязательно, — она отдала мне фужер и села, спустив свои стройные ножки.
Пока она мылась, я курил на балконе, затем тоже прошел в ванну. Долго стоял под холодной, щекотливой струей, пока не замерз, а когда прошел в спальню, увидел, как это милое создание, словно ангел с небес, сошедшее в мою огромную постель, беззаботно спало, раскинув руки и разметав волосы по двум подушкам. Прикрыв ее голую попку простыней, ушел в кабинет, включил экран внутреннего обзора комнат и просмотрел записанную сцену нашего замечательного секса, которую я тут же окрестил романтическим названием «Взлетающий Орел».

… Проснулись мы поздно от какого-то шума в столовой. Я выглянул через приоткрытую дверь и увидел там суетящуюся тетю Пашу. Подошел, обнял и поцеловал ее, сказав: «Не ругайся. Сегодня у меня замечательная гостья. Я, кажется, женюсь… «.

 — Поживем, увидим… , — дипломатично вывернулась, она. — Иди, приводи себя и ее в порядок. Завтрак уже готов…

Вика была предупредительно вежлива с тетей Пашей, то и дело поглядывала на меня, словно ища поддержки.
 — Поедем, покатаемся, — предложил я гостье, когда завтрак был закончен.

… Изрядно поколесив по городу, я привез ее к своему давнему другу, а теперь очень известному в Питере дамскому модельеру.

 — Леш. Надо приодеть эту девочку этак штук на двадцать…

 — Будет сделано, шеф, — ответил тот, иронично приложив сложенные ладони к груди.

… Через три часа мне позвонила Вика и сказала, что все готово. Я заехал за ней и не узнал свою любимую. Передо мной стояла не только красавица-модница, но и ослепительной красоты женщина, рядом с которой, как мне показалось, я буду выглядеть жалким сморчком.

Вечер мы заканчивали в ночном клубе, предварительно отслушав «Пиковую даму» в «Мариинке».

… Когда ее пригласил на танец один мой знакомый очень видный молодой человек, я одобрительно кивнул, почувствовав, как с моих плеч вдруг упала тяжелая ноша. На ум почему-то пришли веселые слова из давно забытой песенки, которую пел знаменитый Хиль, о том, «Как хорошо быть генералом». Да, я был генералом в своей компании по торговле недвижимостью, но надо мной был еще и «Маршал».

Вечером в спальне Вику было не узнать. Такое красивое нижнее белье мне и во сне не снилось.

 — Ты будешь моей женой? — спросил я, целуя сзади ее правое плечо.

 — Ты делаешь мне предложение? — повернулась она, щелкнув меня по носу.

 — Считай, что сделал…

 — Надо подумать… , — неожиданно ответила она.

Я опешил, не ожидая такого ответа, так как был самонадеянно уверен в его положительности.
Она легла в постель, а я ушел в свой кабинет. Вскоре там раздался телефонный звонок. В трубке раздался голос моего «Маршала».

 — Ник. Ты, обзаводишься новой секретаршей?

 — Мечтаю, шеф…

 — Зря. Она приглянулась моему сыну. Выдай мне ее характеристику…

 — Готово, шеф, — я тут же скинул ему по Интернету файл о нашей битве «За Берлин».

Через час шеф опять поднял меня уже с постели.

 — Сколько хочешь за нее? — грубо спросил он.

 — Вы же знаете, шеф, что не в деньгах счастье… , — начал я.

 — Знаю, что в их количестве… Короче. Я долго присматривался к тебе и пришел к выводу, что на должность моего первого зама без отрыва от твоего производства ты уже созрел… Кстати, это восемь процентов акций от общего пакета.

 — Двадцать процентов…

 — Ты с ума сошел!

 — Нет. Я в твердом уме…

 — Десять! И ни цента больше…

 — О, Кей! Пятнадцать и по рукам, шеф.

 — Вот черт! Умеешь торговаться. Бог с тобой. Согласен, если ты с таким же упорством будешь отстаивать и интересы холдинга.

 — Наши интересы…

 — Ладно, демагог. Завтра в девять мой сын приедет за ней…

 — Надеюсь с приказом и контрактом?

 — Вот уж. Из любой руки выкрутится. Впрочем, моя школа. Будет тебе белка, будет и свисток…

 — Рад стараться, шеф.

… Прошло несколько дней, и Вика была принята в компанию на главного менеджера по связям с деловым миром и общественностью с умопомрачительным окладом, а я удобно расположился в давно пустующем кабинете первого зама хозяина холдинга. Все были очень довольны. Но откуда нам было знать, что больше всех был доволен и криминальный шеф Вики, который так удачно внедрил своего крота в наш преуспевающий холдинг.
Эдуард Зайцев.

Ночное дежурство

Насоска

Мой мучитель