ей таким же породистым «жеребцом», как тот ректор, сломавший ей целку. Но с другой стороны, многие бабы только и ждут, когда мужик станет заливать глаза, рот, грудь, живот этой беловатой водичкой, убегающей мимо пупока в заветную щель. Некоторым нравится глотать ее, размазывая по лицу и телу. Поговаривают, что сперма несет в себе гены сохранения молодости.
Эти мысли так возбудили меня, что, озверев, погнал наш процесс бешеным галопом.
 — Ох! Ух! Ах! — восклицала она в такт моим интенсивным движениям. Ее лицо покраснело, на лбу выступили капельки пота, губы отчаянно жестикулировали, по которым можно было понять, что мой «молодец» доставал ее так, что дальше некуда. Моя голова уже ничего не соображала, и не управляла бившимся в экстазе разгоряченным телом. Я чувствовал, что и ее тело требовало только одного: удовлетворения. И оно наступило. Взаимные потоки из наших тел схлестнулись в ее «пещерке», вылившись наружу. Но я продолжал ее накачивать, по инерции совершая челночные движения. Она при этом так крутила своей задницей, словно в нее вставили шило. Изнеможенные, с бешено колотившимися сердцами, мы свалились на пол и продолжали истязать друг друга на грязном, затоптанном коврике, мыча друг другу что-то нечленораздельное.
 — Отдышавшись, она спросила:
 — Тебе хорошо со мной?
 — Не то слово. Мне показалось, что мы уже в раю.
 — И мне. А ты хотел бы еще встретиться?
 — А я и не думаю с тобой расставаться?
 — Как это?
 — Пойдешь ко мне работать…
 — А ты кто?
 — Генеральный директор туристической фирмы. Вот моя визитка, — протянул ей, вынутую из кошелька карточку.
 — Какого направления?
 — Израиль, Кипр, Канары. Для клиентов побогаче — Италия, Франция, Канада, Штаты…
 — Тебе нужны переводчицы?
 — Нет. Личный секретарь, знающий языки…
 — Так ты не из бедного десятка?
 — Этакий богатенький «Буратино».
 — А почему не самолетом летишь, а трясешься в поезде?
 — Суеверен. Бьются они часто.
 — Но поезда тоже. Недавно «Невский экспресс» грохнулся…
 — Бывает. Но это реже…
Мы привели себя в порядок, улеглись на свои полки, и сон сморил нас. Поезд продолжал мчаться по прямой, оторвавшись от Москвы.
… Я проснулся оттого, что прекратилось постукивание колес и покачивание вагона. Поезд стоял на большой станции. Глянул на полку напротив, но Сашеньки на ней не было. Не оказалось на месте ни ее одежды, ни сумки. Я подхватился, протер глаза, думая, что еще сплю. Не верилось, что вот так, «по-английски», она могла уйти, не попрощавшись. На столике даже записки не было. Чувство какой-то тоскливой тревоги сжало мое сердце. Я бросился к проводнику, тот уже закрывал дверь, тронувшегося вагона.
 — А где Саша? — затормошил я его, схватив за рукав.
 — Какая Саша?
 — Извините. Ну, та девушка, блондинка, что со мной ехала в пятом купе?
 — А в мини-юбке что ли?
 — Да! Да! — я готов был его разорвать на куски за такую несообразительность.
 — Так она только что вышла…
По телу побежали предательские мурашки, но чувство надежды не покидало меня, так как, по ее словам, где-то здесь жила ее бабушка. Я вошел в купе. Все мои вещи были на месте, даже кошелек торчал из кармана пиджака. Я схватил его, открыл. Из него выпала записка. В кошельке вместо двух тысяч баксов, было только двадцать. Развернул записку. Строчки прыгали перед глазами: «Милый, — писала Сашенька, — так получилось, что мне надо было срочно сойти. Я тебе оставила на такси, остальные, думаю, за две ночи я честно заработала. Не переживай. Увидимся. Звони», — далее стоял номер мобильного телефона. Я схватил мобильник, лежащий под подушкой, позвонил. Мне ответил директор какой-то бани. Я отшвырнул мобильник, и понял, что лохонулся.
… Спустя полгода мы с женой отдыхали в Сочи. На пляже, где мы поджаривали свои телеса, задержали двух жуликов. Они аферили с железнодорожными билетами. Вечером их лица показали по местному телевидению. Я чуть не упал со стула: с экрана на меня с тоской и надеждой смотрели голубые глаза Сашеньки и наглые цыганские очи Михаила…
Эдуард Зайцев.

Инцест отца и дочери

Февраль

С матерью в деревне