закружилась. Он рухнул на землю и встал на четвереньки. Адский портал при этом мгновенно исчез. А Мила, кувыркнувшись через голову, шлёпнулась спиной на мягкую траву прямо перед Болтом. Её крылья распластались в разные стороны, а лицо оказалось прямо под бесовской физиономией.
Некоторое время, тяжело дыша, оба молча смотрели в упор один на другого. Мерный шелест листвы, ласковое дуновение ветерка в лучах тёплого солнца, стрекот кузнечиков и тихий плеск волн о песчаный берег райского озера действовали крайне умиротворяюще.
— Не надо… Ну, пожалуйста… – тяжело дыша, взмолилась шёпотом Мила. – Ведь ты же не хочешь этого делать.
— Откуда тебе знать, чего я сейчас хочу!.. – возразил Болт грустным голосом.
Он смотрел девушке в ясные голубые глаза, но порой тайком косился и на белоснежные телеса, показавшиеся из-под задравшейся при кувырке туники, которую та забыла одёрнуть.
— Тогда просто скажи мне… Чего же проще? – Мила прикрыла глазки и многозначительно улыбнулась.
— Тебя хочу. – тихо признался Болт, немного помолчав. – Сильно хочу. Ужасно! Безумно!! Адски!!!
— Смешной ты, всё-таки! – расхохоталась девчонка. – Как же можно хотеть ангела «адски»?
— А я вот хочу! Но не могу…
— Почему? – вытянула губки трубочкой Мила, не поднимая век.
— Да потому что нельзя нам, чертям, вас трогать!
— Но ты ведь уже касался меня, пусть и невольно, пока я сидела на твоей шее.
— Это другое. Потому что… Тогда не я, а ты меня трогала. Наверное… А мне самому нельзя!
— Да кто тебе такое сказал?
— Да этот ваш… Ну, то есть не мне, конечно, сказал… Но в общем…
— Глупости. Бог сказал, что вам нельзя нас обижать. Так ты и не обижай, а будь со мной чутким и ласковым… Ведь прикосновением можно сделать не только больно, но и очень даже приятно.… Ты такой большой и сильный, а я хрупкая и беззащитная. Но это не значит, что ты должен быть грубым со мной и причинять страдания. Вместо этого ты мог бы проявить нежность и доставить нам взаимное удовольствие. Я уверена, у тебя получится!.. Попробуй!..
Мила шептала эти непонятно как приходящие ей на ум, но такие сладостные для обоих слова, что у неё от предвкушения закружилась голова. Ею снова овладело то непонятное чувство, которое она испытала по дороге сюда, когда впервые увидела эрегированные чресла сразу двоих своих рогатых попутчиков.
— Ну, да… – Болт хотел коснуться кончиками пальцев её пухленькой щёчки, но снова не осмелился.
— Дай мне руку. – улыбнулась ангел, не открывая глаз, и протянула к нему свою беленькую ладошку.
Чуть помешкав, чёрт нерешительно выставил ей навстречу свою огромную чёрную длань. А когда ощутил мягкое и нежное девичье тепло, зажмурился и сжался в комок в ожидании кары небесной. Однако ничего такого не произошло. Тонкие пальчики принялись гладить его шершавую ладонь и запястье. Робко и несмело он стал ласкать руку Милы в ответ.
— Вот видишь, я же говорила – ничего страшного не происходит. Это обижать нельзя, но ласкать ведь запретов не было…
С этими словами ангел медленно перенесла руку беса под подол туники, себе между ног, и с силой прижала к пылающей желанием ничем не прикрытой промежности. Импульс сладостной неги тотчас разлился по всему её телу, когда толстые и шершавые мужские пальцы наконец дотронулись до гладкой и влажной девичьей расщелины.
Всё ещё не веря своему счастью, поначалу осторожно и несмело, но с каждой секундой всё с большим интересом, Болт принялся исследовать чувственное ангельское естество, бередя его пальцами. Мила запрокинула голову, и прикрыла веки. Она шумно дышала и хватала приоткрытым ртом воздух, а проворные мужские персты настойчиво раздвигали податливые губки и проникали в её орошённую любовными соками нежно-розовую глубь.
Ещё никогда в своей жизни бес никого не ласкал. Тем более с таким неподдельным трепетом и вожделением. Его поражало и радовало, как безраздельно, самозабвенно и искренне ангел поддавалась его нежностям. И от этого ему хотелось доставлять ей ещё большее удовольствие.
Позабыв о стыде, миниатюрная девушка раздвинула свои маленькие белые ножки так широко, как только могла. Суча руками, она всё больше приподнимала край короткой туники, оголяя животик выше пупка. И вскоре из-под тонкой ткани показались две её очаровательные грудки.
Болт жадно пожирал взглядом эту восхитительную, пленяющую взгляд наготу. Бархатистое тепло, исходящее от оголённых прелестей, в сочетании с их непередаваемой первозданной нежностью и податливостью, сводило его с ума.
Ему вдруг безумно захотелось сейчас же окунуться с головой в этот безбрежный океан бесконечной нежности, безумной ласки и неземного блаженства. Наконец он решился познать пульсирующую от желания женственную плоть ангела, чтобы не только сполна насладиться ею самому, но и непременно подарить наслаждение в ответ.
Он резко вскочил и развернулся в прыжке, а в следующий миг снова опустился на Милу, теперь полностью покрыв её сверху. Ангел приподняла веки, расплылась в благостной улыбке и снова томно их опустила, не желая отпускать от себя далеко то сладостное забытьё, в которое уже погрузил её Болт.
Она ничуть не возражала, когда ощутила у себя между ног что-то горячее и упругое. И даже когда мужская твердь усилила напор и стала проникать внутрь её тела, это ничуть не испугало её. Напротив, неописуемый восторг и сладостные ощущения в каждой клеточке тела заставили её протяжно и восхищённо застонать.
Болт был очень осторожен. Он не хотел сделать Миле больно вовсе не из страха понести за это наказание, а совершенно искренне. Подобные эмоции он испытывал сейчас впервые. Его вторжение в трепетные девичьи недра было невероятно медленным, плавным, бережным, но всё равно неотвратимым. И вот его внушительное достоинство под восторженные девичьи всхлипы целиком погрузилось в ангельское лоно, растянув и заполнив его до отказа.
Мила тоже впервые в жизни ощущала так глубоко у себя внутри что-то инородное. Исполненный горячим желанием и звенящий от напряжения толстый мужской стержень проник в самую суть её естества и теперь, даже оставаясь почти неподвижным, чуть пульсируя, заставлял вздыхать, охать и тихонько завывать от откуда ни возьмись накатывающего неземного упоения.
И вот необхватное и длинное тёмно-коричневое бесовское дуло, целиком введённое в узенькую беленькую щелочку миниатюрной девочки-ангелочка, пришло в движение. Сначала медленно и едва заметно твёрдый ствол стал просто шевелиться у неё внутри, вызвав новую бурю эмоций. Постепенно эти шевеления переросли в плавные повторяющиеся скольжения. И каждое из них неизменно отзывалось восторженными писками, вздохами и стонами.
Выставив хвост столбом, брутальный Болт подмял под себя покорно распластавшуюся под ним Милу. И только два больших крыла на мягкой траве с дрожащими от лёгкого дуновения ветерка пёрышками выдавали её присутствие под ним. А ещё пара босых пухленьких бело-розовых ножек, что страстно обхватили накаченную задницу навалившегося сверху двухметрового беса.
Аккуратная беленькая попочка ритмично пружинила на мягкой осоке под нарастающим натиском неуёмного Болта. Он пыхтел и рычал, засаживая субтильной девчонке с каждым разом всё резче и глубже. Из её безволосой красивой писечки обильно сочились прозрачные струйки тёплого и немного тягучего любовного сока.
Уткнувшись своим носом-пятаком в её благоухающие золотистые локоны, он жадно втягивал в себя их небесно-женственный аромат и всё больше пьянел от него. Его огромные руки с силой сжимали миниатюрные холмики у девушки на груди, вминая в них стоячие столбики нежно-розовых сосочков.
От этих страстных сдавливаний, а также от мощного распирания внутри у Милы захватило дух. А частые и ни на миг не прекращающиеся мощные толчки сотрясали всё её невесомое тело. Сладко-приторные ощущения с каждой минутой нарастали, наполняя собой каждую клеточку и заставляя позабыть обо всём на свете.
А временами пара гигантских увесистых яиц Болта, звонко шлёпавшая по белоснежным булочкам маленькой попки, принималась вдруг делать это ещё яростнее, громче и чаще. В такие моменты где-то внизу девичьего живота зарождалось невероятное по своей силе сладострастие, которое тут же разливалось по всему телу, безраздельно подчиняя себе. От всего этого бьющаяся в благостном изнеможении Мила вдруг вся покрывалась мурашками.
Её белоснежные бёдра тряслись мелкой дрожью, до отказа растянутая властной мужской твердью щелочка изливалась короткими горячими фонтанчиками, а из маленького приоткрытого ротика внезапно раздавался протяжный восторженный стон.
Так происходило уже неоднократно, и Болт радовался тому, что эта белокожая недотрога так мокро и страстно кончает под ним уже в который раз. Разве мог он представить, к чему приведёт это встреча, когда впервые увидел её сегодня! И поэтому теперь он с нескрываемым удовольствием наслаждался каждой мигом обладания её нежной и невинной ангельской плотью.
Непрекращающиеся девичьи стоны, чередующиеся с особо громкими, переходящими почти в крик, страстными завываниями ещё долго звучали под кронами деревьев нерукотворного райского сада. Пока наконец размеренное сопение беса не перешло в страстное пыхтение, и его яростные звериные рыки не ознаменовали собой яркий финал этого продолжительного и бурного соития.
Семя хлынуло в миниатюрное чрево Милы мощными горячими струями и мгновенно переполнило её изнутри. Излишки тут же устремились наружу тягучими белёсыми потоками, стекая вниз по потным девичьим булочкам и заливая розовую пульсирующую звёздочку попки. Но огромный и упругий ствол чёрта не спешил покидать ласковое и приветливое ангельское лоно, какое-то время продолжая радовать его просто своим присутствием.
Спустя пару минут Болт лёг на траву рядом с Милой. Повернувшись к ней, он долго всматривался в её точёный профиль. Он любовался её умиротворённым личиком и, легонько касаясь, поправлял пальцами светлые локоны у неё на лбу и висках. Ему безумно нравилось так смотреть и просто ласково прикасаться к ней, чувствуя живое

ПОСЛЕ УРОКА ФИЗКУЛЬТУРЫ

С матерью в деревне

Ночное дежурство