с пристрастием священник.
— Что вы святой отец, — залилась краской будущая монашка.
— Так это надо исправить! — обрадовался он, — Так уж и быть, сделаю одолжение покажу тебе перец. Для этого задери мою рясу.
— Может не надо отец Петр? — испугалась Аксинья. — Я боюсь ада, — доверительно произнесла она.
Петрофан чуть не заржал во все горло. Глупая курица ада страшится!
— Я заступлюсь за тебя на том свете! Господь послушает меня, я у него на хорошем счету, — пообещал хитрейший поп.
— Правда батюшка, значит я могу делать, что пожелаю?
— Да дочь моя, — горячо закивал головой тот.
— Тогда я хотела бы кунилингус.
— Хто? — нахмурился святой отец. Он слыхом не слыхивал о таком страшном слове.
— Куни, ланьет, отлиз, — понизив голос, прошептала Аксинья. — Я в журнале прочитала, это всем девушкам нравится, — с гордостью доложила она.
Петрофан отлично знал последнее слово от Таиса. Знал, но не пробовал, не приходилось как-то.
— Ну если нравится, — протянул поп, — Задирай юбку и залазь на меня. Без пяти минут монашка мигом скинула трусики и в предвкушении райского удовольствия забралась на лицо батюшке. Тот обнюхал подставленные прелести, как кобель сучку перед случкой и решительно лизнул, потом еще раз и еще. Изученная теория отлиза дала свои плоды в практике. Молоденькая послушница что есть мочи сопела и комкала простынь. Поп возбудился сам.
— Освобождай моего зверька из штанов, — велел он, Аксинья зашуршала батюшкиной одеждой и вызволила из неволи толстенького дружка. Она впервые видела мужской срам так близко. Хотелось сделать что-нибудь эдакое, например, поводить им по своему лицу. Она бережно взяла его в руки, как бессценное сокровище и осуществила задуманное.
— В ротик его возьми, — прокряхтел Петрофан
Аксинья не стала мусолить нефритовый стержень, а смело протолкнула его в рот до самого основания и не выпуская его изо рта стала посасывать.
— Ни хера себе! Откуда у церковной мыши навыки горлового минета?! — изумился священник. Девушка смачно заглатывала ствол, высунув язык, слезы брызгали из ее глаз, но она мужественно сражалась с живым дилдо. Петрофан двигал тазом, подмахивая ей. Поток спермы неожиданно поступил к выходу и полился неконтролируемой струей в глубокий рот Аксиньи. Она не отстранилась, а выпила до дна свою порцию жидкости.
Петрофан отдышался и захотел ее как следует расспросить:
— Где ж ты так чудно научилась хер лобызать, коли раньше его не видывала?
— На огурце тренировалась святой отец, как знала, что пригодится, — с гордостью поведала она.
— Ну девка даешь! И отпускать тебя теперь не хочется ни в какой монастырь. Делала бы мне минет каждое утро… , — размечтался он
— Договоритесь с матушкой Никодимой, — загорелись глаза молоденькой развратницы. — Вы ей нравитесь очень.
— Она же древняя как экскременты мамонта! — воскликнул поп. — Не думаю, что смогу приблизиться к ней хоть на шаг.
— Что же делать? — заметно расстроилась девушка.
— Знаю что! — выход из ситуации озарил светлую голову батюшки.
Темной ночью, пока обитатели церкви дрыхли беспробудным сном, Петрофан посадил Аксинью в свою БМВ.
— Я буду педали жать, а ты рули. Руки-то загипсованные.
Кое-как они добрались до «Дьяволицы», раз сорок чуть не врезавшись в различные препятствия. То столб дорогу перебежит, то бомж.
В общем пристроил батюшка ослушницу (да-да теперь ослушницу) в салон интимных услуг. Василиса с радостью приняла лысую девицу (таких жриц любви у них еще не было!) и выделила той самую лучшую комнату. На завтра был назначен аукцион: продажа девственности лысой несостоявшейся монашки. Аксинья была на седьмом небе от счастья и новых головокружительных перспектив. Петрофан спокойно же отправился досыпать в церковь, посадив за руль одну из девочек «Дьяволицы», у которой были права.
Наутро в покои святого Петра постучался Таис. В руках дружбан держал чашку с дымящимся кофе.
— Вот, порадовать больного решил. Ой, а это кто? — поинтересовался дьяк, завидев белокурую головку в кровати попа.
— Тут никого нет, окаянный! Опять спейскексы с грибами галлюциногенами ел, что прислал мой товарищ из Амстердама?!
— Окстись, ты сам их единолично слопал, а потом на службе частушки пел, прихожане вместо молитв, подпевали тебе:
Девки в озере купались, хуй резиновый нашли,
Целый день они ебались, даже в школу не пошли.
Опа-опа зеленая ограда
А девки выебли попа, так и надо!
— Не было такого, — отрезал Петрофан. — Давай сюда кружку и свободен. Мне надо собраться с мыслями, венчание через час.
Таис ехидно улыбнулся и попятился к двери.
— Доброго дня святой отец.
Когда дверь за дьяком захлопнулась, поп прошептал:
— Можешь вылазить. Хотя… — он почувствовал прикосновение теплых губ к его стрежню и добавил: — Можешь еще чуть задержаться.
Через час храм заполнился нарядно одетыми людьми. Венчание молодых началось. Петрофан надел рясу с длинными рукавами, чтобы скрыть пострадавшие конечности. Никого не смущал тот факт, что у священника согнутые в локтях руки, все время лежащие на животе. Святой человек, поди разбери, что у него на уме! Наверно молится все время.
Молодые благоговейно смотрели друг на дружку и не замечали попа. Тот читал положенные молитвы, Таис махал кадилом, когда того требовал обряд, в целом все проходило нормально, если не считать того, что на Петрофана напал зуд. Зудел его половой член и стоял, как могильный крест. Ряса его оттопырилась и недвусмысленно намекала на сильную эрекцию церковного служителя. Прихожане стыдливо хихикали в кулачки, еще не повенчанные супруги беспрестанно лобызались, а Таис удовлетворенно похрюкивал.
Батюшка постоянно сбивался, читал слова из молитвы За упокой (все равно никто слов не разбирает). В мозгу билась только одна мысль: срочно кому-нибудь заправить или подрочить. Второе он сделать не мог по понятным причинам. Осталось первое. Петрофан взглядом коршуна оглядел гостей молодоженов. Выбрал самую симпатичную даму в возрасте и подкатил к ней яйца, то есть подошел к женщине.
— Мне нужна Ваша помощь, — заявил поп
— Чем могу… ? — взгляд ее зацепился на объемной палатке ниже круглого живота, глаза расширились, а щеки заалели. Пуская из носа клубы пара, женщина категорично ответила:
— Я приличная женщина! Как вы можете…
— Подержите, пожалуйста, мою свечку.
— Ах, вы! Да как вы смеете, еще так благородно назвали свой срам — свечка! — задыхалась от возмущения прихожанка.
— У меня руки поломанные, обе… По обряду я сейчас должен свечу толстую держать, а не могу! Вот и прошу Вас помочь.
— Ах обряд, — разочарованно произнесла женщина, сменив гнев на милость. — Бедный святой отец, две руки… Конечно, я помогу, ведите!
Петрофан всунул ей в руки здоровенную свечу и зажег ее. Венчание продолжилось. Пока батюшка читал свои псалмы, дама со свечкой с интересом на него посматривала и таяла, надо полагать, как та свеча. Ее воображение будоражил оттопыренный из штанов огурец. «Вот это потенция! Прямо на венчании! А что он вытворяет в постели?! Зря я на него налетела, может, выгорело бы дельце», — мысленно сокрушалась она.
Между тем венчание подходило к завершению, а батюшкин шланг все никак не унимался. Дама со свечкой бочком подошла к странному священнику и поинтересовалась:
— А где у вас тут отхожее место? «Надеюсь, он поймет мой намек»
— Ведро стоит под яблоней.
— Никак шутите святой отец?
— Шучу, а почему ж не позубоскалить
— Отведите меня в клозет, — попросила она.
Только Петрофан и неизвестная женщина уединились в мрачном туалете, только-только были спущены штаны, как ворвалась Никодима и нарушила их идиллию.
— Ах ты кобелина безбожная! — вскричала попадья и стукнула палкой по жирному заду попа. — Получай пизды окаянный! — орала и гнала палкой пристыженного батюшку инквизиторша через весь церковный двор. — И шобы ноги твоей здесь больше не было, распутник!
Хитрый план дьякона сработал. Виагра, добавленная в кофе помогла избавиться от ненавистного батюшки Петра. Теперь в удобной кельи живет Таис. А Петрофан, говорят, устроился в «Дьяволицу» главным дьяволом. Вот так в жизни бывает: сегодня ты веришь в Бога, а завтра в черта.

На море обменялись мамами

Из дневника Виктора — успокоить мамочку

Проживание с младшей сестрой в однокомнатной квартире