взял с собой телефон в ванную, Сиго подумала, что он хочет сфоткаться. Онкре позаботился и о себе и о Сиго, снял ей шампунь с полки, вместе они приняли душ, а потом ушли обратно на кухню, перевязанные полотенцами, абсолютно свежие, чистые, душистые и вообще, приятно уставшие.
Пара разговаривала о всяких пустяках, распивая оставшееся вино. На кухне стоял громкий смех. Сиго чувствовала, что Онкре может стать для неё отличным другом. Онкре же, только ждал следующего дня, чтобы продолжать заниматься своими делами.Вдруг, у Онкре зазвонил телефон, и он ушел в другую комнату, оставив Сиго одну.
Наступила ночь.
Входная дверь скрипнула и медленно стала открываться. Альтдо вернулся. Он аккуратно забрел в свою комнату, и увидел там лежащую на кровати, пьяную Сиго. Паренек тихонько прикрыл дверь и прошел дальше к комоду, чтобы повесить куртку. В этот момент, Сиго заговорила хмельным, но не противным, увеселенным голосом:
— Вы вернулись Ик… ой, вы вернулись мой господин…? Ик.
Альтдо:
— Да. Спи Сиго, завтра могут прийти приставы. Они будут искать тебя здесь.
Сиго:
— Господин… Вы же меня… защитите? Ик.
Альтдо улыбнулся:
— Конечно. Ведь я имею право на частную собственность, а это как раз ты… Спи.
Сиго прильнула к подушке, но ей всё не спалось. Альтдо сел рядом, и начал разуваться.
— Господин…
Альтдо:
— Что?
Сиго:
— А откуда вы родом?
Альтдо:
— С Евфриассии и Атлантики сразу. Раньше это была одна страна… Ложись уже.
Сиго приподняла голову и оперлась на локоть:
— Господин, расскажите о себе! Я ничего о вас не знаю.
Альтдо сидел спиной к Сиго, и приподняв голову, полностью расслабил плечи. Из огромного окна, комнату освещал яркий, лунный свет.
— Когда-то, Сиго, людей на Земле не было, и вообще ничего не было, были только боги, которые жили в своих мирах. И вот однажды, один маленький бог, заигрался в своем мире и случайно забрел на Землю, еще покрытую мраком, он щелкнул пальцами и озарил всё светом солнца, а на Земле оказалось огромное цветочное поле, зеленые, пышные леса, и птицы летали по небу, подражая богам. Тогда он решил, что станет охранять Землю и беречь солнце для неё, чтобы вечно оно светило и даровало жизнь.
Сиго:
— Я уже слышала эту историю, где-то…
Альтдо:
Но со временем, понял бог, что опрометчиво было его желание. Цветы уже не радовали, и к солнцу он так привык, что оно его злило. Обратно во тьму возвращаться? А смысл, если прекраснее Земли не встречал он ничего, за всю прожитую вечность? Так как ему быть?
За окном мерцали новые звезды, и с балкона еле доносилось уютное стрекотание сверчков. Сиго из последних сил спрашивает:
— И что же дальше, этот ваш бог сделал? Дальше что?
Альтдо:
Он стер себе память, и сошел на Землю человеком. С тех пор, он из раза в раз, рождается на Земле, испивая горе и мучения людской жизни.
Сиго, закрывая глаза и опуская тяжелую голову, проговаривает:
— Но ведь это ужасно, это пытка!
Альтдо хотел было сказать что-то еще, но промолчал.
Сиго уже не в силах задавать вопросы, рухнула на подушку и вырубилась. Альтдо посмотрел на неё несколько секунд, поправил ей волосы на щеке, и подумал:
— Надо было назвать именем Сиголини, я и забыл о том, что нашел тебя сегодня, так же, как и звезду… хах.
Он прикрыл девушку одеялом, и лег на краю кровати, прямо в одежде. Мир погрузился в сон.
Онкре — (от массиль. аеiсzhōu) — друг.
— Так, есть возможность забрать сейчас карту?
— Да, берите, деньги в кассе.
— Отлично. Спасибо.
— Пожалуйста, хотите кредит может?
— Нет, я не ебанутый.
Утро в рабской семье Альтдо началось с солнца. Солнце било во все окна и всех будило, с реки надувал холодный ветер. Полиции не было даже в зоне видимости.
Альтдо гулял в своем саду, в котором днем тепло и очень тихо. Что же до Сиго, она весь день провела с Онкре, который показывал ей дом, что и как надо делать, что нравится хозяину, а что нет. Рабы приходили иногда в сад, чтобы заниматься огородом, Альтдо рекомендовал Онкре, особое внимание уделить сбору урожая, который заменяет часть не хватающих им денег, и пустить на это все свои силы, а девочку отправить на уборку дома. Сиго легко принимала все тяготы службы, и даже удивлялась, каким может быть приятным труд, если он мотивирован.
К середине дня, Онкре уехал на работу в свою студию.
Сегодня ночью, мне как всегда станет плохо, может даже случиться что-то ужасное! Я больше не могу так жить, я проклят, мне ничего не помогает, я никогда не приживусь в этой вашей современности, я не смогу правильно воспользоваться деньгами, всё время надо с кем-то договариваться! Я лох! Я печальный лох…
Сиго вытащила наушник:
— Ась?
Альтдо взглянул на неё, держащую в руке губку, всю в пене, и девка в пене, и вообще всё в пене. Альтдо подумал секунду:
— Курица… А нестись она будет, или как?
Как и везде и всегда в своей жизни, Альтдо сидел, пока все работают, при чем переходя с места на место, и делал вид, что он доволен ситуацией, но внутри, ему было болезненно скучно, он безуспешно пытался комбинировать в голове имеющиеся данные и средства, уходя в идеализм мечтаний, проклинающий все проросшие наработки материальных идей, вновь подвергающий энтропии сомнений, все концепции и маневры воображения:
— Так не мыслят, не тот день, сейчас уж простите, лучше было бы просто подрочить и уснуть.
Дело в атмосферном давлении, кажется. Однако, всё могло измениться в теплые часы, следующего дня, и если Альтдо доживет до этого момента, не потеряв творческое настроение, скажем, вдохновение к мысли, то что-то может и родиться…
Сиго драила кухню и думала о вчерашнем вечере с Онкре:
— Какой же зверь, какой сильный и… Он очень добрый, всё понимает, ухаживает. А что у нас может дальше получиться? Может я забеременею от афроефвриассийца? А может просто будем иногда делать это, и без лишних хлопот? За последнее время, я чувствую себя абсолютно счастливой и свободной, пусть не заканчивается эта уборка, и ещё хочу, чтобы хозяин стал со мной дружить. Он наверное гей, потому и не интересуется мной, ему главное, кто мой отец. Хотя, как поймешь того, кто всё время молчит и не разрешает с ним разговаривать? Просто управляйте мной, ведите меня куда-нибудь, я хочу усиления этого безмятежного рабства… Ой, что же я говорю…
Сиго спускается в сад и толкает рукой калитку. Её взгляду открывается буйство красок, пышной зелени, винограда, что не лоза — то гроздь, все грозди множественны ягодой, все ягоды полны сока, почти взрываются они от напряжения. Только извращенный, белый свет, пронизывает виноградину, озабоченный всем тем, что она от него пытается скрыть, всё переживает о её косточках, о её кожице, что нужны для боли и горечи, делающей больно и горько, когда жуешь их, добиваясь кисловатой мякотки самого винограда. Сиго следит за лозой, убегающей струйкой по телу забытого богами забора, деревянного такого, похожего на доисторический идол, когда-то найденный на равнинах северного Приуралья.
Сиго проходит дальше, и за углом кладовки, находит большущие кусты разнообразных цветов, собранных со всех частей переписанной Ойкумены. Она не может надышаться, насмотреться. Многие виды, многие краски, многие множества, многое, огромное, большое, крупное, размер, власть, укреплять, нарождать, трахать, искать, кормить, делиться, все они пахнут и заставляют девушку ими любоваться. Они принуждают её, бедную, приманивают и тыкают ей в нос своими тычинками. Тюльпаны огромного количества видов, завезенные из Голландии при царях, Пионы из Гральта-Дайо, Американские Эустомы. Полумесяцем, обнимая колышки для подвязки, пламенеют из центра и к верху, букеты Гортензии с юга Палац — лина, от туда же и Гиацинт, а чуть глубже под сеткой, пробиваются огромные, восточные Миддлемисты, Сиго поправила их громоздкий стебель за сетку, чтобы за его лепестками, хватило тепла для желтых Безвременников. Переведенные в новую генную форму клубни Белого Глориоза, Санкаоники, и трофейные, государственно охраняемые, Сахи и Таиские, народные папоротники.
Сиго поняла, что забыла корзинку для урожая, она поспешила обратно к калитке. Ужас охватил её. По дому пробегали люди в форме, они заполонили всё вокруг, всякие разные группы спецназа, расползались по территории дома Альтдо. Сиго начала метаться из стороны в сторону, взывая к хозяину:
— Альтдо! Государство! Оно явилось за нами!
Сиго заметили офицеры через окно, и ринулись к ней. Девушка помчалась бегом в глубину нежного сада. Перед глазами у Сиго мелькали все цвета радуги под голубым, прояснившимся окончательно, громадным небом. Солнце тщательно на ходу перед Сиго, подчеркивало все нюансы растительного мира, будь-то крохотные завитки виноградных лоз, потом ягод смородины, ряды огуречных, томатных, даже миниатюрно-арбузных грядок, березок и огромных берез, тянущих к Сиго долгие свои ветви, а так же благородных, очень важных для хозяина, старинных яблонь, разных сортов. Или не кошенный, травяной покров по обеим сторонам, блестящей, насыпной тропинки, как его солнце представило? Как преподнесло его дикость, его настойчивость? И если бы Онкре решил выкосить траву, как бы Солнце буйствовало, чтобы вернуть все одуванчики и васильки на прежнее место? Ведь это дом для многих, невинных букашечек? А под этим небом, представьте, полный гармонии и всех тонов жизни, кустарный ряд, различных, агрессивно-колючих ягод, вроде малины и ежевики, приоткрыл Сиго тайный уголок, расписанный двумя — тремя розами, покрытый почти весь тенью и мелкими цветками. Как раз там на скамье — качели прохлаждался её любимый хозяин Альтдо. Представили? Хорошо…
Обувь его лежала отдельно, он голыми ступнями возил по чувствительной, сырой траве, куртка его висела на цепи качели, а в руке рассыпался бирюзовый Шафран.
Сиго:
— Пришли! За мной пришли, сволочи эти, я…

Женское доминирование — От судьбы не убежишь. часть 28

С МОИМ БРАТОМ НЕ СОСКУЧИШЬСЯ

Мой мучитель