Она прикрывала глазки, приоткрывала ротик, из которого доносились страстные вздохи и временами закусывала губки, испытывая неописуемое наслаждение, даже будучи в трусиках и колготках.
— Ну, как тебе? — вдруг обратилась ко мне Оксана, мастурбируя своей пленённой подруге.
Казалось, Оксана хотела меня этим впечатлить, что у неё как раз отлично получилось: я не смог вымолвить не слова, покорно глядя на то, как связанную в мешке Марину сексуально истязают. И не дождавшись моего ответа Оксана продолжила ублажать подругу.
От гнева на лице Марины уже не осталось и следа. Возможно, где-то глубоко внутри она и злилась на свою подругу за то, что так внезапно устроила ей новое сексуальное приключение, но было заметно, что вся её злость буквально растворялась в оргазмических позывах, исходивших от её раздразнённой вагины. Причём чувства её подогревало то, она даже не была готова к этому. Прямо в чём была, даже не стянув с себя колготки, она залезла в мешок и ощутила эту мягкость, это тепло от нахождения в уютном спальнике, из которого даже не хотелось выле
зать. Она уже собиралась было отправиться спать и оставить знакомство с подарком на завтра, как вдруг её подруга внезапно решила взять её в плен, чтобы доставить ей неописуемое наслаждение в недрах свежекупленного спального мешка. Она решила опробовать его, но она и понятия не имела, что всё так обернётся, что её же подруга заточит её в этой тесной болоньевой темнице, будет мучить её, истязать её трепетное тело и не отпустит, пока не совершит над ней задуманное.
Но гнев её был скорее надуманным. Я понял это уже после. Конечно же, она хотела этого. Это было видно по её сверкающим глазам. Да, как только она увидела этот спальный мешок, этого красного монстра, блестящего и шуршащего, способного поглотить её в своём мягком и скользком чреве, всё её естество буквально загорелось неистовым желанием «оприходовать» это болоньевое чудо. Но она не могла сразу поддаться этому искушению, нет. Ведь ей нравилось сопротивляться. Да, от этого её желание разгоралось всё больше и больше. И даже тогда, когда Оксана нежно и умело работала пальчиком в её влагалище сквозь её мокрые трусики и колготки, Марина всё ещё сопротивлялась, пытаясь держать свою оборону до последнего, чувствуя, как безудержное желание неумолимо накатывает на неё с ещё большей силой.
Я, словно завороженный, наблюдал за процессом. Мой член горячо и яростно дёргался в ложе Марининых трусиков, в то время, как сама Марина изнывала от сладостных ощущений, стоя связанной в спальном мешке. Ноги её уже подкашивались от нехватки сил, но Оксана удерживала её, обхватив подругу за спину. Мешок с виду был довольно тёплым и Марина уже порядком раскраснелась от пребывания в толстом слое пуха, который плотно и упруго обхватывал её прелестную фигурку. Стоя в тесном спальном мешке, Марина ощущала его мягкость и нежность, но будучи ещё и связанной в нём, она в полной мере наслаждалась его крепкими и мощными объятиями, чувствуя себя буквально поглощённой этим красным и пухлым болоньевым монстром, толстым слоем окутывавшем всё её трепетное тельце. Я представил, как она уже вспотела в этой пуховой бане, как вспотела её попка и грудь, и всё её тело уже буквально сочилось потом, будто промаринованное в своих же сексуальных соках, испускаемых отовсюду. Такая мокрая и влажная, Марина, казалось, постепенно теряла свои силы, но не только от душного и тёплого спального мешка, а и от сильнейшего возбуждения, настигавшего её киску.
Оксана шуршала в промежности Марины всё быстрей, а из её милого ротика, даже несмотря на упадок сил, периодически вырывались возгласы наслаждения, причём довольно громкие.
— Так, придётся тебя заткнуть, — решительно сказала Оксана и, прижав мешок с Мариной к себе, страстно поцеловала Марину в губы, продолжая орудовать в её промежности.
Я сидел словно в дурмане. Я поверить не мог, что девушки поцеловались прямо на моих глазах. Казалось, мне снится какой-то бредовый сон, порождённый моим похотливым сознанием, но всё происходило на самом деле. Оксана всё ещё целовала Марину и выглядело это так мило и так возбуждающе, что мой член задёргался ещё сильней, уже слегка спустив от напряжения. Казалось, Оксана лишь хотела заткнуть Марине рот, но выглядело это как сексуальная подпитка её предоргазменному состоянию. В приступе страсти Марина отчаянно дёргалась и нежно стонала даже несмотря на губы Оксаны, которые плотно присосались к её губам, в то время, как Оксана шуршала по колготкам и трусикам своей подруги, надёжно закрытой в своём болоньевой заточении.
И когда вскоре Маринины стоны начали усиливаться, предвещая о скором, долгожданном апогее, Оксана перестала её целовать и, достав руку из мешка, направилась к шкафу, оставив Марину стоять в неоконченном половом акте. Покопавшись в шкафу, Оксана достала то, от чего мои глаза просто полезли на лоб, а сердце застучало ещё сильней. Это был страпон. Толстый и длинный резиновый член, примерно сантиметров 25, он внушал чувство мощи и господства над бедной жертвой, в которую ему вскоре предназначалось проникнуть. И от его вида мне стало не то что некомфортно, но даже слегка страшновато. «Бедняжка, зачем она её так мучит?» — думал я, переживая за Марину.
Пока Оксана, спустив шорты и трусы, пристёгивала эту огромную балду, я смотрел на Марину, которая с трудом стояла в своём большом, красном и блестящем коконе, словно огромная куколка, полностью скованная, вспотевшая, чуть было не падая от сексуального измождения, и даже не подозревала о том, что ей сейчас придётся испытать кое-что посерьёзней, нежели просто вероломная упаковка в спальный мешок с последующим третированием её киски. Мне было так жалко Марину, но больше мне было интересно посмотреть на то, как же она примет этот здоровый член. Я с вожделением ждал этого момента.
Как только Оксана пристегнула страпон, она натянула трусы и шорты, оставив торчать этот гигантский резиновый кусок мяса из своей промежности. Я тут же почувствовал какую-то неловкость от того, что этот искуственный член ей очень даже подходил, придавая ей ещё больше мужественности. Ко всему её внешнему виду, от рубашки до носков, словно просилась эта характерная и мощная деталь.
Оксана стояла со своим боевым орудием наготове, и, бросив на меня тот же хитрый взгляд, подошла к Марине так, чтобы продемонстрировать, что она собирается с ней сделать, как тут же уставшие и измождённые глаза Марины округлились.
— Нет… нет… Оксана, пожалуйста, не надо… Оксана… пожалуйста… , — панически повторяла обессилевшая Марина, глядя в глаза своей подруги и отчаянно мотая головой.
— Мариш, расслабься. И будь паинькой, хорошо? — спросила Оксана, проведя рукой по лицу Марины, обрамлённым красным капюшоном спального мешка.
Марина отстранилась, искоса поглядывая на меня, как на свидетеля её предстоящего позора. И что-то в её странном взгляде говорило мне: «Не волнуйся, я правда хочу этого».
— Кричать же не будешь? — вновь обратилась к подруге Оксана.
Марина уже вся дрожала, прекрасно осознавая, что же ей предстоит.
— Знаю же, что будешь.
И после этих слов Оксана, поцеловав Марину в её миленький носик и увидев её испуганные глаза, резко застегнула капюшон спального мешка, окончательно закрыв в нём свою подругу. Теперь уже и лицо Марины было спрятано где-то в глубоких недрах её пухлой болоньевой темницы. Она была полностью застёгнута и обездвижена, уже совершенно не в силах не то что высвободиться, даже что-то сказать, лишь нечленораздельно мыча сквозь плотный слой капюшона. «Бедняжка, ей же и так там жарко, а ещё и застёгнутой», — подумал я, в то же время любуясь на эту блестящую красную гусеничку, которая отчаянно дёргалась и издавала какие-то непонятные звуки. Судя по всему, Марина была в полной растерянности и даже не понимала, что происходит снаружи её пухового кокона — ловушки, в которую она сама же и попалась.
Хоть мне и было жалко Марину, но со стороны это выглядело довольно забавно: большая красная куколка, обмотанная ремнями, мотала головой из стороны в сторону, испуская странные возгласы, словно какой-то гигантский червячок, который пел и танцевал в очень смешной манере. Но я понимал, что внутри этого кокона была Марина и прекрасно знал, что ей внутри не очень-то смешно. И от вида Марины в этом нелепом костюме красного червя я ещё больше возбудился, почувствовав, насколько горячим теперь стал мой член.
Оксана взялась за плечи мешка и, одним движением развернув его в пол-оборота, сказала мне:
— Смотри.
Я опять же повиновался. Я увидел, что на задней стороне мешка, на уровне попы, была молния, которую Оксана резко расстегнула, вызвав очередную волну негодования от обитавшей внутри спальника Марины. Я видел, как проникнув внутрь руками, она резким движением разорвала колготки, покрывавшие аккуратную попку её подруги, и подвинула вбок её миленькие полосатые трусики, открыв доступ к заднему проходу Марины. Почувствовав, как попортили её личное имущество, спальник с Мариной задёргался ещё сильней, издавая недовольное мычание. Она вновь хотела отпрыгнуть, хотя и понимала, что все её усилия были напрасны, но всё же не хотела так быстро сдаваться на милость Оксаны, которая вот-вот собиралась её как следует оприходовать. Оксана достала из шкафа флакон какой-то прозрачной жидкости и принялась натирать ей свой член, отчего он стал выглядеть гладким и блестящим, но не утратил свой угрожающий вид, будучи тяжёлым орудием для миленькой Марининой попки, которая испуганно выглядывала из прорези сзади спального мешка. А Марина же в это время отчаянно дёргалась и недовольно вопила откуда-то из глубины красного и блестящего спальника, словно была обёрнута в подарочную упаковку для своей похотливой подруги. Оксана капнула немного смазки себе на пальцы и принялась растирать Маринину попу. А связанная с ног до головы в своей мягкой и комфортной болоньевой тюрьме, неистово беснующаяся Марина уже, казалось, в полной мере осознала, что её сейчас ждёт.
— А теперь самое интересное, — обратилась ко мне Оксана, пристроившись сзади к своей

ПОСЛЕ УРОКА ФИЗКУЛЬТУРЫ

В первый раз

Воскресная прогулка