с нами сегодня. А он никак не хотел уходить от нас, обнимая обеих и шаря руками по нашим ногам, попочкам, искал наши натруженные писечки под юбками.
— Мам, я заночую у Маринки, ты не волнуйся, — сказала она в трубку, позвонив, как только мы вернулись ко мне домой.
— Да что ты, нормальный у меня голос.
Ленка ведь тоже должна была получить сегодня третий оргазм.
Теперь нам некуда было спешить, вся ночь была впереди. Мы решили сначала смыть с себя накопившуюся за этот бурный день усталость и отправились в ванную. Мытье перемежалось с ласками. Теперь уже более спокойными, но не менее приятными от ожидания предстоящей ночи любви. Руки в мыле скользили по нашим животикам и спинкам, по титечкам и попочкам, по лицам и бедрам. Но особенно приятно было мыть друг другу уставшие писечки.
И мы делали это ласково и осторожно, пока без лишней страсти, которой хватало им сегодня, но которой мы хотели еще добавить. По крайней мере, писечке Ленки. Хотя я чувствовала, что скоро мне определенно захочется и четвертого оргазма.
Обернувшись в большие махровые полотенца, мы вышли из ванной и пошли на кухню, чтобы немного подкрепиться чаем с печеньем и конфетами. Мы сели рядышком, прижавшись друг к другу, а когда шоколад окрасил наши губы в коричневый цвет, с наслаждением соединились устами в длинном и страстном поцелуе. Приятно касаясь своими зубками зубов подружки, я ощупывала язычком сладкую от шоколада поверхность ее губ изнутри, вновь проваливаясь в тягучий плен не проходящего возбуждения и страсти.
— А давай выйдем на балкон голыми, — вдруг предложила Ленка. И я согласилась, представив, как было бы здорово, оказаться в таком виде на виду всего города. Правда, сейчас была уже ночь, и нас вряд ли будет видно. Да и поймут ли нас те, кому мы хотели показаться во всей своей красе.
Мы вышли в полотенцах, договорившись сбросить их на балконе. Теплый воздух ласкал высохшие тела и мокрые волосы.
— Давай, ты первая, — предложила Ленка.
Я не заставила себя упрашивать и отпустила полотенце, сразу соскользнувшее к моим ногам. Остро, но приятно защемило в самом низу живота, колко отдалось в сосках. Я стояла на фоне светлого окна в ночной тьме и гадала, видит ли кто меня сейчас. Было страшно и приятно одновременно.
На пол упало второе полотенце, и рядом встала еще одна обнаженная фигурка. Внизу слышались разговоры, но никому не приходило в голову глянуть на балкон восьмого этажа. На соседних балконах ввиду позднего часа, видимо, никого не было. А если кто и был, то, скорее всего, он предпочел молча любоваться нечаянно подаренной ему картинкой. Я представила, что это, к примеру, какой-нибудь мальчишка типа нашего Вовки и улыбнулась.
Мы снова обнялись, слившись в поцелуе, и на нас смотрел только слабо воркующий голосами последних прохожих и рокочущий далекими моторами машин ночной город, в котором уже не одни мы престали друг перед другом в таком виде. Возможно, где-то еще на балконе или у раскрытого окна другие люди, также как и мы, черпают остроты эротического вдохновения перед бурными постельными событиями.
Я медленно опустилась на колени перед моей подружкой, целуя по пути знакомые уже места – шейку, сладкие виноградинки, животик. А вот и знакомая кортенькая стрижка на лобке, вот и знакомый пряный вкус и запах возгорающейся страсти. Нет, сегодня я обязательно побью свой рекорд и испытаю четвертый оргазм за вечер. Как приятно повлажнело у меня внутри, как мягко от этого перекатываются лепестки моей розочки друг по другу при движении бедер.
Нектар даже покинул пределы своего хранилища и приятно испачкал только что вымытую кожу бедер.
Эй, кто-нибудь в доме напротив, ну возьмите, наконец, бинокль и посмотрите на мой балкон, ведь вы рискуете пропустить такое милое зрелище, мысленно кричала я в темное пространство. Ведь мы с подружкой не будем здесь долго, ведь нам давно уже пора спать. Оставив прелести моей девочки, я снова поднимаюсь и, облокотившись на перила, смотрю вниз, едва различая во мраке каких-то поздних прохожих.
Две парочки сидят на лавочках, но они слишком увлечены собой и не видят нас. Ленка становится рядом, прижимаясь ко мне прохладным боком. Еще немного попозировав невидимым зрителям и не стараясь слишком уж возбудить друг друга, мы, наконец, покидаем балкон, волоча за собой полотенца. И это наверняка также чудесная картинка – две грациозные уходящие из уличной тьмы в свет жилища нимфы.
Я лежу на правом боку, положив голову на внутреннуюю часть правого же бедра моей любовницы и нежно ласкаю раскрывшийся передо мной ароматный цветочек. Ласкаю пальчиками, нежными губками и проворным язычком. Проникаю немного внутрь этого цветочка, где тесно, жарко и влажно. Точно также на моем правом бедре лежит головка моей подружки, и точно также она ласкает мою истерзанную за этот вечер розочку. Теперь наши ласки вовсе не неистовы, а напротив, медленны, осторожны, спокойны и очень нежны.
Мы пьем эту ласку друг из друга, возвращая ее тут же обратно через те же отверстия.
Иногда я поднимаюсь и, расположившись над прекрасным телом, нависая своим цветочком над самым личиком моей девочки, ласкаю это тело в таком положении, подставляя поцелуям снизу и свой животик, и грудки, и мой утомленный цветочек. Потом я оказываюсь снизу и тогда, обхватив стоящую на коленях подружку за поясницу, чуть подтягиваюсь, чтобы на весу целовать и ласкать ее влажную розочку.
Потом мы валимся вновь на бок, и теперь лежим друг у друга на внутренней стороне левых бедер, продолжая свои завораживающие ласки. Так продолжается долго-долго. Ведь вся эта ночь в нашем распоряжении, и нам хочется полнее насытить эти несколько часов нашей внезапной любовью. Утомленные бурным вечером мы засыпаем на какое-то время, не прекращая своих ласк и в этом коротком сне. Встрепенувшись, меняем положение, позы и вновь и вновь бесконечно отдаемся сладкой неге.
Где-то в самой середине этой летней ночи мы, наконец, плавно переходим границу, отделяющую томительно прекрасное ожидание от цели, настойчиво-нежное стремление от острого взрыва ощущений. За этой границей непроизвольный выброс мириадов сложнейших молекул в нашу кровь мгновенно разносит по всему организму долгожданную команду, и каждое мышечное волоконце срабатывает в такт с импульсами сотен тысяч нервных окончаний, расположенных на слизистой лепесточков наших трепетных розочек и рта, а также в глубине самых сокровенных и соблазнительных участков наших прекрасных тел.
Трехсекундный паралич фиксирует роденовские объятия двух влюбленных тел. От невыносимых по своей приятности чувств хочется рыдать, потому что через несколько мгновений все уплывет, растворится в ночи и времени. Я тихо плачу, переполняемая этим уходящим счастьем, и слышу в ответ такое же счастливое хныканье моей Леночки.
Затем, охваченная глубоким чувством нежности, я утыкаюсь носиком в зев полуоткрытого цветочка моей подружки и забываюсь, прижавшись к ней всем своим телом и ощущая, что в мой бутончик тоже уткнулось прекрасное личико.
Но юные организмы, испытавшие первые приступы любви, не могут долго находиться в покое при такой близости. Мы и во сне, совершенно непроизвольно посасываем и почмокиваем подставленные друг дружке наши сладкие девичьи прелести. Эти ласки будят нас, но полного пробуждения все равно нет, поскольку разум и сознание еще с вечера тяжело отравлены нектаром любви, постоянно проникающим в наши организмы прямо через слизистую губ.

Первый раз взяла в рот

Новый препод

Веселый уикенд