человека и суккуба.
  Следующим днём мы все вместе собрались дома у моей девушки. Так как она жила на последнем 9 этаже, соседей сверху не было, а чем меньше потенциальных свидетелей, тем лучше. Всё действие было решено проводить на кухне. Мы освободили место, убрали стол и стулья, а также расстелили прозрачную клеёнку на полу, чтобы брызги крови не запачкали ламинат. Наши матери послушно разделись до гола и встали напротив окна, чтобы солнечный свет ярко освещал их тела. Я установил видеокамеру на штатив, направил на них, включил на запись и встал перед ней, произнеся вступительную речь.
Я: «Добрый день! Меня зовут Ярослав. Около двух месяцев назад в моей жизни появилась девушка Юлия, моя бывшая одноклассница, в которую я был влюблён в школе. Нас сразу потянуло друг к другу, мы влюбились. Но это были не обычные отношения. Дело в том, что я сексуальный извращенец и впервые в жизни встретил человека, который полностью разделял мои пристрастия в этом вопросе. Даже больше, она казалась гораздо опытнее, развратнее и похотливее, что лишь ещё сильнее радовало меня. Она вдохновила меня, подтолкнула к сексу с собственной матерью. И к сексу с её матерью тоже. Причём сексу не обычному, а грязному, развратному, дикому и неприемлемому для большинства людей. Я пинал наших матерей в пёзды, выкручивал, оттягивал и прибивал гвоздями их соски и клиторы. И мне это нравилось. Нам это нравилось. Затем я узнал, что моя любимая девушка вовсе не случайно всплыла в моей жизни из прошлого. Она – суккуб, женское творение ада, пришедшее на Землю и вселившееся в мою школьную любовь, дабы развратить меня ещё сильнее, склонить к ужасному греху и, в итоге, разрушить жизнь. Но сама того не ведая, влюбилась в меня, влюбилась в свою жертву, в человека. Она пожалела меня, открылась и призналась во всем, нарушив правила и поставив под удар само своё существование. Она старалась быть осторожной, но… не вышло. Высшие силы прознали об этом, ей грозил суд, наказание и неизбежное забвение. Но даже в такой незавидной ситуации нашёлся выход: суккубку помилуют, лишат её силы, лишат бессмертия и оставят на Земле в качестве простого смертного человека, если я, её жертва, добровольно заступлюсь за неё и в качестве расплаты принесу некий дар. Дар ещё более богомерзкий и извращённый, чем те действия, к которым меня успел склонить суккуб. И я со всей ответственностью и решимостью заявляю: я готов принести этот дар! Готов заступиться, готов поручиться за своего суккуба! Я делаю это самостоятельно, осознанно и добровольно. Делаю, потому что люблю эту девушку, люблю свою суккубку, люблю свою демонессу. И качестве такого дара, ещё более греховного и отвратительного, я собираюсь отрезать этим двум женщинам позади меня, своей маме и матери девушки Юлии, в чье тело вселился суккуб, их соски и клиторы. Ручаюсь, это будет гораздо жёстче, чем то, к чему меня подталкивал суккуб. Это моё решение, мой выбор. Прошу, примите подношение сие»
  Я взял со стола заранее заготовленный острый кухонный нож, протёр его спиртом и подошёл к Оксане Витальевне. Взглянул ей в глаза, пытаясь найти, увидеть в загипнотизированном теле реальную узницу – Юлину маму.
Я: «Оксана Витальевна, я знаю, во всей этой ситуации вы совершенно не причём и просто попадаете под раздачу. Мне вас искренне жаль, знаю, вам сейчас будет очень больно, а нам нельзя давать вам обезболивающие. Будьте храброй, держитесь»
  Я посмотрел на Юлю и обратился к заточенной девушке внутри.
Я: «Юля, знаю, ты не разделяешь наши взгляды, они тебе противны, и сейчас, наверняка, ты изо всех сил кричишь и просишь меня остановиться. Но я уже всё объяснил тебе вчера, мне искренне жаль. Максимум, что мы могли для тебя сделать, это создать ментальную связь между тобой и твоей мамой, чтобы её сексуальная боль отдавалась в тебе наслаждением. И чем больнее ей, тем тебе приятней. Так что не кричи, не трать силы, сейчас тебе будет очень хорошо, и ты позабудешь обо всём на свете!»
  Я сильно оттянул правый сосок Оксаны Витальевны, поднёс нож и начал срезать его вместе ареолом. Нож был острый и скользил внутри сиськи довольно легко. Кровь не брызгала, а стала сразу течь быстрой бордовой струйкой по груди, животу, а затем ногам. Загипнотизированная женщина стояла смирно и ровно дышала всё то время, что я отрезал её сосок. Хотя назвать гипнозом это состояние было нельзя, ведь Юлина мама чувствовала абсолютно всё, просто не могла подать вида.
  И вот, полностью отрезанный сосок вместе с ареолом остался у меня в руке. Женские ареолы всегда напоминали мне кусочек копчёной колбаски, я давно желал попробовать их отрезать, поэтому мне было очень легко сейчас нарезать сисечное мясо. Из сиськи хлестала кровь и не позволяла увидеть жировую ткань груди. Я отложил его на небольшую чистую тарелку, так как планировал сохранить на память. Следом я аналогично оттянул левый сосок и также легко его отделил. Я даже поймал себя на мысли, что ощущения движения ножа внутри женской груди очень напоминают мне дни, когда я разрезаю мясное филе для шашлыка, отделяю лишние прожилки от чистого мяса. Следующим на очереди был клитор Оксаны Витальевны. Юля предупредила меня, что здесь могут возникнуть сложности: клитор женщины невероятно чувствителен, и сильная боль может пробиться через барьер наложенных чар, как это было тогда в комнате, когда я очень сильно до крови ударил Юлину маму по влагалищу – она тогда, несмотря на весь гипноз со стороны Юли, не осталась стоять смирно, не подчинилась, рухнула на пол и стала кричать и корчиться от боли. Теперь же я должен был не просто ударить её в пах, я должен был отрезать самое чувствительное и дорогое место женщины. Так что действовать нужно было быстро и резко. Я присел на корточки и повернулся боком, чтобы не загораживать нацеленный на промежность объектив. Аккуратно взялся двумя пальцами за клитор, раскрыв капюшон, сильно оттянул его на себя и поднёс нож. Последний раз взглянул наверх, на гордо поднятую голову, на героическую стойку Оксаны Витальевны и… начал резать…
  Мне потребовалось всего два быстрых движения ножом туда и обратно, чтобы лишить Юлину маму её женской сущности и отделить этот маленький бугорок от его тела. От неожиданно быстрого окончания процесса, моя вторая рука резко одернулась, и я потерял равновесие, чуть не выронив из пальцев вновь приобретённый трофей. Не успел я подняться, как вдруг услышал вой Оксаны, доносившийся откуда-то изнутри её тела. Взглянув на её лицо, я увидел, что оно трясётся от напряжения и постепенно начинает перекашиваться в жуткой гримасе, пока боль, в конце концов, не пробила гипноз, заставив Юлину маму выйти из подчинения и заорать на всю квартиру. Оксана Витальевна, из промежности которой начала хлестать кровь, схватилась за пах, упала в позе зародыша на клеёнчатый пол и стала по нему кататься, корчась и крича от боли. Мы с Юлей испуганно переглянулись. Не знаю как она, но именно под этот ужасающий крик я вдруг осознал, что же я такое натворил, что это всё по-настоящему, по правде, на самом деле. Я только что отрезал женщине клитор! Не в теории, не в мечтах или фантазиях, а в реальной жизни. И вот она суровая правда: поскольку это не моё сексуальное воображение, отрезание клитора заканчивается не бурным оргазмом с моей стороны и поощрением разума, как это было здорово, а настоящим страхом, ужасом и оцепенением, когда ты слышишь этот нечеловеческой по протяжности и звучности вой и хрип от загибающейся и катающейся по полу от боли женщины, которую ты только что навеки искалечил. И в этот момент ты понимаешь, что это не игрушки, это вовсе не так круто, как ты представлял.
  Я сидел там, на карачках на кухне, с отрезанным клитором в руках, весь испуганный, оцепеневший, перепачканный в крови и не знавший, как помочь этой бедной женщине. А вдруг она теперь умрет? От болевого шока или кровопотери? Что же теперь делать? Какой теперь будет её жизнь?
  Немного в чувства меня привёл голос любимой, которая уже несколько раз звала меня, но не могла дозваться.
Суккубка: «Слава! Слава! Посмотри на меня!»
  Она подошла ко мне, села рядом на колени, взяла ладонями меня за щеки и попыталась установить со мной зрительный контакт. Я испуганно глядел на себя, перепачканного человеческой кровью, с окровавленным ножом в левой руке и отрезанным куском женской плоти в правой, в ушах звенело, будто рядом разорвалась шумовая граната, голова стала кружиться.
Суккубка: «Слав! Смотри на меня! Ну же!!!», — Юля силой повернула и зажала мне голову, заставив смотреть строго прямо, на неё, — «давай, дыши! Сделай вдоооох. И выыыыдоох. Вдоооох. И выыыыдоох!»
  Лицо любимой, её голос и дыхательные упражнения помогли, звон начал отступать, и я, сквозь крики и агонию Оксаны Витальевны, стал отчётливее слышать Юлин голос, головокружение прошло и выступил холодный пол на лбу.
Суккубка: «Спокойнее, спокойнее. Не смотри туда, не смотри! Смотри на меня! Всё хорошо, ты молодец, слышишь? Ты справился! Теперь просто дыши. Это пройдет, это у тебя от неожиданности, всего лишь паническая атака, такое часто бывает, понимаешь? Ничего плохого не произошло, всё идет по твоему же плану, слышишь?»
Я: «Я же только что…», — начал мямлить я, словно меня только что достались из автомобиля, попавшего в тяжёлую аварию.
Суккубка: «Да-да, ты только что отрезал моей матери соски и клитор, как и планировал. Сейчас у тебя обычный приступ паники, не волнуйся, он сейчас пройдет, только дыши и смотри на меня. Я горжусь тобой, слышишь? Горжусь!»
  Юля стала успокаивать и отвлекать меня рассказами из прошлого.
Суккубка: «Помнишь, как ты мне рассказывал, когда только начинал мастурбировать? Спустя некоторое время в твои фантазии стал иногда проникать мамин образ. Ты даже останавливался в этот момент, гнал его прочь и не возобновлял дрочку, пока он не уйдет. Ты знал, что тебе очень хочется передёрнуть на маму, но это будет неправильно. А со временем ты устал постоянно прерываться и обламывать себе кайф, перестал останавливаться даже в те моменты, когда мамин образ появлялся вновь. Ты начал впускать его в своё воображение на всё большее

Клизма (1 часть)

Как меня сделали лесбиянкой

свадьба сестры