что мне нравится идея, когда моя мать рассказывала обо мне другим, особенно тем, к кому у меня есть чувства. «Тем не менее», — подумал я, — «быть может, это хорошая возможность обсудить с ними свои мысли». Мы немного говорили об этом за несколько месяцев до этого, но не стали вдаваться в подробности.
— Мама, я знаю, ты думаешь, что она испытывает ко мне чувства, но я полагаю, что есть хороший шанс, что это может быть просто благодарность. Я много читал о фобиях, прежде чем даже подумал о том, чтобы попытаться помочь ей, и все говорили об этом. Часто у пациента возникают чувства к терапевту. Это называется переносом. Это не настоящая любовь. Мария чувствует себя в большей безопасности, когда я с ней. Она может любить это чувство больше, чем меня. Во всех книгах говорится об этических обязанностях терапевта не пользоваться такой ситуацией.
Когда я закончил, в комнате стало тихо. Я знаю, что думали и папа, и мама. Я думал, что папа будет предлагать жемчужины мудрости, но заговорила мама:
— Я могу понять, почему профессиональный терапевт несет этическое обязательство отвергать влюбленного в него пациента, но ты — не профессиональный терапевт, а Мария для тебя — больше чем пациент. Как ты когда-нибудь узнаешь, действительно ли она любит тебя или нет, если хотя бы не дашь ей шанс?
— Но могу ли я знать, настоящие ее чувства или нет? Как ты сказала, я — не профессионал.
— Ты узнаешь, — сказал отец, вмешиваясь в разговор. — Кроме того, торопиться некуда. Не торопитесь, познакомьтесь друг с другом. Может быть, ты прав, но ты никогда не простишь себя, если не приложишь усилий, чтобы узнать, так это или иначе.
Конечно, папа был прав, я бы точно ненавидел оглядываться назад через пару лет и задаваться вопросом, позволил ли я тому что было уйти. Было почти три часа ночи, когда я решил пригласить ее на свидание и, наконец, заснул.
Из посещений и разговоров я узнал некоторые из ее симпатий и антипатий, но у них никогда не было денег ни на что, кроме предметов первой необходимости, поэтому она сделала немного. Она была в театре лишь однажды маленькой девочкой. У одной из ее подруг был день рождения, поэтому родители взяли ее и пять или шесть ее подруг на просмотр мультфильма Диснея. Мария все рассказывала о том, насколько большой был экран. У них в доме был маленький черно-белый телевизор, поэтому я подумал, что ей, возможно, понравится снова пойти на спектакль. Я просмотрел газету и увидел, что в «Палас» играется комедия Боба Хоупа с Элке Соммер. Я знал, что ей нравится Боб Хоуп, и не возражал бы посмотреть Соммера.
***
Может, она просто была очень храброй, но в театре Мария не показывала никаких признаков страха.поворачивала голову и принимала поцелуи в щеку. Мы пробыли там еще с полчаса, но оба очень хотели, чтобы Новый год прошел как следует. Когда мы начали прощаться, Мария получила несколько приглашений на обед с девочками, а многие мои приятели хлопали меня по плечу со словами «ай да молодец!». Когда мы вышли на улицу, Марию увлекла встретившая нас зимняя страна чудес. Мы не осознавали, что уже какое-то время, должно быть, шел снег. Покрытые белым пушистые деревья и ветви делали все похожим на открытку от Каррьер и Айв.
Мария взяла меня за руку и положила голову мне на плечо.
— О, Дилан, посмотри сюда. Это так красиво.
— Это действительно так, — подтвердил я.
— Как далеко твоя квартира?
— Недалеко, шесть-семь кварталов.
— В самом деле? — спросила она, глядя на меня. — Как ты думаешь, мы не могли бы пройти туда пенком? А твою Мы машину можно завтра и завтра.
Мой Камаро стоял на стоянке у жилого комплекса вместе с сотней других машин, так что, меня это не волновало.
— Я думаю, что это отличная идея, — сказал я.
Мы прошли всего квартал или около того, когда Мария запела:
Я о белом Рождестве мечтаю...
Таком, как я обычно знал!
И тут присоединился я:
Где деревья искрятся,
Дети в санях резвятся...
Слыша их бубенцов хорал!
К тому времени, как мы подошли к моей двери, мы спели хором «Белое Рождество», «Джингл Беллс» и «Бэйби, итс колд аутсайд», или, по крайней мере, столько, сколько смогли вспомнить из всего этого.
Несмотря на то, что мы наслаждались прогулкой, теплый воздух моей квартиры был очень уместен. Я помог Марии снять пальто и повесил его в шкаф вместе со своим. Она села на диван, а я подошел к своей коллекции пластинок и запустил свой рождественский альбом Синатра, а затем положил сверху еще три пластинки с хитами, обеспечив нам около девяноста минут удовольствия от прослушивания.
Настал момент истины. Я встал перед ней и протянул руку. На ее лице было безошибочно нервное предвкушение, когда она позволила мне помочь ей встать. Я продолжал держать ее за руку, ведя в свою спальню. Она прижалась ко мне, когда я ее обнял, и год желания этой женщины с моей стороны вылился в один долгий страстный поцелуй.
Будучи максимально мягким и нежным, я продолжал целовать ее шею, шагая позади нее. Она закрыла глаза и запрокинула голову, а я потянулся и начал расстегивать пуговицы ее блузки. Я провел руками по мягкой коже ее рук, когда одежда упала на пол. Я чувствовал стук ее сердца, медленно раздевая ее. Я улыбался, глядя на ее румянец, когда она стояла передо мной в своем праздничном костюме. Несмотря на тяжелую жизнь, которую она пережила, Мария была прекрасна, как любая принцесса в любой сказке.
Она застенчиво скользнула под одеяло, а я быстро разделся. Мой член был уже тверд как скала, и Мария ухмыльнулась, увидев его, когда я спустил шорты. Она закрыла глаза и почти сразу начала глубоко дышать, когда я начал исследовать ее тело. Я почувствовал, как она охнула, когда мои губы впервые нашли ее сосок. К тому времени, как я перебрался к другому, ох превратился в стон.
Я чувствовал ее действия повсюду вокруг себя, пока передвигался вниз. Я чувствовал, как ее голова вертится из стороны в сторону, выгибается спина, а руки хватаются за одеяло.
Добравшись до места назначения, я просунул руки под ее тугую попу и осторожно приподнял ее для лучшего угла. Внезапно Мария испуганно вскрикнула от прикосновения моего языка.
— Ди... Дилан, что... что ты делаешь?
Мне пришло в голову, что ее киску никогда не лизали.
— Расслабься, милая, — заверил я ее. — Просто лежи и наслаждайся. — Я думаю, это нормально, что в такое время проявляются ласки. Не прошло много времени, как она громко стонала при каждом движении моего языка. Когда я всосал ее клитор, то подумал, что мне придется сдергивать ее с потолка...
Я насчитал три оргазма, но было трудно сказать, потому что она плавно перетекала от одного к другому. Мой член был напряжен так сильно, что ощущалась боль. Я вошел в нее, но все равно не торопился.
— Ой-ой-ой... да... — простонала она. — О, Боже...
Я продержался столько, сколько мог, но неизбежность приближалась к извержению. Внезапно я подумал об одной маленькой детали...
— Мария, ты принимаешь таблетки?
Ее утвердительный ответ пришел за несколько секунд до того, как я взорвался внутри нее. В тот же момент ее тело дико дернулось, взлетев над кроватью, когда она кончила опять, на этот раз еще сильнее... Я держался над ней, поскольку каждый мускул в моем теле был натянут, как струна... Наконец, я рухнул рядом с ее тяжело дышащим телом. Ни один из нас пару минут не мог говорить.
Я все еще расслаблялся, когда почувствовал, что кровать сдвинулась. Я оглянулся и увидел, что Мария отвернулась от меня. Она изо всех сил пыталась подавить это, но я мог видеть, что она плачет. Я был уверен, что секс вызвал ужасный опыт из ее прошлого, но понятия не имел, что сказать или сделать. Я не был уверен, стоит ли мне ее трогать. Я чувствовал себя дерьмом. Наконец, я перекатился на бок и слегка коснулся ее плеча. Она сразу же повернулась ко мне и уткнулась головой мне в грудь. Я почувствовал на своей коже ее слезы.
Я просто обнимал ее с минуту и собирался заверить, что все будет хорошо, когда она тихо заговорила между всхлипываниями:
— Так ведь оно и должно быть, не так ли?
— Что? — Я не был уверен, что правильно ее расслышал.
— Так и должно быть, я имею в виду такую нежность... любовь. Это было самое чудесное, что когда-либо случалось со мной.
Должно быть, она почувствовала мое облегчение. Думаю, все мое тело расслабилось.
— Томми, отец Сабрины, никогда не делал ничего подобного. Он просто сплевывал на меня...
— Сплевывал на тебя? — чуть не закричал я от ужаса.
— Да, ну, знаешь, там, внизу, чтобы было легче войти. Он в значительной степени просто вставлял его, когда ему хотелось, а затем бился в меня, пока не кончал.
— Был ли он твоим единственным сексуальным партнером? Разумеется, с тех пор у тебя были и другие?
— Нет, он был единственным. Моя мама хотела, чтобы я какое-то время гуляла с другими мальчиками, но никто не хотел встречаться с девушкой с ребенком. Мы обе сдались через некоторое время, и я просто сосредоточилась на воспитании Сабрины. Тогда... в тот... ужасный день...
Я знал, о чем она говорила.
— Не думай об этом, Мария. Все кончено, и ты выжила. Теперь пора заглянуть в будущее и наполнить оставшуюся жизнь только счастьем.
Она посмотрела мне в глаза с широкой улыбкой, затем еще сильнее прижалась ко мне. Это было печальное напоминание о том, как Шери делала то же самое. Я боролся, чтобы выбросить эти мысли из головы. Я собирался спросить, не готова ли она ко второму раунду, но понял, что она заснула. Пришлось лишь улыбнуться. «Наверное, это я ее измотал», — с гордостью подумал я.
На следующее утро я поставил будильник на семь. У нормальных людей был новогодний выходной... но не у фотокорреспондентов. Мария пошевелилась, но не проснулась полностью от будильника, поэтому я осторожно встал с постели и принял душ. На самом деле ее поднял запах кофе и яиц с беконом. Она присоединилась ко мне на кухне.
— Мне очень жаль. Я заснула на тебе прошлой ночью.
— Не сожалей, ты прекрасна, когда спишь.
— Что ты запланировал на сегодня?
— Я должен идти работать.
— Работать! Сегодня? В Новый год.
— Ага, это означает новогодние гуляния. Ну, знаешь, все те картинки,

Такая скромная мама-фетишистка

Остров семи ветров. Часть 21

Цена: долговая расписка