посмотрела на меня. И пока Маргарита пыталась совладать со своими чувствами, ответил проходящий мимо Федор, умудрившийся подслушать кусок нашего разговора.
— Вить, ты три дня в отключке был, — спокойно проговорил парень. — И Марго все время бегала к тебе. В первый день и вовсе сбежала с занятий...
— За что и получила пиздюлей от Соколовой! — хмыкнула Вероника, точно так же мимолетом проносясь мимо нас в душ.
— Я думала, что тебе сказали... — пожала плечом Марго, жадно запихивая в рот очередной кусок. — Будешь? — протянула она мне оставшуюся половину.
Мне хватило лишь одного взгляда на еду, чтобы к горлу подступил ком. Я поспешно помотал головой, уходя переодеваться в боевой комбинезон.
Три дня... Впрочем, чего еще ожидать-то было? Да и рана на лице хоть и выглядела скверно, но все же не производила впечатление совсем свежей! Мог бы и сам допетрить...
Я мысленно попытался посчитать, сколько осталось до выпуска из учебки. Дней двадцать пять, получается? А меня как минимум на две недели отстранили от физической нагрузки... Да и потом вряд ли позволят мгновенно взять с места в карьер — скорее будут постепенно наращивать... Кажется, именно так поступают после ранений?
Мы с Маргаритой умчались вперед. Хотя «умчаться» тут — явно неверное слово. Потому что девушка упорно отказывалась давать мне сорваться на бег, постоянно одергивая. В итоге — народ нас догнал прямо перед входом в наш учебный ангар.
Перед большой дверью царила легкая толкучка. Все четыре звена умудрились подойти почти что одновременно, вот и пытались на лету разобраться в том кто кому должен уступить дорогу.
Однако, едва лишь увидев нас с Марго, ближайший к нам пацан тут же удивленно раскрыл рот и, беззастенчиво ткнув в нас пальцем, громко заорал:
— Шрам!
И легкий гомон тут же стих, сменившись гнетущей тишиной. Народ вместо попыток прорваться внутрь, мгновенно развернулся, впиваясь в меня глазами.
Вперед быстро протолкался Михаил, за плечами которого, журавлиным клином, выступила вся четверка.
— Твою же ж мать, Волчонок, ты нас до смерти перепугал! — с явным облегчением в голосе заявил Фадеев, крепко пожимая мне руку. Настолько крепко, что аж кости затрещали!
— Да вот как-то так... — неопределенно повел плечом я, толком не зная что и сказать-то. Наверное, уместно было бы дать какое-нибудь напутствие или дельный совет... А лучше — просто пошутить. Но в горле застрял комок от всеобщего молчания.
Маринка, партнерша комзвена четверки, смотрела поверх головы своего напарника с явной жалостью во взгляде. Да и остальная собравшееся кодла одаривала меня весьма узким спектром эмоций.
Жалость. Наверное, все до единого сейчас активно пожирали глазами мой новенький шрам. А стоило мне лишь столкнуться с кем-то взглядом — как тут же спешно начинали кто изучать пол, кто вертеть головой. Что угодно, лишь бы стыдливо спрятать глаза. Не дать мне прочитать облегчение от мелькнувшей мысли: «Слава Богу, что не со мной!»
Второй же эмоцией было нечто странное. Что я поначалу принял за изумление. Но нет. Скорее — осознание? Смотря на меня курсанты кажется наконец-то сумели понять то, что я уяснил еще полтора месяца назад. Что Шестой ковчег — отнюдь не курорт.
До сих пор мы развлекались. Вели себя как типичные студенты и подростки. Трахались с партнерами и мерялись друг с дружкой какое звено умудрилось показать чуточку лучшие результаты на очередном тренажере. Бахвалились перед соседями лишней выигранной секундой на полосе препятствий.
И лишь сейчас, кажется, до большинства наконец-то дошло...
Что впереди — будет лишь кровь... Кровь и страдания от потери друзей. И неизвестно, а кому будет легче — тем кто умер или же тем, кто остался горевать?
Наверное, это просто в человеческой натуре? Упорно не замечать проблем пока они не окажутся у нас на пороге. Пока не коснутся именно нас конкретно. И только потом начинать активно кипеть и дергаться по этому поводу... Ну или махнуть рукой и заявить: «Я, короче, решил что это не моя проблема!»
И только сейчас, от вида перечеркнувшего мое лицо кровавого следа, народ наконец-то начал понимать — пора начинать дергаться. Пора начинать относиться к тренировкам намного серьезнее!
Но выдерживать всю эту нацеленную на меня смесь оказалось выше моих сил. Больше всего хотелось тупо развернуться и уйти в попытке спрятаться от этих жалостливых и ошарашенных взглядов. Но я прекрасно понимал — догонят и посочувствуют лично. Просто чтобы успокоить собственную совесть, потому что совершенно не так поймут. Истолкуют по-своему, забыв спросить меня.
Так что я направился прямо сквозь толпу. Усиленно игнорируя все сказанное. Кто пытался подбодрить, пытаясь брякнуть что-нибудь в духе: «А че, тебе даже идет!», кто — утешить. «Я слышала, что армия оплачивает операции по удалению шрамов... « Но большинство — лишь безмолвно расступались в стороны.
— Ты как? — сдавленно поинтересовалась Марго когда основная толпа осталась позади.
— Как-нибудь... — честно ответил я.
В очередной раз убеждаясь, что прямо сейчас хочу лишь одного — послать все нахрен и забиться в какой-нибудь уголок! Только я и... Марго? Или Настя?
Глаза машинально нашли рядок машин Эль-22. Тут же вцепившись в два отсутствующих меха. Бердяев... и Кузнецова. Две выбывших пары.
Я уткнулся взглядом себе под ноги и просто пошел вперед. Ощущая скребущееся на сердце отчаяние от мысли, а увижу ли я ее еще когда-нибудь?
«Станция-то небольшая!» — тут же одернул я сам себя. — «Найду!»
Обязательно найду... Мою аловласку. Найду!
Хотя я бы не сумел ответить на вопрос: «А зачем?» даже самому себе...
Я скорее ощутил замершую рядом со мной Маргариту. Поднял взгляд и увидел ее приоткрытый в выражении изумления ротик. И глазки, впившиеся в нашего меха.
Я, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы произвести подобный эффект на мою партнершу, быстро прошелся по стальному гиганту. Две руки, две ноги, макеты оружия на положенных местах — все в полном порядке.
И лишь в последнюю очередь я додумался посмотреть на нагрудную пластину.
«Белый шрам» — гласила надпись. Не привычное «Эль-215», но «Белый шрам»...
Позывной! Мой личный позывной! Как «Двуглавый» у Ромунова!
Я мгновенно вывернул голову, найдя своего наставника. Капитан сидел в кабине своей мыслежуйки, но, как и всегда, не спешил закрывать ее. Ожидая Соколову, вечно тянувшую до последнего, пытаясь лично проследить за тем как все курсанты рассаживаются по мехам.
Ромунов, едва лишь заметив мой взгляд, еле заметно усмехнулся. Тут же отвернувшись от меня и направившись по своим делам. Оставляя наедине с изумлением.
— Ты тоже была не в курсе? — больше для проформы поинтересовался я у Маргариты, но она лишь отрицательно покачала головой. — Это Ромунов, — вынырнул из ниоткуда Макс. — Он придумал, — культурист ткнул подбородком в новую надпись. — Ну а мы... решили вам не говорить, — усмехнулся он. — Хотели сделать сюрприз!
— У вас получилось, — выдохнула Марго и наконец-то сумела совладать со своим изумлением. — Вить, сам залезешь?
— Да без проблем! — нагло бросил я чисто чтобы никто не вздумал пытаться меня подсаживать в кабину стального гиганта.
Я привычно подпрыгнул и, ухватившись за длинную ручку, подтянул свое тело в кабину, забросив ноги поверх сидения Марго. Тут же усаживаясь на свое место и очень надеясь что никто не обратил внимания на то, как я совершенно не элегантно бухнулся на сидушку. В голове все плыло от резких движений, но я упорно не позволял другим увидеть свое состояние. Пристегиваясь ремнем безопасности и глядя как моя партнерша быстро забирается следом.
Я лишь в самом конце понял, что Маргарита медлит с установлением контакта. Я-то сразу же засунул пальцы в щели нейронного интерфейса, а вот Марго все тянула. Но едва я только открыл рот, чтобы спросить ее об этом, как мне тут же все обрушилось на голову.
Контакт был резким. Как ведро ледяной воды, вырвавшей из глубоких объятий сладкого сна!
В мгновение ока на меня обрушилось все то, что Маргарита усердно не давала себе показывать. Не бойкая нахалка, но перепуганная до усрачки девчонка! Сострадание, сочувствие, ярость, душевные терзания, чувство вины — в этом коктейле было замешано практически все сразу же...
Оставляя меня лишь изумленно хлопать глазами в попытке понять, а куда же стоит ткнуть пальцем в первую очередь? С чего вообще начинать пытаться распутать этот клубок? Потому что мне и в голову не приходило попытаться махнуть рукой с заявлением: «Да как-нибудь само рассосется!»
Вместо этого я направил все что мог в Маргариту. Да, я был не в кондиции. Да, башка была налита свинцовой тяжестью, в глазах плыло и внутри громко звенела предательская мыслишка: «А как я вот такой вот должен мех пилотировать!?»
Но в то же время — внутри было достаточно решимости перебороть скверно сданный расклад. Немного побарахтаться в ожидании нового кона. На котором и отыграюсь!
Клубок на глазах начал распадаться. Оставляя после себя лишь твердое желание идти вперед. Вместе! Держа друг друга за руку. Тащить вперед, если понадобится! Чтобы во что бы то ни стало выжить на этой гребаной планете!
Но едва лишь бушующие эмоции Маргариты начали утихать, как мне на голову тут же обрушились ее воспоминания. О которых девушка старалась не думать до того усердно, что они мгновенно полились на меня очередным ведром ледяной воды...
***
Голову разрывает от боли! Будто пьяный дантист в попытке добраться до больного зуба воткнул раскаленные щипцы прямо в щеку! Препротивное ощущение скребущейся о черепушку костяной клешни поистине переполняло, заставляя полностью отключиться ото всего остального!
Ум понимал, что ощущение не мое, но легче от этого не становилось! Боль — была настоящей! Ощущалась в моей щеке, а не в его... Заставляя кричать в голос.
И вдруг — тишина. Всего лишь один миг и Виктор исчез! Радость от осознания, что со мной все в порядке! Щека хоть и пылает, но всепоглощающая боль сразу же отступила...
Глаз замечает громадную клешню в паре сантиметров над собственной головой. Уходящую назад, к креслу атлета. Глаза тут же расширяются,

Волчий хутор (военный хорор). Часть 1 (окончание)

Андроид

Золотая маска часть 2.