Будь я на месте своего новообретённого отпрыска, не стал бы ни о чём договариваться с каким-то подозрительным старпёром, а выбил бы из него всё дерьмо. Вот только Дилан — не я, и кроме способности управлять троглодитами нас практически ничего не связывает.
— Допустим, меня действительно волнует судьба детей на «Эгиде». Это что-то меняет? — интересуется он после полуминутной паузы.
— Зависит от того, какой в этом твой интерес.
— Сугубо меркантильный. За их освобождение мне пообещали щедрое вознаграждение.
Врёт, засранец. Точно врёт. Никто ничего ему не обещал. Больше похоже на то, что парень возомнил себя каким-то паладином, и от нечего делать решил погеройствовать. Что ж, ладно. Сделаю вид, будто повёлся на эту хрень.
— Тогда мы точно найдём общий язык, сынок, — говорю добродушным тоном, и похлопываю Хорнера по плечу.
ДИЛАН
Не говоря в чём именно будет заключаться его помощь, Бен предлагает мне следовать за ним, и не задавать лишних вопросов, хотя мне есть о чём поспрашивать этого пройдоху. Тем не менее пожимаю плечами, и иду за ним. Приходим на морской берег, идём вдоль воды, и минуем пещеру, где я нашёл детей. Останавливаемся практически напротив рифов, за которыми я прятался, когда наблюдал за лагерем военных. Подходить ближе слишком рискованно, и Дженер это явно понимает.
Старик достаёт из кармана курки армейский бинокль, протирает его краем своей куртки, и протягивает мне.
— Посмотри на корабль «Братства» и скажи мне что ты видишь, — говорит он.
Не понимаю к чему он клонит, но бинокль в руки беру. Используя максимальное приближение, первым делом осматриваю верхнюю палубу, и не замечаю ни одного часового, что смотрится, мягко говоря, беспечно. Выглядит это всё весьма подозрительно. Не успеваю развить эту мысль, как на корме происходит мощный взрыв. Вздрагиваю, резко оборачиваюсь, и замечаю в небе пару боевых истребителей. Пилоты делают ещё по одному залпу, и выпускают ракеты. Одна из них вновь попадает по корме, и всё там разносит, а остальные — по днищу.
— Шустрые ребята. Не стали долго тянуть кота за яйца, — комментирует увиденное Бен с каким-то задором и азартом.
Мне же хочется как следует врезать чёрствому старику, чтобы он держал язык за зубами. Членов «Братства» мне нисколько не жалко — туда им и дорога. Но как быть с теми, кого эти чёртовы фанатики держат на корабле против воли? Как быть с остальными детьми? Пока Дженер ходил в Эфис за припасами, я только и думал о том, как бы проскочить мимо военных, и проникнуть на «Эгиду». Но теперь в этом не было необходимости. К истребителям в скором времени присоединился бомбардировщик, сбросивший на корабль мощные заряды.
Горящее судно начинает стремительно идти ко дну, но во всей этой суматохе мне удаётся заметить кое-что страшное. Корабль открыто бомбят, и он уже тонет, но никто на борту ничего не предпринимает по этому поводу. Конечно, в данной ситуации трудно сделать хоть что-то полезное, но никто даже и не пытается. Почему?
— Что-то не так с кораблём, — говорю я, опуская бинокль, но продолжая смотреть в сторону «Эгиды».
— Само собой. Он тонет, — подмечает Дженер очевидное.
— Ни в этом дело. Ещё до начала бомбардировки я не заметил ни одного часового и вообще кого-либо. И сейчас, когда корабль идёт ко дну, никто не пытается его покинуть. Не спускают лодки на воду, хотя они там есть, не прыгают за борт. Вообще ничего.
— Естественно. Некому заниматься всей этой ерундой.
После этих слов напрягаюсь, и поворачиваюсь к Дженеру лицом.
— И как это всё понимать? — требую объяснений от Бена, который явно знает больше, чем говорит.
— Нет там никого. Чудики поняли, что ничего хорошего их не ждёт, и своевременно смылись.
— Как? За берегом же наблюдают!
— А всё банально и просто. Кроме большого корабля, у Братства была своя собственная подводная лодка. Просто они не кричали об этом на каждом углу. Вот на ней они и уплыли.
Действительно, всё банально и просто. Непонято лишь одно.
— Откуда тебе всё это известно? — спрашиваю у Дженера.
— Пусть это останется моей тайной, — отвечает старик загадочным тоном.
— Ты знаешь куда они отправились?
— Понятия не имею. Не настолько я важная персона, чтобы отчитываться передо мной. Всего лишь одинокий меркантильный старик.
Я не настаиваю, и больше не пытаюсь развивать эту тему. С одной стороны, плохо что дети остались в руках у фанатиков. Что они сделают с ними теперь, когда им больше не нужен «живой щит»? Увы, вряд ли я когда-нибудь это узнаю. С другой стороны, они не утонули, и не погибли при бомбёжке. Значит всё не так уж плохо. Трудно сказать, какое будущее ждёт этих детей, но оно у них хотя бы есть.
— Если ты с самого начала знал, что на этом чёртовом корабле никого нет, зачем пытался что-то выторговать за свою помощь? — задаю вполне резонный вопрос.
— А зачем ты наплёл мне про какую-то мифическую награду за освобождение сопляков? Признайся, никто ведь ничего тебе не предлагал!
Не вижу смысла отрицать очевидное, и коротко киваю. Не зря Дженер сравнивал себя с рентгеновским аппаратом, когда говорил, что видит меня насквозь. Или я настолько тупой и предсказуемый? Надо будет побеседовать на эту тему с чертовкой.
— Ладно, проехали. Теперь это уже не важно. Бывай, сынок, — говорит Бен с какой-то странной улыбкой, поворачивается ко мне спиной и идёт прочь.
Я же остаюсь на берегу, зачем-то наблюдаю за тем, как тонет горящий корабль, и как над ним зависла парочка боевых вертолётов. Лишь когда судно полностью исчезает под водой, разворачиваюсь, и быстрым шагом иду вслед за Беном.

Палачи

Рабы черных богов

Совсем одни