Хочется нам второго. Сына хочу, сам понимаешь! Ты Надежде приглянулся, и не болтливый. Короче, хочет, чтобы ты ей забабахал сына.
— А ты? После корить её не станешь?
— Нет. Всё вместе обдумали, потому и позвали. Ты не смотри, что я так назюзюкался! Сам посуди! О таком говорить с мужиком, чтобы он твою жену... Ну, ты меня понимаешь — сам ведь через это прошёл!
Я онемел.
— Что, удивил, что знаю? Так Витя — трепло, каких мало! Всё домоуправление давно знает, и что бешенство матки у твоей, и что недавно лечилась от этого! Я же после, как списали меня, работал слесарем, чтоб с женой рядом, потому как ревновал, и всех знаю, и они — меня. Это после — не выдержал, в грязи ковыряться устал, и на Хруничева, на завод рванул. И Ритку я прекрасно знаю. Если она тебе доверилась — значит, человек ты — порядочный, потому и говорю с тобой напрямую. А что касаемо моей, то самой ей предлагать стыдно, но, когда у неё дни подойдут, даст знать, а ты уж постарайся недельку с неё не слезать! Я без претензий буду, только не на работе, лучше к нам приходи, а я, чтобы не смущать, у матери поживу. Ну, как, выручишь?
Максим протянул руку, и я в некоторой заторможенности пожал её.
— Ну, и отлично! А ты сам, где служил?
— В сапёрных, приданная часть ивановскому полку ВДВ.
— Минёр?
— Стрелок.
— Понятно, СВД. Люди молчаливого подвига, смертники. Да брось ты! Ну и что, что знают! Проехали давно!
— Но когда он узнать-то успел!
— А его дочка у твоей в классе учится! Ты ещё только на работу устраивался, а он уже всем раззвонил про неё, что уже с год изредка поёбывает твою, так, пару раз в месяц. Да я и сам сколько раз её видел возле его бытовки, когда жену с работы встречал, просто не знал, кто это. А вот с осени стал хвастать, что она чуть ли не через день к нему бегать стала, и что фоткал её, и на камеру снимал. Даже моей показывал, хвастался. Он ей даже набор карточек в стол подложил, когда и к моей Надюшке пытался клинья подбить. С октября так где-то и лежит. Найду — отдам тебе.
— А что на них?
— Ну, короче, все мужики домоуправления твою по очереди оттрахали. Ошарашил? Но лучше так, чем не знать! Брось, не переживай! Шила в мешке не утаишь! Рано или поздно всё равно бы все узнали!
Да, действительно, ошарашил! Мою жену уже почти три года регулярно дрючит мой подчинённый, и один, и с друзьями, а я только теперь узнаю об этом из третьих рук! Но ведь я сам ей разрешил «перекусывать», чтобы не голодала! Ой, дурак!
— Макс, будь друг, найди те фото, не хочу, чтобы гуляли по району.
— Добро, спрошу у ребят, у Надюхи. Ладно, пошли чай пить! Ты смотри на это проще: если где-то убавилось, то где-то — прибавится. Вон, Ритка, например — чем не компенсация свыше! А моя! К стати, ты для начала хоть потанцуй с моей, потискай — она это любит! И ещё: правый сосок у неё очень чувствительный на ласку, а с остальным сам разберёшься, что — к чему! Я сейчас с вами чаю выпью, и к матери поеду, а вы — давайте, проведите рекогносцировку, потренируйтесь немного, чтобы после не чувствовать себя скованными, и чтобы всё, как по маслу прошло.
Супруги пошептались на кухне, и зашли в комнату. Надежда внесла торт. Вся красная, будто я прямо сейчас буду пытаться её обрюхатить!
От горячего чая меня прошиб пот. Надежда тут же предложила сполоснуться под душем. Максим утвердительно кивнул, и я отправился споласкиваться. Когда я вышел, хозяйка должна была быть уже одна, и рубашку с брюками решил не одевать. Она как-то суетливо предложила покурить, если хочу, прямо на кухне или в туалете, а она — тоже, сполоснётся.
Курить в туалете я побоялся. Слыша через тонкую стенку то, как стекает с женщины вода, всегда невольно представляешь её моющейся, и есть вероятность оказаться опозорившимся, отстрелявшись ещё и не начав, поэтому выбрал кухню.
Появилась она довольно скоро. Вся пунцовая, со смущённой улыбкой смотрела всё больше в пол. Непривычно было видеть всегда строго одетую женщину в шлёпках на босу ногу и в тонком ситцевом халатике, под которым при каждом шаге колыхались довольно крупные груди.
Мы прошли в комнату. Чтобы несколько снизить взвинченность нервов, я предложил Надежде потанцевать и поговорить.
Она с пиететом восприняла предложение, и вскоре мы уже медленно вальсировали.
— Всё, как что-то нереальное! Никогда бы не подумал, что буду вот так с тобой танцевать!
— А что так? Я для тебя некрасивая? А мне всегда казалось, что ты с определёнными мыслями и мечтами смотришь на меня! Неужели ни разу не представлял меня с собой в постели!
— Представлял, и не раз. Но не гулять же от жены, да ещё со своим техником!
— Ты, как слепой! Неужели не видел, что меня к тебе тянет!
— Я, как женился, ни разу, ни с кем не ходил налево — совестно было, хотя, были случаи, что безумно хотел некоторых женщин.
— А меня, хотел?
— Хотел, как на работе встретил, так сразу.
— И что, патологическая верность помешала?
— Не только. У вас такая дружная семья! Максим так любит тебя! Чуть ли не боготворит!
— Поверь, что ни одна женщина не достойна такого отношения к ней со стороны мужа! Ни — я, ни — твоя жена, вообще, никто.
— Ты так говоришь, будто хорошо знаешь мою жену.
— Ни одной, мало-мальски симпатичной женщине мужики не дадут пройти мимо них просто так, особенно начальники!
— И что, у тебя что-то было не с мужем?
— Зачем тебе это?
— Если я не буду чувствовать полного доверия к себе, я просто не смогу всё сделать так, как надо! Я не могу, если с принуждением!
— Джентльмен, какой! Обалдеть! Жаль, что наше начальство — не такое!
— Пристают?
— Ты с луны свалился? Молодым симпатичным девушкам,чтобы быть не дворником, а занять такое место, как моё, приходится убеждать начальство в своём соответствии должности на диване. И после, вместо начальника домоуправления, каждый месяц возить к ним документы. А ты думал как! — И ты всё это терпишь? Противно же!
— Ну, хоть так! Тебе же Максик рассказал про нашу беду?
— Ну, да, в курсе.
— Когда ты пришёл к нам, все бабы были уверены, что ты на меня глаз положил, и скоро я буду с тем, с кем сама хочу. Радовались за меня, а ты — как слепой или импотент! Упёрся в свою... не буду говорить, кого. Смотри, какая возле тебя сохнет!
Надежда отстранилась от меня на шаг, и с лёгкостью скинула халатик, оставшись нагой. Она была откровенной в своём желании, и прекрасной. Крупные груди не сильно провисли. Сразу бросалась в глаза удивительная белизна кожи, крупные розоватые ореолы и напряжённые комочки крупных сосков, видимо растворяющихся в спокойном состоянии, но Надя была возбуждена, и смотрела на меня с кокетливой улыбкой, и даже некоторым вызовом. Низ скрывали заросли светлых волос под чуть выступающим животиком. Она поставила стопу на сиденье стула и отвела согнутую в колене ногу в сторону, демонстрируя приоткрывшийся от этого створ губ.
— Нравлюсь?
Она могла не спрашивать, видя мои восторженные глаза и изумлённо приоткрытый рот, но какая женщина откажет себе в удовольствии задать такой вопрос! Но этот вызов во взгляде! Я никогда не комплексовал из-за своих размеров в чреслах, точно зная, что у большинства мужчин и тоньше и короче моего сексуального Я, а для миниатюрных женщин, таких, как Рита и Надя, был и вовсе могучей дубинкой. Уже проверив себя на одной, я не сомневался в том, что и вторая будет щедро вознаграждена мной подарками в виде прекрасных по силе оргазмов. Поэтому я, с не меньшим вызовом, сдёрнул на пол трусы. Он не подвёл меня, моментально достигнув великолепной кондиции.
— О-о-о! Какая прелесть! — с искренней радостью засмеялась Надежда — И это всё — теперь, моё! Прямо Новый Год, какой-то!
Надя кончиками пальцев провела по нему от головки до основания, и как жеребец, он тут же начал дёргаться, выше вздымая голову, и на всём его, налитом силой теле, проступили, взбугрившись, вены.
— Как каменный! — почему-то шёпотом произнесла она, и уже с задорными огоньком во взгляде поднятых на меня серовато голубых глаз, спросила:
— Ну, что, похоже, что твой орёл в нетерпении обжить новое гнездо! — и снова, почти шёпотом — пошли!
В спальной, у другой стены стояла детская кровать.
— Дочка с вами в одной комнате спит? — зачем-то спросил я.
— Ну, мы же ни чем таким не занимаемся, а если прошу меня поласкать — мы это в ванной делаем. А ты, свою, там ласкаешь, языком, губами?
— А ты хочешь?
— Не-е-ет! Сейчас я другого хочу. Как ты хочешь? Чтобы я легла?
— Ага.
Безо всякого жеманства Надежда легла спиной на широченную кровать и распахнула бёдра в призывной позе.
— Так? А то я уже и забыла, как это делается! — улыбнулась она, и немного насторожилась — тебе не нравится, что я вся заросла? Сбрить, чтобы было как у проститутки?
— Нет, но постричь стоило бы, тем более к лету, тем более для приёма гостя! А теперь всунь себе пальчики, и раздвинь в стороны, раскрой себя.
С милой улыбкой выполняя мою просьбу, Надя спросила:
— Боишься промахнуться и не попасть?
— Нет. В джунглях без проводников — опасно. Могло всё паутиной покрыться с пауками, а я их не люблю: я люблю таких умных и красивых, как ты, женщин.
Комплимент явно сработал. Надя ракрыла себя, и я увидел мокрое отверстие, конвульсивно сокращающееся, нетерпеливо ждущее, призывающее мокрым чмоканьем где-то внутри.
Опираясь на локти, легко вошёл головкой в обжигающее тепло рожавшей, и потому не такой узкой, как Рита, женщины. Торопиться не стоит, и войдя на половину, потянулся к выходу.
— Это всё?! Он казался мне длиннее!
Ах так, не понимает, что о ней же забочусь? Тогда — вот так. И я вонзился на столько, на сколько впустила меня стенка, не весь, но и этого ей оказалось — за глаза. Надя испуганно выставила впереди себя ладошки, упершись в мой торс. Миниатюрная женщина и этим местечком оказалась мелковата для меня, но я не унывал, помня, что и Рита не сразу смогла принять на всю длину, приспосабливаясь. Начались гимнастические упражнения.
Часто ли услышишь сердечную благодарность прапорщику или мичману! Спасибо тебе, старший прапорщик Барабанов, за твоё любимое наказание нас, рядовых, объявляемое командным голосом:

Довела

Семейные истории. Долг свёкра

Выпускники