на расстояние вытянутой руки, то сам лёг к ней в ладонь.
Но и её сопровождение, нельзя не отметить. Груди вздёрнуты, поддерживающими их повязками, оставляющими крашеные круги сосцов открытыми. Больше на них ничего не было, только длинные шнуры, причудливо завязанные на талии, продетые через половые щели и выделяющие крашеные головки клиторов. Пикантно. Зоя несла на подушечке, тот самый искусственный фаллос в презервативе, а Вера Ивановна два больших металлических шара.
— Волею случая, назначаем тебя первым мужчиной для нашей дочери. Подойди и встань на скамеечку.
— А теперь присягни в чистоте своих чресел и помыслов. И не разглашении сего таинства.
Я поднялся на скамеечку, поднял руку в клятвенном жесте. Вера Ивановна опустила мою руку на член, мол им клянись. Вышло забавно. После чего повязала бантиком на шейке члена красную ленту.
— А теперь присягнём мы, как свидетели.
Он наклонилась и взяла головку в рот, оставив на ней следы губной помады. Тоже сделала и Зоя, чуть прикусив кончик залупы.
— Пусть эти следы останутся как символ утраченной девственности. А теперь, ты, развяжи ртом ленточку, как символ твоего добровольного стремления отдаться этому мужчине.
Леночка радостно подскочила ко мне, но потом торжественно наклонилась и начала губами и зубами терзать ленточку на залупе. Узел не поддавался. От дерготни и горячего дыхания член вздыбился, взбугрился, надул вены, головка набухла и залоснилась. Узел намок, и развязываться не хотел. Церемония была на грани срыва. Тогда Леночка взяла всю головку в рот, сильно сжала языком, оттесняя от неё кровь и, зацепив ленту зубами быстрым движением сдернула с головки.
— Вот! — Торжественно подняла она ленту — Я этого мужчину очень хочу!
Женщины захлопали, а я, приподняв ей голову поцеловал в губы. Похоже такого жеста никто от меня не ожидал. Все замерли. Поцелуй в губы воспринимался ими, не как просто ласка, а как что-то более глубокое, как признание в любви. И чтобы выйти из положения. Торжественно обошел женщин и так же, как мог, страстно, поцеловал в губы, не забыв, конечно, и об их обнаженных телах и подчеркнуто выделенных клиторах. Инцидент был исчерпан.
— А теперь в будуар. — Чуть раскрасневшаяся Вера Ивановна направилась в спальню, держа в руках подушечки с фаллозаменителем и шариками, за ней Леночка, Зоя и я.
— Подойди ко мне, дитя моё. Прежде чем ты станешь женщиной, я хочу убедиться, готова ли ты к этому. Если ты сделаешь тоже, что и твоя мать, я разрешу тебе. Ну, а если нет, извини. Согласна на такие условия?
— Да!
— Зоя, встань здесь и раздвинь ноги.
Зоя послушно встала на кровати, расставив ноги на ширину плеч. Вера Ивановна сунула эрзац фаллос Зое во влагалище, к другому его концу привязала к пластиковую полторашку с водой. Зоя стояла, раскачивая бутылку между ног, затем попрыгала на кровати. Фаллос оставался в её лоне и не высунулся ни на сантиметр.
— Саша, вынь его.
Я потянул. Презерватив, к которому была привязана бутылка, растянулся, готовый порваться. Я перехватился за резиновую трубку, и с чмокающим звуком, выдернул из сдерживающей её вагины.
— Впечатляет. — Погладил я, взъерошенный лобок Зои.
— Теперь, ты, Леночка. Сунь-ка ей эту штуку поглубже. Вот так. Ты всё видела? Качай бутылочку, качай. Шире. Так. Теперь прыгай. Ноги шире, шире. Ещё! Выше прыгай! Ещё.
Я посмотрел на искаженное напряжением и упрямством личико. Она закусила нижнюю губу, сморщила носик, но это не помогло. С каждым прыжком резинка, вылезала из неё всё больше. Но вот, когда в её влагалище оставался самый её кончик, движение прекратилось. Она умудрилась стиснуть мышцы на выступе, имитирующем шейку фаллоса.
— Ну, что ж, с этим заданием ты справилась. Забери у неё это. — Приказала она мне. Я медленно потянул за резинку, сравнивая усилие с тем, что пришлось мне прикладывать, вынимая её из Зои. Леночка стояла, возвышаясь надо мной, выпятив низ живота и виляя торчащей из неё « колбасой». Я дёрнул, и воздух ворвался ей во влагалище с громким непристойным «пукающим» звуком.
— Ой! Я не хотела. — Леночка прикрыла лобок ладошкой.
— Это нормально. Зоя, иди сюда. Ложись. Ноги. Шире. Так. Санечка, закати-ка этой сучке в её лузу пару шаров.
Я взял в руку блестящие тяжелые шары. Зоя лежала послушно с широко раскинутыми ляжками. Её распахнутая вульва блестела соками вожделения, а раскрытый вход во влагалище подрагивал. «Здесь всё дозволено», вспомнил я рассказ Веры и не сдержав, вдруг возникшего желания, макнул член в зовущую глубину.
— Ну, ну! женишок, не отвлекайся. Ещё успеешь.
Я без удовольствия вынул член, из сильно ухватившего меня за головку, влагалища. Оно, как рыба на берегу, хватало воздух. Я положил тяжёлый шар в лунку. Он опускался и поднимался, но проваливаться никак не желал. Пришлось его подтолкнуть и он, поблескивая боками, скрылся в пучине.
— Теперь второй. Что ты тянешь. — Командовала Вера.
Где-то в глубине её утробы, послышался глухой металлический стук, шары бились друг о друга. И вдруг, оба, со стуком, не влезли, а вылетели из вагины.
— Тебе, милочка, достаточно просто выдавить их из себя. Давай, Сашенька, закатывай.
Леночка легла рядом с матерью и развела худые ляжки. В таком ракурсе я увидел её гениталии впервые и подивился их развитости. Сочный капюшон, с набухшим клитором, притягивал к себе, и я не отказал себе в удовольствии пососать их.
— Саша! Не отвлекайся. А то никогда её не получишь. Придётся довольствоваться старухами.
Меня, устроил бы и такой исход событий, но всё-таки интересно, справятся ли с заданием эти тощие ляжки. Я раскрыл пальцами вход во влагалище, аккуратно разложив лепестки на стенки, и погрузил первый шар. Он сразу утонул. Второй отправился следом и со стуком встретился с ним. Лена полежала с минуту спокойно, как бы привыкая к тяжести в животе. Потом задвигала мышцами пресса, приподняла таз и медленно, с натугой выдавила из себя два тяжёлых шара.
— Ну, что, наседка, снесла ты два, вроде как яичка и заслужила себе право стать женщиной. Бери его, дочка.
Леночка вскочила и радостно запрыгала на кровати.
— Ура! Я сделала это! Ты мой, и я хочу почувствовать тебя в себе, сейчас же.
Она оценивающе глянула на состояние моего хозяйства, и, царственно обведя взглядом женщин, сказала: «Приготовьте его для меня. Я скоро приду.»
— Дрянь, девчонка! Это ж надо такую стерву воспитать. Но раз пообещали — надо выполнять.
И два обнаженных тела с нежными руками и губами и грудями, слились со мной в упоительном круговороте. Когда вернулась Лена и присоединила своё прохладное тельце к общей оргии, член у меня не только стоял, он блестел вздутой головкой, успевшей побывать в обеих вагинах.
— Я же сказала — он мой. Ложись, я сама.
Она встала надо мной на корточки и подвела головку к входу во влагалище. Поводила ей вдоль губок, открывая вход.
— Страшно! — И опустилась на член, сразу, резко, до самого, не глубокого, дна. Замерла, привыкая к новым ощущениям. Страх и решимость сменились на её лице, как в калейдоскопе, гримаской боли, удивления и, наконец, восторгом.
— Я чувствую, что он живой, а не это... — она отбросила резиновый фаллос в угол — Он тёплый, нежный и дергается.
Сидя на мне, она почти не двигалась, толь сжимала и разжимала внутренние мышцы, а член, в знак согласия, охотно качал головой. Её узенькая вагина свезла с головки всю крайнюю плоть и оголила шейку. Слабые покачивания её бёдер отдавались во мне волнами сладостно-болезненной эрекции. Её вагина жадно ощупывала новую игрушку, стараясь не упустить ни чего. Я, чтобы отвлечься от подкатывающей волны оргазма, растянул повязку на её грудках, и, боясь причинить боль набухшим холмикам, тихонько их погладил, чем вызвал её бурную реакцию. Повязка, сдёрнутая через голову, полетела в угол, а моя рука сильно прижата к её груди.
— Потискай меня. Возьми меня, сильно! Ну же! Кончи в меня! — Она заёрзала на члене, и я действительно почувствовал звериное желание порвать её хрупкое тельце, напяливая себе на член по самые яйца. Я посмотрел на женщин в поисках поддержки. Зоя, сунув руку себе между ног, покачивала бёдрами в такт своей дочери. Бабушка, откинувшись на подушки и широко раскинув ляжки, тоже мастурбировала, только в своём темпе. Перехватив мой вопрошающий взгляд, она просто махнула рукой. Добро получено, понял я и опрокинул девочку, перевернул, не снимая её с члена к себе задом и начал всаживать в неё удар за ударом. Она начала, дёргаться, как муха на игле, повизгивая и пытаясь освободить зажатый в моих ладонях зад. Подползла Зоя и сунув ей руку между ног начала массировать ей клитор. Вера сунула смазанный в чём-то палец ей в анус. Девочка уже не взвизгивала, а подмахивала мне тощей попкой, плотно ухватившись мышцами влагалища за член. Рука Зои с периодическим постоянством захватывала в кольцо пальцев корень члена, вызывая во мне рычание от дополнительного удовольствия. А Вера, старая шлюха, массировала анус не только внучке, но и мне.
— Я сейчас взорвусь! Делайте так, чтобы сначала кончила она!
— Нет! Сначала ты и сильно. Она ещё успеет.
Ах, так! Ну, держись! И я отдался потоку ласк и ощущений, чувствуя, как поднимается волна оргазма, как подтягиваются в мошонку яички, готовые вывернуться наизнанку, лишь бы утопить эту наглую пиздёнку в первой для неё сперме. И я с рыком, ударяя бёдрами по ляжкам, спустил, мощными струями заполняя узкое влагалище. И от куда её столько взялось? И тут свершилось то, чего я очень, очень хотел. Почувствовав в себе горячие струи спермы, Леночка кончила. Не от фаллозаменителя, не от искусной мастурбации, а от мужчины, от меня. Пусть я и чувствовал себя, где-то, участником преступления в глазах общества, но, все же, меня распирала гордость. Теперь эта молоденькая женщинка, несмотря на перенесённую боль, познала ради чего это всё.
Я откинулся на спину и, не вынимая из неё ещё подергивающегося члена, положил на себя, обнял. Она плакала и смеялась сквозь слёзы. Её раскинутые ноги лежали вдоль моих ляжек, и я чувствовал, как из неё капает и льётся мне по промежности, по мошонке. Женщины склонились над нами

Трахнули замужнюю после корпоратива

Игрушки малышни

Моя ненасытная жена