и не было года совместной жизни. Ведь впервые он раздевался не для секса, а для наказания. И, когда вышагнул из боксеров, он невольно сложил ладони спереди, боясь даже мельком встретится глазами с Андреем.
— Хорошо. Опусти руки по швам и стой ровно, — Андрей не собирался облегчать участь младшего. — Стыд — это хорошо. Стыд усугубляет боль.
— С этой минуты начинается твоё наказание. Ты молча выполняешь все мои приказы. Я запрещаю тебе говорить, запрещаю просить прощения. Ты можешь только отвечать на мои вопросы. Ты понимаешь меня?
Ромка судорожно сглотнул.
— Да... понимаю.
— Хорошо. Опустись на колени. Заложи руки за голову. Стой так и жди меня.
Ромка выполнил приказ, с беспокойством отметив, каким чужим стал голос Андрея.
Старший прошёл на кухню и достал из шкафа гречку. Захватив газету, он снова вернулся в гостиную. Он растелил газету на полу в углу и насыпал на неё гречку.
— Подойди сюда. Встань. — Он наблюдал, как парень осторожно опустился коленями на крупу. — Стой ровно. Руки за голову. На пятки не опускаться. Ждать.
И он опять покинул комнату.
Вначале Ромка почти не почувствовал никакого дискомфорта, но с каждой минутой коленки горели всё сильнее. Во всём теле нарастало напряжение. И парень прикусил губу, борясь с желанием сесть на пятки, уменьшив тем самым давление на колени.
Андрей же не спешил. Он достал прутья, тщательно вымыл их с мылом и оставил их отмокать в ванне в горячей воде. Потом прошёл на кухню и сделал себе кофе. Лишь спустя 20 минут он вернулся в гостинную и уселся на диван. Посмотрев на парня, он сразу заметил, как дрожит его тело, заметил, что капельки пота выступили на его спине. Но он не позволил жалости проникнуть в его душу.
— Встань и подойди ко мне. — Приказал он спокойным тоном. — Отряхни колени.
Ромка, морщась, поднялся с колен, стряхнув впившиеся в кожу крупинки. Он с опаской приблизился к дивану. Голова была опущена так, что подбородок давил на грудь. Но глаза были сухими. Только губа припухла.
«Ничего, мой мальчик. Ты сильный. Я знаю. « — подумал Андрей. Он взял парня за руку и потянул к себе на колени. Рома не сопротивлялся, послушно подчиняясь действиям Андрея, пока он устраивал его поудобнее.
Левая рука старшего погладила спину парня. А правая ладонь коснулась белоснежных ягодиц. Мальчишка сжался в ожидании и даже перестал дышать.
— Нет! Расслабься.! Ты же не хочешь, чтобы мне было больно шлёпать твою симпатичную задницу? — Андрей увидел, как покраснели Ромкины уши.
Рома заставил себя расслабиться, и старший поднял руку. Он резко опустил её сразу на обе ягодицы парня, ощутив, как тот дёрнулся всем телом. На коже мальчика расцвёл розовым цветом отпечаток ладони Андрея. Ромка часто задышал, но не издал ни звука. В поощрение за это Андрей погладил его спину. Следующий шлепок пришёлся на правую ягодицу. Подождав пока перегорит боль, Андрей шлёпнул по левой. Он не спешил. Он всегда всё делал основательно. И не собирался делать исключение и сейчас, наказывая парня. Шлепки были сильными и размеренными. Андрей видел, что они причиняют боль его мальчику. Но тот держался очень не плохо. Не пытался прикрыться или сползти с колен. Лишь голова дёргалась от каждого шлепка, и сжимались пальчики ног. Ягодицы краснели
всё больше, и ладонь Андрея стала опускаться ниже — на верхнюю часть ног. Рома стал тихо поскуливать. Он и не предполагал, что простое шлёпание может быть таким болезненным. Конечно, Андрей сильный. Но ведь это просто рука. А какую же боль тогда может причинить ремень? И как только такое терпят маленькие дети, если даже ему, взрослому парню, так больно?
Шлепки неожиданно прекратились. И ладонь Андрея нежно погладила пылающие ягодицы. Ромка сразу расслабился. Андрей не сказал ему, сколько будет длиться его наказание. Может, это всё? Всё уже закончилось?
В следующую секунду Ромка вскрикнул, потому что на его ягодицы и верхнюю часть ног обрушился целый град шлепков. Казалось, они не закончатся никогда. И парень забарабанил ступнями по подлокотнику дивана.
Андрей остановился. Его ладонь горела, но он представлял, как пылает попка младшего. Очень хотелось погладить её, снять боль, но Андрей сдержал себя. Ведь это наказание.
— Возвращайся на гречку. — Приказывает он парню. — Руки держать за головой, задницу не трогать.
Раскрасневшийся Ромка, спотыкаясь, плетётся в угол, жалобно шмыгая носом и, морщась, опускается коленями на крупу. Он продолжает гадать закончилась ли порка. Но Андрей молчит. Он закуривает и отходит к балкону, строго поглядывая на парня.
— Спину держи ровнее! Голову выше! — Ромка слушается. «Хороший мальчик!»
Докурив, Андрей направился в спальню и зашёл в гардеробную. Нужно выбрать подходящий ремень, а Ромке нужно дать передышку. Да и сам Андрей должен передохнуть. Вид покорного парня на коленях стойко терпящего заслуженное наказание — вид не для слабонервных! Хорошо, что Андрей догадался не снимать джинсы. Он не хотел, чтобы Ромка заметил его возбуждение.
Он выбрал не слишком широкий, но и не узкий чёрный кожаный ремень. Благо выбор был большой. Сложив его вдвое, он шлёпнул им себя по ладони. Да. Это то, что нужно. Бедному мальчику будет некомфортно сидеть в ближайшую неделю. Но он это заслужил.
Вторая Ромкина двадцатиминутка на гречке была ещё мучительнее, чем первая. Колени начали гореть сразу. Но теперь к этой боли добавилась и саднящаяя боль в хорошо отшлёпанных ягодицах. Очень хотелось опустить руки и потереть их. Но Ромке было не видно входа в гостиную. А Андрей был босиком, и можно было не услышать его шагов.
Он не знал, сколько он простоял. Ему показалось — целую вечность.
— Встань! — Голос Андрея прозвучал прямо за спиной Ромки, отчего тот вздрогнул. Поднимался он с трудом. От напряжения затекла спина и конечности.
Он замер, когда увидел ремень в руке Андрея. И поднял на него взгляд полный мольбы. Андрей не отвёл глаза. Похлопывая себя по ладони, старший приказал ледяным голосом:
— Подойди к дивану сбоку и обопрись руками на подлокотник. Спину прогни. Колени выпрями. Руки не сгибать. Голову не опускать. Ступни чуть шире. Вот так. — Андрей отступил на шаг, любуясь безупречным телом младшего. — Это твоя поза, Рома. Ты получишь тридцать ударов ремнём и будешь сам считать каждый удар. Громко и чётко. Если твои руки оторвуться от подлокотника — ты получишь три дополнительных удара. Если ты собьёшься — я начну порку сначала. Если ты меня понял, то повтори, что я сказал. Смотри на меня!
Ромкино лицо залилось краской.
— Я получу тридцать ударов. Я должен считать. Не отрывать руки и не сбиваться. — пролепетал несчастный парень.
— Хорошо. Тогда начнём. Смотри прямо перед собой.
Андрей встал сбоку и примерился. Первый удар получился не слишком сильным, но ремень попал точно туда, куда и целился Андрей. Белая полоса ровно посередине уже красных ягодиц быстро стала темнеть.
— Один! — выдохнул Ромка. Его пятки немного оторвались от пола, но тут же встали на место. Руки крепче вцепились в кожаный подлокотник. Но позу он не изменил. Андрей положил левую руку на поясницу парня. Слегка надавил, заставляя сильнее прогнуться. «Боже! Как он красив!»
Второй удар был сильнее.
— Два-а-а-а! — выкрикнул Ромка, вскидывая голову. Андрей видел, как ему больно. Но силу удара не ослабил. « Кто жалеет розгу — тот портит ребёнка». Так кажется говорится?
Первые десять ударов Ромка вынес очень достойно. Ни разу не изменив позу и чётко выкрикивая счёт. Андрей делал небольшую паузу после каждого удара, давая боли перегореть и подготовится к следующему. Второй десяток Андрей наносил уже по самому низу попки и по верхней части ног. Это было больнее, и Ромка с трудом удерживал своё положение. Кулаки побелели — с такой силой он сжимал подлокотник. Колени сгибались, а ступни пританцовывали по полу. По щекам мальчика покатились слёзы. И сердце Андрея сжалось от жалости. Он прервал порку и подошёл к Ромке. Повернул его голову к себе и вытер слёзы большими пальцами рук.
— Малыш, ты молодец! Я горжусь тобой. Но мы ещё не закончили. Осталось ещё десять ударов, а потом сделаем перерыв.
Перерыв? Значит, и на этом порка не закончится? Ромке казалось, что он просто не сможет выдержать больше.
— Андрей, пожалуйста, мне больно! — всхлипнул парень, с мольбой глядя на старшего.
— Тсссс! — Андрей приложил указательный палец к его губам. — Тише, малыш. Я же запретил тебе разговаривать. Я знаю, что тебе очень больно. Но мы должны пройти через это. Оба. Ты сможешь. Я верю в тебя. Прогни спинку. Если бы ты только видел, какой ты сейчас красивый!
Ромка жалобно всхлипнул, но прогнулся и снова вцепился в подлокотник. Андрей бил сильно! Но небольшая пауза и слова Андрея помогли ему выдержать оставшиеся десять ударов и не заработать ни одного штрафного.
Всхлипывая, он ждал, что Андрей снова пойдёт к нему и скажет что-нибудь ободряющее. Но этого не случилось. Он протянул Ромке ремень.
— Возвращайся на гречку. Ремень держи за спиной обеими руками.
Парень взял ремень так, словно это была ядовитая змея. Опустив голову, он поплёлся в угол.
Андрей всегда всё доводил до конца. И наивно было думать, что сейчас он изменит своим правилам. Хотя на попку Ромки уже было больно смотреть. Пальцы старшего дрожали, когда он прикуривал очередную сигарету, но он не имел право не закончить начатое.
Ромка всхлипывал все двадцать минут, что простоял в углу. Спина болела так, словно он разгрузил вагон с цементом. Всё его тело дрожало. Пальчики ног поджимались. Руки стискивали ненавистный ремень. Он всё ещё надеялся, что Андрей пожалеет его и не станет больше пороть. Но просить его об этом он не будет. Ни за что!
«Доверие!» — Андрей не причинит ему зла. Он делает это ради него. И ему сейчас тоже тяжело.
— Всё, Рома. Можешь встать. Собери газету и отнеси в мусорку. А потом занеси скамейку с лоджии в комнату.
Парень с трудом подавил отчаяние, но отправился выполнять приказ. Андрей, тем временем, намочил тряпку и, когда Рома втащил скамейку, тщательно протёр её.
— Принеси полотенце из ванной, — приказал он младшему.
Когда Рома увидел прутья в ванне, сердце его упало в пятки. Андрей будет пороть его розгами. Господи! Ноги не слушались, пока он возвращался

Опущенный студент

Молоденький гей

Первый раз с другом