Спасибо, Дэн, за прогулку, — от души благодарил Влад.
— На здоровье, — засмеялся я, потому, что был счастлив, что сделал другу приятное.
В течение всей прогулки мы почти не разговаривали. Каждый был занят своими мыслями, впрочем, как всегда последнее время. Теперь пришло время поговорить начистоту. Вокруг ни души, значит, нам никто не помешает.
— Влад, о чем ты думаешь?
Он засмеялся.
— Дэн, ты сейчас задаешь такой вопрос, как девушка-блондинка. И блондинка не потому, что у нее светлые волосы.
— Нет, Влад, я задаю конкретный вопрос: о чем ты все время думаешь. Вот и в этом прекрасном месте молчал, дома молчишь... А молчишь, значит думаешь.
Он перестал улыбаться, отвернулся от меня.
— Влад, я жду.
У меня возникло искушение коснуться его, чтобы «прочитать», но я отказался от этой мысли. Хотелось знать о чем он думает, а не догадываться самому.
— О нас думаю...
— Ты обижен на меня, — не спрашивал, а констатировал я факт.
— Нет, не обижен, — он также не оправдывался, а объяснял свои чувства. — Как я могу обижаться на тебя, ведь я всегда знал, что ты и так даешь мне намного больше, чем должен был дать.
— Разъясни.
— Помнишь, когда мы впервые разговаривали о нас, ты спрашивал чего я хочу, потому что есть мои желания и есть черта, за которую ты не переступишь и мне не дашь переступить. Я думаю, что мы сейчас дошли до этой самой черты.
— А почему ты говоришь, что я дал тебе больше, чем должен был?
— Да потому, что ты проводил эту черту с того момента, когда догадался о моих чувствах к тебе, а я каждый раз подвигал её дальше.
— О чем ты говоришь? Мне всегда казалось, что я бросился в твои объятия как с моста в воду.
— Тебе действительно только казалось.
— А чем докажешь? — я все время думал, что должен был лучше понимать Влада, ведь у меня был дар, а оказалось, что он меня знает и понимает едва ли не лучше, чем я его. Меня это неприятно задело.
— Сознайся, что показывая мне то видео, ты не хотел, чтобы я целовал тебя, ты хотел только разоблачить меня...
— Откуда ты знаешь? — у меня и челюсть отвисла.
— Догадался, ведь ты был так удивлен, — улыбался Влад от того, что еще способен меня удивлять. — Тогда это была первая черта, которую я переступил просто потому, что не заметил её. Следующую черту ты провел в тот же вечер, когда просил ограничиться только поцелуями. Её я не решился переступать, но сделал все для того чтобы ты сам это сделал. Третья черта состояла в том, что ты категорически отказывался создавать семью.
— Но ты так заботился обо мне, о нашем быте, что просто не дал мне повода для отказа, — догадался я.
— Мне было не сложно, ведь я делал это для любимого человека, — снова улыбался Влад.
Он получал удовольствие от того, что я, наконец-то, начинаю понимать его и его поступки.
— Какие еще пределы я устанавливал? — спросил я.
— Не какие, а какой. Последний предел ты установил десять дней назад, когда задумался, что тебя не устраивает наша семья, что тебе нужна настоящая.
Влад снова меня удивлял. Я понял, что был самоуверенным болваном, вообразившим, будто мой дар делает меня сверхпроницательным человеком. На самом деле мой дар также требовал умственных усилий с моей стороны. Только так можно научиться правильно понимать людей. А я даже не удосужился разобраться в себе. Спасибо, Влад рядом, оно поможет.
— Почему ты так уверен в этом? Вот уже десять дней я думаю над тем, что ты мне тогда сказал и не нахожу подтверждений этому. Я только начал страдать от отчужденности, которая появилась после того разговора.
— Ты сам отстранился. Ты обиделся на мои слова?
— Не знаю. Может и так, а может, обиделся на себя, потому что чувствую, что в чем-то ты прав. Меня не устраивает моя сегодняшняя жизнь, но намного сильнее мне хочется вернуть назад наше беззаботное счастье.
— Это привычка. К хорошему быстро привыкаешь и всегда неприятно менять что-то осознанно. Но мы должны.
— Что должны?
— Взрослеть, брать на себя ответственность за будущее, делать свой выбор. В детстве хотелось играть и гулять и совершенно не хотелось учиться. Но родители заставляли, потому что от знаний зависело наше будущее. Сейчас хочется оставаться беззаботным студентом, жить в комнате общежития, отдаваться своим чувствам. Но через три-четыре месяца мы получим диплом бакалавра. Что дальше? Поступать на пятый курс? Идти работать? Если второе, то где жить? Если мы вместе будем снимать квартиру, то сколько еще мы сможем скрывать наши отношения от других? Год, два? Наши родные будут намекать о внуках, друзья косо смотреть на двух холостяков, которые совершенно не интересуются женщинами. Нам надо сделать выбор...
У меня снова брови поползли вверх от того, насколько Влад практически мыслит. Он также задумывался над теми же вопросами, что и я, вот почти слово в слово повторил ход моих мыслей. Значит, он говорил правду о том, что отпускает меня. Значит, он действительно знает на что реально может рассчитывать с моей стороны.
— То есть выбор надо делать мне, — уточнил я, — ведь ты свой давно уже сделал.
— Да, выбор надо делать тебе. Слушайся своего сердца, своих желаний и делай выбор душей.
— А как же ты?
— Я же говорил, что не надо меня жалеть. Я был счастлив, надеюсь, что и в будущем когда-нибудь буду. Да, сегодня моя любовь и мое счастье это ты. Но, если верить другим людям, человек за свою жизнь может познать и две любви, и даже больше.
— Ты меня имеешь в виду? — улыбнулся я.
— А кого же еще. Ты очень сильно любил Анжелику. Но сумел полюбить и меня тоже. Надеюсь, нет, я точно знаю, что если случиться нам расстаться, то я обязательно полюблю кого-нибудь другого, — также улыбался он, хотя та улыбка была очень горькой. Я чувствовал, что ему все же больно говорить об этом.
Какое-то время мы молчали. Каждый из нас думал о своем. Влад наверняка сожалел о такой перспективе, ну а я попытался разобраться в своих чувствах и желаниях. Влад прав. Я не хочу навсегда оставаться с ним. Меня начала душить размеренность и будничность наших отношений. Но я слишком сильно любил его, чтобы просто бросить. Меня снова раздирали противоречия. Как тогда, когда только начинались наши отношения. Душой я любил Влада, но никак не мог умом решиться на связь с ним. Теперь же моя душа хотела чего-то нового, а разум не мог решиться на перемены.
В действительности я просто жалел Влада, поэтому не хотел разрывать наши отношения, не хотел причинять ему боль. Когда я осознал это, смог ответить себе на вопрос при каких обстоятельствах смог бы расстаться с Владом — только когда у него появится альтернатива мне. Надо найти ему девушку, а может и другого парня, если он действительно гей, как утверждает, чтобы он мог направить на неё или на него часть своей любви и заботы и хоть немного облегчить страдания от того, что не сможет любить меня и заботиться обо мне.
Я так обрадовался, что нашел выход из сложившейся ситуации, что немедленно захотел рассказать об этом Владу, но лишь посмотрел в его грустные глаза, отказался от этой идеи. Необходимо было постепенно подвести его к мысли, что так будет лучше и для него и для меня.
— Мы опять молчим, — попробовал я заново завязать разговор.
— Извини, я задумался, — Влад даже вздрогнул от неожиданности. Видимо, мысли унесли его очень далеко от нашего разговора.
— Не извиняйся, я ведь тоже думаю.
— И о чем ты думаешь?
— Скажи мне, Влад, почему ты так уверен, что я брошу тебя? Ведь я не хочу тебя бросать, не хочу, чтобы ты меня бросал, — в моем голосе звучали вибрации сожаления. Но я не играл. Мне действительно было очень грустно из-за того, что мы вынуждены говорить на эту тему.
— Да потому, что ты не любишь меня, — в который раз повторил Влад. — Ты привык ко мне, любишь как друга, жалеешь. Но твоя настоящая любовь еще не пришла к тебе. Может она придет к тебе завтра, может через год, может через десять? Я готов все это время быть рядом, а когда...
— А может завтра, через год или через n лет ты сам полюбишь кого-нибудь другого?
Я даже рассердился и обиделся на него за такие слова. «Почему он постоянно твердит, что я не люблю его? Почему не верит, что он дорог мне? Только из-за того, что я задумался о своём будущем, он сделал вывод, что я хочу бросить его? Вот сейчас фантазирует, что скоро я полюблю другую женщину и женюсь на ней. Но мне даже серьезно думать об этом страшно. Я не хочу никакую другую женщину! Я хочу, чтобы он был со мной! И я больше не могу выносить его фатализма!» — пронеслось в моей голове. А потом вдруг как будто сработал переключатель. «О чем это я думаю? Я ведь несколько минут назад принял решение, что хочу сбагрить с рук Влада и начинать строить свою новую жизнь. Я что, действительно не хочу его бросать?».
— Возможно, я также от этого не застрахован, — согласился Влад.
Он даже не заметил моей внутренней борьбы. И это было очень хорошо. Потому что я решил подумать об этом позже. А пока просто вести разговор так, как буду чувствовать. Мои чувства всегда были «умнее» рассуждений моего разума.
— Ну а если это случится когда-то в будущем, почему мы сейчас страдаем оба? Почему не наслаждаемся друг другом, пока не настал тот час, а накликаем на себя беду своими страхами и ожиданием неизбежного?
— Я хочу этого больше всего на свете, но не могу не думать о будущем. Ты ведь также думаешь об этом...
— Не буду возражать, думаю, — согласилс
я я.
— И что нам делать?
— Что делать? — ухмыльнулся я. — Жаль, старик Чехов умер. Может он бы подсказал что-нибудь.
— Да, потянуло нас на литературу, — улыбнулся Влад. — «Что делать?», «Быть или не быть»...
Я тоже засмеялся. Настроение немножко поднялось.
— Нет, классики литературы нам не помогут. Давай обратимся к другой личности, нашему современнику.
— Кого ты имеешь в виду?
— Горбачёва. Михаила Сергеевича. — Я сделал серьёзное выражение лица, а потом начал пародировать первого президента СССР, как делал это Максим Галкин. — Давай будем искать консенсуса в наших отношениях...
Это было смешно. Мы оба рассмеялись. И если бы не обсуждали такой болезненный для себя вопрос, как будущее наших отношений, то еще долго, наверное, продолжали бы шутить в том же духе. Но волнение и страх перед будущим не позволили потерять нить разговора.

ПОСЛЕ УРОКА ФИЗКУЛЬТУРЫ

С НОВОСЕЛЬЕМ

А ПО СУББОТАМ БАНЯ