Она подвигает стул ко мне почти в плотную ко мне. Ставит на сиденье божественную ножку, которая сверкает ультрамариновым педикюром, золотом украшений и прозрачным каблуком с платформой. Раздвигает за колечки пальчиками свое сладкое и сочное как спелая груша влагалище. Она водит головкой фаллоса по своему чудному клитору. Смещая в стороны колечко с кулоном, натирает себе возбуждение, дающее сок и блеск ее нежной мякоти. Постанывает и, вдохновлённая, закрывает глаза с легким радостным вскриком вводит головку в вагину, плавно вращая розовый предмет любви, ввинчивает его в свою полость до упора. Выждав сладкую паузу начинает медленно, потом быстрее выпускать и вгонять его по длине в верх и низ. Через несколько минут увлажнение становится сильным, а принимающие стенки податливыми и эластичными и при движениях отчетливо слышен сладострастны звук мягкого чавканья, хлюпанья. При ускорении темпа и амплитуды движения он перерастает даже в бульканье от растекающегося сока. Она вся сочится сексуальной влагой!
Я уже захожусь в своих мучительных конвульсиях, но мало интересует Госпожу. Она плавно входит в сильный оргазм с дрожью и стонами кончающей женщины. Её голова в искусственном синем нейлоне, бёдра и особенно таз охвачены мелкой страстной дрожью. Внезапно она достигает экстаза и, дергаясь уже всем телом, бурно кончает с неприлично громкими воплями. Я люблю, когда она вопит в оргазме хоть вместе со мной, хоть в одиночку, всё равно ведь я — участник её кайфа! Она затихает медленно успокаивает сою плоть томными движениями фаллоса внутрь вагины.
Очнувшись, она победно смотрит на меня, закованного в путы. Она отпускает фаллос и он упруго качается между её расставленных бедер. Зрелище обалденное: красавица в костюме госпожи, женщины-вамп, вся переливающаяся темно-синим, иссиня-черным и золотым светом с кричаще-розовым фаллосом между ног. Все ее тело влажное после совокупления с этим розовым дьяволом. Я вновь чувствую её горячее дыхание и воздух пропитывается возбуждающим запахом влажного сексуального женского естества.
Но ей мало и она вновь подхватывает упругий фаллос. Насмешливо глядит на меня, забитого неудовлетворенной похотью, скованного по рукам и ногам с дурацки фиксированным ртом и защемленным языком, затем грациозно, не снимая ноги с сиденья стула разворачивается ко мне задом. Она дает время мне разглядеть её со свисающим розовым прозрачным членом, затем отодвигает в сторону одну ягодицу, выворачивает наружу пухлый анус и другой рукой пытается всунуть его второй конец в новое отверстие. Демонстрируя неудачу, она тихо говорит мне:
— Не поможешь. Не лезет, гад, а хочется еще по полной программе, я догоню второй оргазм, успею если ты подтолкнешь. Давай просовывай его. Ну что ты! Не хочешь. Жалко тебе что-ли. Ну ладно, говнюк, сама справлюсь. Хотя с паршивой овцы хоть шерсти клок...
Она бесцеремонно запускает пальцы в перчатках в мой рот и собирает там влагу с языка и щек, затем смачивает себе разведенный пальцами другой руки анус и снова — в мой рот за увлажнением. Постепенно мой рот пересыхает, а на языке остается привкус ее вспотевшей промежности.
Поманипулировав, ей удается ввести головку в ротик попочки. Она облегченно радуется и, встав на пол, подходит к стене. Она как над унитазом расставляет ноги, согнутые в коленях, Упираясь в стену загнутым фаллосом одевает свой анус на него. Госпожа постанывает, жалуется, что туго идет и помогает проникновению сначала одной, потом двумя руками. После определенных усилий оба конца фаллоса введены в передние и задние ворота рая. Снаружи — лишь короткий искривленный отрезок розового латекса. Госпожа упирается этим участком в стену и трется о неё, двигая оба конца внутрь. Её руки в перчатках томно щипают её красиво торчащие соски. После некоторого времени её усилия вновь подводят её к оргазму. Я вижу как томно закатываются её прекрасные глаза, рот наполняется звуками сладких стонов, а тело — дрожью. Всё заканчивается бурным оргазмом и одна без стыда бьется задом о стену, глубже и глубже вгоняя в себя розового змея. Наконец, она заходится в экстазе, кончает и успокаивается.
Наказание
— Ну, вот, пидор, как ты не старался мне помешать, обломилось тебе! Классно оттянулась! Эх, так бы почаще, да подольше.
Госпожа сладко потянулась. Потом расставив ноги на шпагат сделала томный прогиб туловища.
— Хорошо-то как!
Она плавно вытащила из себя мокрого розового «змея» и вытерла его оба конца о мои губы и щеки, затем еще раз насухо — о мои волосы. Я чувствую её остывающую слизь на моем лице. Госпожа взяла со стола две косметических салфетки, промакнула и подтерла ими свою распаленную мастурбацией вагину, потом анус. Обе мокрые салфетки аккуратно укложены мне по очереди за каждую щеку.
Она подошла ко мне, в глазах плясали жестокие огоньки.
— Значит ты, тварь помойная, так со мной? А как в моих ногах валялся, помнишь? Слюну на мой зад и киску изводил, забыл? Как хныкал и просил меня мочиться на тебя, залить твое лицо и горячей мочой, а как ты свинья лакал её в разных видах — и с пола, и из «родничка», сзади, спереди, из унитаза с какашками, сосал мои обоссаные трусики и колготки, жрал обмоченный мною снег, слизывал ее с моих ног и обуви? А копро-акт! Как ты высасывал «шоколад» из моей задницы, как лизал его плача от восторга,стонал от похоти, когда горячий кренделёк упал из зада на твое лицо, а я сапогом размазывала его по твоим губам, «шоколад» жрал, сука, килограммами!? Часами на вытаскивал башку из унитаза после меня! Всё чавкал, стонал и дрочил как полоумный! Сколько оргазмов получил с моей подачи! И вот твоя блядская благодарность! Ответишь, гнида, за все! За мою поруганную женскую честь! Ответом ей был лишь звон цепей и глупое мычание со стонами раба.
Она зашла сбоку и плавно приподняла прямую ногу. Я никогда не смогу вдоволь насмотреться на её ножки! Обувь а-ля Мisstrеs, шикарный ошеломляющий педикюр, пальцы и щиколотка в золоте! Красота фантастическая!
Госпожа, как известно, обладает гимнастической гибкостью и ей ничего ни стоит, стоя положить свою ножку на каблук на мое плечо рядом со щекой заклиненного рта. Упершись в меня как в снаряд, она глубоко просела в шпагат. Сдав назад, она провела платформой и каблучком по моей щеке и когда её пальчики поравнялись с моим носом ощутил небесный запах её косметики для ног и свеже-накрашенных ноготков. Она терла ноготками мое лицо и светилась зловещей улыбкой.
— Ну, же хоть ножку поцелуй! Хоть полижи мой ультрамариновый педикюр. А пяточку сможешь пригубить. Ведь ты — раб моих ножек! Не хочешь? Почему? А раньше так тащился, ноги не успевала мыть после тебя. На улице все мужики за мной оборачиваются с высунутыми языками и чмокают губами. Весь тротуар слюной заливают, а ты не любишь! Что за блядство.
Я уже теряю рассудок. Это удар, который не держат! Нокаут. Я даже мычать перестал.
Ножка снимается с плеча и каблучок ложится на мой вздёрнутый член, разъединенный с яйцами. Под весом ноги он прогибается, ножка соскальзывает, но вновь возращается. Это довольно больно, но её забавляет. Наигравшись, она меняет ногу и стилет её каблука, описав дугу, ложится в мой рот на язык. Госпожа радуется своей находке и ворочает каблук на моем отекшем от прищепки органе.
— Ну, хоть отсалютуй мне, своей Госпоже! Залпом своей гнилой спермы, вижу, что какая-то стоячка у тебя еще осталась!
Она берет мой член в руку и, одновременно как бы не замечая, наступает на цепочку на полу, идущую от манжеты на яйцах. Естественно они с болью опускаются еще больше к полу. Всем известно, что мужчина не может кончить с перевязанными под членом яйцами, а когда они еще и оттянуты это абсолютно исключено, только адские муки... Госпожа делает вид, что не замечает этого, акт моей мастурбации в её исполнении — суровое женское издевательство, ради её развлечения и моего унижения. Мои стоны вызывают её усмешки.
— Дрочу, дрочу, а всё тебе не в кайф, ну давай брызгай что ли, устала я, на тебя работать.
— Не хочешь значит... Не любишь... Ладно.
Она подходит к большому зеркалу на стене, оглядывает себя с разных сторон.
— Зажрался! Вон какая я прелесть. Грудь, соски, талия, бедра. А лицо... это ведь настоящая красота! Ножки, ноготки один к одному как на выставке, лак... Так ведь лучший! Педикюрша от зависти чуть не сдохла! После меня взяла отгул — в себя придти! А он, сука последняя, тварь, мразь... Ненавижу гада, убью на хер, как таракана задавлю! Наверное, по малолетней мокрощелке какой-нибудь сохнет, а может и мальчика с толстой попкой присмотрел или кто-то его поимел, «приголубил» и он теперь тащится... В душу плюнул... Всё!... Сейчас, гандон, за всё ответишь как над такой женщиной глумиться!
Госпожа берет со стола сигарету и мобильник, закуривает и прохаживается мимо меня, сверкая от гнева глазами. Пикает набираемый ногтем номер.
— А, Ашотик, привет! Да это я... узнал... забыть не можешь... лапочка моя... ты правда за меня... Слушай, одна блядь мужского пола меня оскорбила... Да... Ты его видел тот урод, что со мной был на вернисаже... да, я понимаю, что сволочь... да... мерзость... да ты чуть не сблевал... а я дура... еще думала... надеялась... ну сукой последней оказался... причем тут деньги... честь мою опоганил... Заступись, будь мужиком!... Да просто... ты ведь всех кто шевелится ебёшь... трахни его в зад... он это страшно боится... а лучше в рот ему накончай... куда он денется... он у меня связанный с яйцами на привязи... дерну вверх и евнух для гарема... или кастрат для хора мальчиков... тебе противно... так я заплачу... штуку баксов... так десять штук, но чтобы сначала в жопу, а потом говняным хуем в рот, выссысь ему... он это любит... да он сам у тебя отсосет и зад отлижет до желудка, он же яйцами дорожит, а мне — утеха горю... Ашот... не будь ты жопой... я в добавок тебе отсосу с вывертом как ты любишь пока он тебе зад вылижет... Ашот ты не мужчина, да, он гандон... ты брезгуешь?... ты, который всех от детей до старух и стариков... Ну и что, что тебе противно... а бабки, десять штук... а я... некому заступиться за честную женщину! Все

Как меня сделали лесбиянкой

Сорокалетняя рабыня

Тайная жизнь моей мамы