Ф увидел меня, то улыбнулся и сказал:
— Ну, ты молодец! Вот таким ты мне нравишься больше! Сейчас тебя запечатлею...
И он снимал долго и с удовольствием. Он время от времени говорил мне, как повернуться, куда посмотреть. Иногда он сам руками придавал моему телу нужное положение. Надо ли говорить, что это было и приятно, и ещё добавляло возбуждения.
Когда плёнка закончилась, Пётр Ф сказал, что если я хочу, то могу остаться здесь, пока он напечатает фотографии. Свет софитов выключен. Резкая темнота обволокла меня. Тепло от ламп осталось, и моя нагота приятно растворилась в этом пространстве тепла и темноты. Пётр Ф ничего не стал говорить о том, одеваться мне или нет. Я сам принял решение быть голым.
Но темнота была не полной. Меленький красный фонарь показал мне стул, на который я спокойно сел. Пётр Ф довольно быстро проявил плёнку и опять вышел в большую комнату на свет. Он позвал меня смотреть. Я как был голым, так и вышел. Пётр Ф совершенно на это не обратил внимания — он опять охватил меня руками кольцом, показывая негативы. Они были идеальны. И моё возбуждение на них очень красиво!
— Ты понял, что ты молодец?!
— Ещё нет.
— Так здорово сняться! Мы с тобой очень многого достигнем!
— Это хорошо.
— Сейчас начнём печатать. Тебе не холодно? Может быть, ты хочешь одеться?
— Не холодно. И одеваться не хочется. Или я не так что-то говорю?
— Наоборот — мне нравится, что ты со мной такой раздетый. Я сам иногда раздеваюсь, но сегодня не могу.
— И мне нравится быть с Вами голым. Это странно? Или развратно?
— Кому как. Мне нравится. А странно или развратно — глупости всё это.
И сказав это, Пётр Ф неожиданно для меня, взял рукой мой член и слегка его поласкал, поводив рукой вдоль ствола.
— Правда? Всё это глупости? — он сказал это тихо.
— Ну, конечно. Главное — свободное выражение себя, — ответил я, глядя ему в глаза и совершенно не подав вида на его действия.
— Правильно, — его рука немного задержалась на члене, но почти сразу отпустила его.
Пока плёнка сохла, мы сидели и пили чай. Пётр Ф рассказывал, как он впервые фотографировал обнажённого человека. Это было давно — он на речке встретил одну женщину и так захотел её сфотографировать, что тут же и признался ей в этом. Она, очевидно, прониклась его искренностью, а возможно и сама хотела. Возможно, она хотела и не только фотографироваться. Тем не менее, они немного отошли от пляжа, и в кустах она скинула купальник, и он быстро несколько раз снял её. Больше он её не видел, а фотографии получились неудачные. Он от волнения не ту выдержку поставил и первый опыт показал, что не надо отвлекаться. Всё это Пётр Ф рассказывал с юмором и массой подробностей.
Когда вскоре плёнка подсохла, мы пошли в лабораторию. Темнота, тепло и лишь красный свет создавали поистине эротическую атмосферу. Моя нагота была настолько здесь естественна, что я сам этому любовался. Помещение было хотя и небольшое, но достаточно просторно, чтобы можно было даже ходить. Пётр Ф показал стол, где стоят ванночки и реактивами. Моя задача была проявлять карточки. Мы вместе смотрели негатив в свете увеличителя. Потом Пётр Ф выключал его и клал бумагу. И через несколько секунд я уже окунал её в проявитель. Первую карточку смотрели вместе. Пётр Ф вводил коррекцию по выдержке. Ну, а потом работа пошла...
Где-то через час вся плёнка была отпечатана. Пока карточки плавали в тазу с водой, Пётр Ф сказал, что отглянцует он сам, а мне можно и собираться — тем более, что рабочий день давно кончился.
Мне стало немного грустно от того, что придётся одеваться и уходить. Ведь так приятно быть голым и не одному! Пётр Ф наверное уловил это моё настроение и сказал, что в субботу он приглашает меня в свою студию. И это мне очень понравилось. Я быстро вошёл в роль модели, а уж быть без одежды для меня особое удовольствие!
4
В субботу Пётр Ф заехал за мной на машине и вскоре мы уже были в его студии. Она была в Доме пионеров. Там у него на верхнем этаже в конце коридора и располагалась его студия. Это комната довольно большого размера, разделённая пополам большой портьерой. В первой части комнаты у двери было много столов, маленькая лаборатория, отгороженная дощатыми стенами. На окнах были плотные шторы. Во второй части комнаты была сама студия. Чтобы в неё войти мы оба разулись. Там было ковровое покрытие, несколько осветительных приборов, разные стойки и отражатели. Было там и место для одежды — небольшой шкафчик, как в бане.
Пётр Ф сразу мне показал на этот шкафчик и сказал, чтобы я раздевался. Он пошёл к двери, запер её и поставил чайник. Я совершенно спокойно снял всю одежду и стал расхаживать по студии, рассматривая оборудование. Пётр Ф позвал меня пить чай. Сказал, чтобы я надел халат и обул тапочки.
Пока пили чай, он расспрашивал о моих ощущениях, о том, как мне понравилась его студия, о нашей работе с ним. Спросил он и о том, как я отношусь к своей наготе.
— Как я понял, тебе быть без одежды вполне комфортно, да?
— Да. Когда вокруг доброжелательное окружение, то отсутствие одежды меня совершенно не беспокоит.
— И давно ты это понял?
— Ещё школьником. Я часто уезжал за город и там голый загорал, купался, просто ходил по лесу или полю.
— Один
или с кем-то.
— Впервые это было с другом. Но это было просто как игра. Он предложил голыми купаться, а я согласился. И мы втроём были голыми часа два или три. И мне это очень понравилось.
— А потом?
— А потом я всегда был один. А одному очень быстро становилось скучно.
— А друга пригласил бы.
— Он уехал учиться. Да и всё это для него было просто шуткой. А мне хотелось всегда при любой возможности быть голым.
— Да, это я понимаю. Я сам раньше любил это делать.
— А почему раньше?
— Да примерно потому, что и ты остался один. Одному скучно, да и дел стало больше.
— Ну да...
— Возможно, с тобой летом мы и выберемся на это дело. А сейчас будем работать.
И следующие час-полтора мы работали. В студии было гораздо больше возможностей для хорошей работы. Свет ставил Пётр Ф по-разному. Ловил разные моменты и оттенки. Позы и небольшие сюжеты. При этом иногда он предлагал быть возбуждённым. И это мне очень нравилось.
Делали перерывы из-за окончания плёнок. Пока он перезаряжал их, я ставил чай. И иногда при этом и не одевал халат. Моя нагота так стала естественна, что я не замечал этого.
Он отснял две или три плёнки. Проявлять их он будет потом. А сейчас мы много просто наснимали для последующего разбора.
Время пролетело незаметно. И вот настала пора нам собираться. А совсем не хотелось! Про себя я уже знал, что если он каким-либо образом проявит ко мне сексуальный интерес, я не буду нисколько возражать! Возможно, он и был к этому близок, потому что он иногда меня хлопал по попке, приобнимал, когда были перерывы, поправлял тело для нужной позы. Но делал он это, не придавая значения этим движениям. Просто и естественно! Это и приятно, и часто порождало волну возбуждения.
Но большего в тот день у нас ничего не было. Только в конце, когда он выключал осветители, а я с сожалением одевался, он сказал, что было бы лучше, если бы ему помогал помощник — ставить свет, создавать вентилятором ветер, готовил чай. Я ответил, что совсем не против этого. Тогда Пётр Ф сказал, что подумает и возможно на следующей сессии здесь нас будет трое. И я этому обрадовался!
5
В понедельник в его лаборатории у нас на работе мы разбирали эти снимки. Мы не только смотрели на позы, чёткость или выражения лица. Мы смотрели на то, как на теле играл свет. Мы много обсуждали, он пояснял мне. Но впервые за последнее время я был одет, когда мы были вдвоём. И это тоже неплохо.
Всю неделю мы не виделись. Я уже стал мучиться в ожидании нового для себя открытия. В смелых мечтаниях я представлял, как новая сессия пройдёт...
Мы созвонились, и в субботу я пришёл в его студию. Он был один. На мой вопрос о том, придёт кто-то помогать или нет, Пётр Ф ответил, что ждёт. Пока мы пили чай, я ждал подробностей, но их не было. Он молчал, что было для него несвойственно. Он не дал мне указания раздеваться, что тоже начало напрягать. И спустя полчаса дверь открылась, и вошла довольно молодая женщина! Я этого совершенно не ожидал. И вероятно моё удивление было таким сильным, что они оба засмеялись.
— Не пугайся. Это моя помощница, моя ученица. Людмила её имя.
— Я не пугаюсь. Просто не ожидал.
— Людмила знает, что мы будем делать. Более того, я познакомил её с нашими последними работами. Она кое-что предлагает попробовать.
— Да, Антон, не стесняйся меня, пожалуйста. Я тоже снималась у Петра Ф обнажённой. А теперь вот доросла до помощника.
— Я не стесняюсь. Пока, по крайней мере.
— Ну и отлично. Пока мы с Людой будем готовить всё — смелее иди тоже готовиться к работе.
Как я понял, мне надо было раздеться. Ну что же — это тоже будет интересно!
И через пару минут я стоял посреди студии обнажённым, а фотографы занимались своими делами. Первые минуты меня занимал вопрос, как Люда ко мне будет относиться — будет смотреть, комментировать или что. Но вскоре я понял, что они ко мне относятся, как к объекту для работы. И когда началась работа, я в этом убедился.
Прежде всего, Люда отметила, что на теле отпечатались следа от одежды — вернее от резинки на трусах. Поэтому она предложила с час просто прорепетировать. Мы ставили свет, позы, продумывали некие сюжеты. Но всё без фотографирования. И, как и обычно, вскоре я перестал замечать, что я голый, что рядом кто-то есть, и даже то, что это женщина. А когда начали уже фотографироваться, то вся эта репетиция нам очень помогла. Мы быстро отсняли две плёнки. А вот потом произошло следующее.
Пётр Ф сказал, что неплохо бы снять меня и возбуждённого. В первый момент я слегка растерялся. Конечно, быть голым перед женщиной не сложно, но показать свой член во всю длину! Люда ничего не сказала. Пётр Ф повторил, что надо это сделать. Тогда я просто начал возбуждать себя рукой. Они оба смотрели на это, и вдруг, Люда пошла к шкафчику, и быстро и легко сняла с себя всё! Мы вдвоём оказались обнажёнными! Я начал невольно рассматривать её тело — немаленькая грудь, красивый живот, лобок с подстриженными волосами. И глядя на эту красоту,

МОЯ БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ

Случай в Батуми

Флоридский массаж