мысль: «А дверь то я не заперла!»
Вскакиваю со стула, и звонко шлёпая по линолеуму босыми ногами, подбегаю к двери. Придерживая одной рукой остатки своего, готового соскользнуть на пол, гардероба, робко выглядываю в неплотно прикрытую щель. В коридоре никого, лишь где-то издалека, из чьего-то кабинета, доносятся звуки мелодичного вальса. Щелчок замка, но даже в запертое помещение, преодолевая все препятствия, проникают эти чарующие звуки музыки, заставляя струны моей души звенеть от беспричинного счастья. «Пам... пам... пам... пам... пам-пам... « И моё тело, поддавшись этому искушению, начинает танцевать и кружиться в ритме вальса, попутно разбрасывая по углам офиса остатки одежды. Музыка прерывается, но несмотря на это я продолжаю безмятежно прыгать и веселиться под только мне слышимый ритм. Пока уставшая, но довольная не плюхаюсь разгорячённым телом в кожаную прохладу кресла.
Однако, уже обед закончился, а я так и не знаю, что я должна была сделать. Отдышавшись, понимаю, что сдаваться по любому придётся. Но всё ещё находясь в плену своих эротических фантазий, решаюсь на авантюру. Схватив самую длинную и увесистую линейку, отпираю дверь, и озираясь по сторонам, прямо голышом пробегаю несколько метров по длинному коридору до кабинета начальника, слава богу, никем не замеченная. Там опускаюсь на пол, и как замёрзший щеночек, начинаю царапаться в дверь, не забывая при этом жалостно скулить.
— Да кто там? — на пороге появляется Марк Борисыч, и опустив голову, обнаруживает меня у своих ног, голую, на четвереньках и с линейкой в зубах. — Ах, это ты, сучка! Ну, заползай.
Пропустив вперёд это жалкое создание, находящееся во власти похоти, заходит следом, разглядывая мой бесстыже виляющий зад.
— Опять что-то напортачила? — спрашивает, забирая изо рта предмет моего наказания.
— Угу, — киваю в ответ.
— Тогда подставляй задницу, — строго говорит, шлёпая линейкой по своей ладони, — накажу, вот только не этим, — отбрасывает её в сторону.
С ужасом смотрю как он выдёргивает из брюк широкий кожаный ремень. В испуге пячусь к выходу, но тот догоняет меня, и перешагнув, зажимает между ног. Резкий шлепок по голой попе словно огнём обжигает кожу. Взвизгиваю от нестерпимой боли, пытаюсь вырваться, но безрезультатно. От второго шлепка слёзы брызгают из глаз. Всхлипываю, пытаюсь дотянуться рукой до попки, чтобы прикрыть бедняжку ладошкой, но не успеваю, раздаётся третий шлепок. Кричу уже во весь голос. И в этот самый момент дверь в кабинет распахивается и на пороге оказывается наш бухгалтер Наталья Семёновна. От увиденного та тут же теряет дар речи, застывая с открытым ртом.
— Чего тебе? — рявкает на неё начальник.
Женщина опомнившись, пытается что-то вымолвить в ответ:
— Я, я, я... — заикается она от нахлынувшего волнения, стараясь не глядеть на раскрасневшийся голый зад, торчавший между ног начальника, — я лучше попозже зайду, Марк Борисыч...
Смутившись, пытается поскорей ретироваться, но разворачиваясь в дверном проёме, неуклюже задевает папкой ручку. Та открывается, вываливая всё содержимое на пол. Листочки бумаг разлетаются по всему кабинету. Наталья бросается их собирать, неловко оправдываясь перед шефом:
— Марк Борисыч... очень нужна ваша подпись...
— Ну хорошо, Наталья Семёновна, — произносит директор, выпуская меня из капкана своих ног, и со словами, — давайте ваши бумаги, — плюхается в кресло.
Какое-то время так и стою на четвереньках посреди кабинета не смея пошевелиться, лишь тихо сгораю от стыда, пряча заплаканные глаза за растрепавшимися волосами. Бухгалтер, подобрав последний листок, подходит к шефу.
— Хорошо, — говорит тот, — я разберусь с бумагами, а вы, Наташенька, тащите пока этого провинившегося работника на стол для наказаний.
И не успевает в моей голове промелькнуть хоть какая-то осознанная мысль, как тут же получаю пинок под зад.
— Ну и чего ты тут расселась, — произносит Наталья, схватив меня за волосы, резким рывком заставляя подняться.
Сквозь слёзы испуганно вглядываюсь ей в лицо, понимаю, что что-то в нём изменилось. Это уже не та смущённая неловкостью женщина, лишь несколько минут назад старавшаяся делать вид, что не замечает моих унижений. Ехидная ухмылочка на губах и бесовские огоньки в глазах предательски выдавали её плохо скрываемых намерений. А после того как она с нескрываемым удовольствием шмякнула моё лицо об полировку стола, в моей голове растаяли последние сомнения.
Откуда-то из-под низа появились цепи с кандалами, которые тут же захлопнулись на моих запястьях. Как странно, почему я раньше не замечала столь странные аксессуары в кабинете начальника? От удивления дёрнула руками. Неприятный металлический звон от цепей резанул ухо, пробежавшись холодными мурашками по спине. Поёжившись, скорее не столько от холода, сколько от тревожного предчувствия, взглянула на своих мучителей. Начальник, сидя за столом напротив, делал вид, что занят документами, лишь изредка бросая косой взгляд, скорей не на меня, а на Наталью, лёгким кивком головы как бы одобряя её дальнейшие действия.
Та управившись с наручниками, обошла стол и остановилась позади меня. Испугавшись, ожидая дальнейших экзекуций, моя попка сжалась в предчувствии шлепка. Но вместо удара ремня, на ягодицы легли две ладоши и мягко, но в то же время бесцеремонно, развели их в стороны, обнажая дырочки. Женский язычок тут же прошёлся по промежности снизу вверх, вызвав сладкую томительную дрожь
в теле. Через минуту, отбросив в сторону все страхи, я уже извивалась и стонала под умелыми действиями бухгалтерши, подмахивая её ловким пальчикам и влажному язычку. Насадив истекающую от возбуждения киску на свои ухоженные ноготки, Наталья, тем не менее, решила уделить большую часть внимания моему анусу. Кончик язычка уже вовсю дразнил колечко сфинктера, наполняя это не столь гостеприимное отверстие слюной. В ответ на эти неожиданные ласки мне лишь оставалось тихо постанывать, закатывая глазки и тереться отвердевшими сосочками по прохладной поверхности офисного стола.
— Что, — услышала я возглас начальника, — тащишься, сучка? Придётся тебя всё же наказать.
Отложив в сторону документы, он встал из-за стола, и бросив на меня какой-то снисходительно-презрительный взгляд, подошёл к Наталье. Та оставила мою мокрую попку в покое, отчего похотливая проказница тут же ощутила тоскливое одиночество. Любопытство взяло верх, и я уже хотела повернуть голову, пытаясь разглядеть, что же там сзади происходит. Но увы, из моего положения это было сделать сложновато, да и растрепавшиеся локоны непослушных волос залепили глаза. Лишь по звуку расстёгивающейся молнии и сладкому причмокиванию можно было догадаться, что так отвлекло нашего бухгалтера.
Я уже начала скучать и потихоньку замерзать, лёжа голым телом на столе, как вдруг что-то твёрдое и скользкое упёрлось мне в попу. Не успела я и охнуть, как эта наглая штучка из директорских штанов стала бесцеремонно раздвигать мой сфинктер, вторгаясь в мои внутренности. И несмотря на обилие смазки, резкая давящая боль пригвоздила меня к столу. Прикованные цепями руки непроизвольно задёргались в безуспешной попытке вырваться, а из горла вырвался крик. И тут же мой рот был прикрыт ладонью Натальи. Второй рукой она гладила меня по голове, нашёптывая в ухо слабые слова утешения:
— Тише, тише... успокойся и расслабься, будет полегче...
Какое там полегче? Директорский крупнокалиберный снаряд просто не оставлял мне ни шанса расслабиться. Не взирая на мои жалкие мольбы и повизгивания сквозь бухгалтерскую ладонь, Марк Борисович небольшими рывками продолжал загонять свой бур всё глубже и глубже, пока его отвисшая мошонка не стала биться о мою киску. От всей этой чудовищной пытки у меня перехватило дыхание и стало мутиться сознание. Я замерла, боясь лишний раз пошевелиться. Директор тоже остановился, то ли наслаждаясь моментом своей власти надо мной, то ли давая моему телу привыкнуть к ожидавшей участи.
Что я ощущала на тот момент? Даже не знаю... Сказать, что это было чувство заполненности, это не сказать ничего. Мне казалось, что-то чужое и огромное очень глубоко вползло в меня и пригревшись в мягких внутренностях, решило там не то поселиться, не то разорвать эту плоть изнутри, выбравшись наружу из совершенно неожиданного места. В голове тут же стали всплывать кадры из фильмов ужасов, один страшней другого. Но за просмотрами этих кровавых трейлеров я и не заметила, как начальник стал ритмично трахать попку, двигая своим поршнем в напряжённой кишке. И хоть казалось, что в какой-то момент он просто вывернет её наружу, но эти методичные движения начинали меня успокаивать. Боль немного отступила, и к чувству страха стали примешиваться совсем другие ощущения. Разум противился этому верить, но я начинала получать удовольствие от этого кошмарного процесса.
Моя киска уже буквально истекала похотливым желанием, оставляя под собой лужу на директорском столе. Ритмичные шлепки тяжелой мужской мошонки по половым губкам тут же отзывались протяжным эхом в животе и сладострастным туманом в голове. И от всего этого я скулила в отчаянии, бросая молящий взгляд на Наталью. Та, видимо поняв мои желания, изловчилась и дотянулась рукой до истосковавшейся по ласке щёлки. Видимо мой организм, словно хитроумная бомба, был уже на таком взводе, что оставалось лишь лёгкого прикосновения к спусковому механизму, чтобы всё это сдетонировало. И как только пальчик Натальи коснулся горошинки клитора, мой мозг взорвался ослепительно-радужным фейерверком. Через секунду и тело уже билось о крышку стола в невообразимых конвульсиях в такт набегающих волн оргазма. На какое-то время я просто отрубилась, потеряв связь с реальностью. Когда сознание нехотя стало возвращаться, то лёгкий холодок пробежался по телу. Я всё ещё лежала на столе, но уже никто меня не держал. Лишь по ногам стекало что-то тёплое и вязкое. Хотела потрогать рукой, но цепи на запястьях напомнили о себе металлическим звоном.
— Как вы думаете, Наташа, — услышала я за спиной голос директора, — а не выписать ли нашим мужчинам премию за хорошую работу, одну на всех?
— Что? — опомнилось моё сознание, когда смысл сказанного вдруг

Загадочный Нехнакомец

Трусики сестры жены

Страсть незнающая возраста