и на шее, и на подбородке, и на щеке парня у самого носа. Несколько струек уже успело стечь на простыню. И именно в этот момент я вдруг почувствовал знакомое щекочущее чувство в собственном члене. Что-то в том, как кончает Сережа, как напряжено все его тело, выгнувшееся под совсем уж немыслимым углом, как вжимается его зад в мой живот, дало, наконец, ту последнюю толику ощущений, которой мне так не хватало. Не веря себе, я стал раскачиваться, двигая членом в Сережиной кишке. Ощущение нарастало. Я стал со всего маху бить напрягшееся, замершее Сережино тело бедрами. Щекочущее чувство где-то в корне ствола стало сильнее, превратилось в пронзающий член стержень, стремительно, за секунду, разрослось. Я захрипел. Напрягся. И еще через мгновение меня накрыл оргазм, волна сладостного удовольствия, всепоглощающего наслаждения, мгновенно растворившего в себе все мое тело, всего меня. Из моего члена вырвались струи спермы, вырвались где-то там, в Сереже, в глубинах его тела. Наслаждение катилось по мне, раздавливая, подминая под себя, а я держал, сжимал подарившее мне оргазм тело, и хрипел от удовольствия. Тем временем новая порция Серегиной спермы вылилась на живот. Парень издал тихий короткий стон, и его тело расслабилось, провиснув в воздухе, удерживаемое лишь ногами, безвольно висящими на моих плечах, нанизанное на мой член. Мы застыли в таком положении. Потом я шумно выдохнул. Стал двигать членом там, в глубине, но теперь не так резко и не так сильно. Еще через мгновение я осел на корточки. Серега смотрел на меня и слабо улыбался. Я попробовал улыбнуться ему в ответ, но лишь судорожно вздохнул. Закрыл глаза. Провел рукой по тонкому бедру у своих губ. Бессильно повалился на бок. Мой член выскользнул из Сережиного ануса. Ноги парня съехали с моих плеч. Я прижался к Серому и замер... Кухня (эпилог). Напряжение постепенно отпускало наши тела. — Не смотри, — пробормотал Серый, заметив, что мое лицо повернуто к его заду. Почему не смотри? Почему? После всего, что я уже видел? И щупал? Да и что особенного я из такого положения могу увидеть? Я был слишком слаб, чтобы спорить. Моя голова лежала у Серегиной поясницы, и нос почти утыкался в гребешок таза. Я повернулся на живот, подвинулся на локте вверх и замер, зарывшись щекой в подмышку парня. Ноздри уловили легкий запах свежего пота. Странно, но сейчас это было мне даже приятно… Рукой, к которой я прижался, Серый обнял меня, ладонь второй руки легла на мою голову, пальцы зарылись в волосы. — Очень необычное ощущение, — сонным голосом пробормотал Сережа. — Когда в задницу. Тебе нужно попробовать… — Ну уж нет! — буркнул я, поудобнее пристраиваясь к теплой подмышке. Серый хмыкнул. Мы лежали, не шевелясь. Дремота окутывала нас обоих, засасывая все глубже. Я закрыл глаза. Казалось, лишь на мгновение. Однако, когда я вновь пошевелился, мое тело уже сковал холод. Сережа лежал все так же, на спине. Его блестящий от спермы член теперь был совсем маленьким и мягким. Сам Серый дышал ровно и глубоко. Его кожа, там, где ее не согревало мое тело, была покрыта множеством пупырышек. Я осторожно выскользнул из-под безвольной руки и сел на диване. Казалось, вся кожа мальчишки была в сперме. Семя виднелось повсюду — на лице, шее, груди, животе, руках, ногах. Оно образовывало пятна, дорожки и даже небольшие озерца. От моих движений парень не проснулся. Полежал немного на спине, а потом повернулся на бок и свернулся калачиком, стараясь уберечь тепло. На простыне осталось множество влажных пятен. Опять раздалось ровное дыхание. Я поднялся. Накрывать Сергея одеялом сейчас было бы безумием — оно бы все пропиталось спермой. Нужно было закрыть форточку, чтобы не впускать в комнату уличный холод. Я двинулся к окну и тут же почувствовал, как с моего уменьшившегося члена начал стремительно соскальзывать презерватив. Я успел перехватить его, когда он уже слетел, почти у самого пола. Внутри болталась белесоватая жидкость. Почему так мало? Я потряс кондомом в воздухе. А впрочем, не так уж и мало. Если разбрызгать по каплям… Даже с учетом дорожек и лужиц… Первым моим побуждением было поискать мусорное ведро, но я тут же представил себе, как родители Серого выбрасывают что-то в это ведро и натыкаются на наполненный спермой презерватив. Черт! Хорошо, что я об этом подумал! Мой взгляд упал на распахнутую форточку. Ну конечно, традиции есть традиции! Я хмыкнул и швырнул кондом в распахнутое окно. Закрыл створку. Вернулся к дивану. Тут мне в голову пришла удачная мысль, и я накрыл Серегу свободными краями простыни. На ткани тут же проступили новые влажные пятна. Я пошел в ванную. Включил горячий душ и простоял под ним добрых полчаса, с наслаждением ощущая, как струи воды согревают мое озябшее тело. Когда я вышел, вся моя кожа была красной, а зеркало в ванной покрылось плотным покрывалом пара. Я натянул на себя одежду, повертелся перед зеркалом в прихожей, проверяя, не виднеются ли в каких-нибудь неожиданных местах предательские пятна спермы, потом осторожно проскользнул на кухню. Есть хотелось зверски. Я открыл дверцу холодильника, некоторое время рассматривал богатые залежи еды, но решил, что без хозяина ничего брать не буду. Поставил чайник. Перенес на стол стоявшую на виду открытую коробку печенья. Все-таки садиться за чай без Сереги было как-то неудобно… Я подошел к двери в комнату, но уже на полдороги понял, что Серого там не было. Из ванной доносились знакомые звуки льющегося душа. Я вернулся на кухню, потоптался перед коробкой с печеньем и все-таки взял кусочек. Остановился у окна. За стеклом виднелся обычный двор. Какой-то человек под косыми струями дождя спешил по своим делам. Я несколько секунд раздумывал, не пойти ли в душ к Серому. Серьезно раздумывал. Ведь было бы здорово встать рядом с ним под горячие струи воды, намылить его тело, почувствовать, как он намыливает мое… Я сел за стол, бросил в рот печеньку. Звуки душа затихли. Хлопнула дверь. Через секунду на пороге появился Серый. Он был в спортивном костюме, красивый, притягательный, сексуальный. — Слушай, а он теперь болит, — сказал Сергей. “Он” мог быть и анус, и член, и, скажем, рот (после того как мы безудержно сосались столько времени!), но я сразу понял, что речь идет все-таки о заднем проходе. — Ничего, пройдет, — пробормотал я. — Завтра к вечеру и не вспомнишь. Я понятия не имел, сколько времени это займет. Конечно, вечно Серегина задница болеть не будет, но вот пройдет ли она сегодня, завтра или через неделю… — И дырка там такая… Анус что, теперь не будет сжиматься? — Да все пройдет, будет, как было, — успокаивающе пробормотал я. — От одного раза следов не остается. Единственным источником моих знаний была знаменитая поговорка «один раз — не пидарас», но все равно я был почему-то совершенно уверен, что анус Серого вернется в норму. Рано или поздно… — А от нескольких? — спросил Серый. В самую точку! Про «один раз» поговорка говорила, а вот что будет после двух раз… Или трех… Мне стало как-то не по себе. Я вздохнул. — Твои когда возвращаются? — спросил я. Серый бросил обеспокоенный взгляд на настенные часы. Был час дня. Казалось, мы провели вместе целую вечность, но прошло лишь несколько часов. При желании мы могли бы даже успеть на последнюю пару. — Вечером, — пожал плечами Сергей. — Электрички там неудобные, так что раньше десяти родители не появятся. В моей голове сразу замелькали картинки, чем мы можем занять такую прорву времени. Жалко только, что в задницу Серого нельзя будет трахать еще несколько дней. Пока не заживет… — Ты есть хочешь? — спросил Серый. Отличный парень! Сережа тут же направился к холодильнику. На столе появилась миска с котлетами, полбатона хлеба, пачка масла, сыр. С чайником в руке Сергей осторожно сел на табурет. Дернулся, как будто его прострелила боль. Пристроился немного иначе. Поморщился. Повозился и сел как-то боком. Мы сделали себе по бутерброду. Оба, не сговариваясь, побросали в свои чашки кучу ложек сахара. Чай получился горячим, крепким и сладким. Бутерброд тоже был на удивление вкусный. — Тебе понравилось? — Да, вкусно, — пробормотал, жуя, я. — Нет, — помотал он головой. — Я не это имею в виду. Тебе понравилось... ну… со мной? Я неуверенно кивнул. Разве можно об этом говорить вот так… Ведь я в первый раз в жизни трахал парня! И его, кстати, в первый раз в жизни трахали! Он девственности только что лишился, да еще и голубым способом, а говорит об этом так, будто об этом можно вслух говорить! — А тебе? Тебе понравилось? — спросил я, пытаясь скрыть смущение. Серый кивнул. — Ты знаешь, — пробормотал он, — я ведь… Он запнулся, посмотрел на меня и неуверенно продолжил: — Я ведь занимаюсь… ну… Только не смейся надо мной. Я занимаюсь… э-э-э… онанизмом… Сергей осторожно взглянул на меня. — …иногда, — добавил он. Я кивнул. А потом, поддавшись какому-то внутреннему импульсу, сказал: — Я тоже. На Сережином лице что-то мелькнуло. Неужели он думал, что я избежал этого рока всех парней? Серый уже немного уверенней продолжил: — Я при этом часто фантазирую о тебе. Получается очень приятно. Очень. Но так, как было сегодня… Это в тысячу, нет, в миллион раз приятнее. Я кивнул. — Жалко только, что все так быстро закончилось… — В каком смысле? — я опешил. Быстро? — Ты что, остался неудовлетворенным? — Как это? — смутился Серый. — Ну, у тебя стоит? Трахаться хочется? — Нет, не стоит, — совсем уж робко пробормотал Серега. — Просто жалко, что я все время торчал, как истукан, ничего не делал… Сережа отложил в сторону бутерброд. — А у тебя? — спросил он. — У тебя стоит? Я покачал головой. И тут же почувствовал, как в джинсах что-то шевельнулось. Серый отвел взгляд. Помолчал немного и тихо проговорил: — Ты, наверное, самый красивый человек на земле… — Брось, — растерянно пробормотал я. — Это ты красивый… Фраза прозвучала дежурно. А я ведь на самом деле считал, что мальчишка прекрасен. Он несравненно красивее меня, красивее любого парня, красивее любой… Нет, с девушками сравнивать мужчин нельзя! Нельзя и точка! На кухне зависла тишина. Сергей сидел, глядя прямо перед собой. На его коленях стояла чашка с горячим чаем. Где-то во дворе

ПОСЛЕ УРОКА ФИЗКУЛЬТУРЫ

А ПО СУББОТАМ БАНЯ

Сходил в бассейн