резко она вдруг на «ты» перешла... Ну, да ладно! Наливаю ей от души, полную кружку. Заслужила! Пока она с жадностью окунает нос в пену, тихонько наклоняюсь к ее брату.
— Слушай, Вован, а кто вообще первый додумался ей в жопу ссать?
— Эй, ребятки! — одергивает нас Вася, — Хорош трепаться! Преф тишину любит!
— Да не, это они про меня! — не отрываясь от кружки, поясняет Жанна, — Сергей Михайлович интересуется, за каким хером вы тут все в меня ссыте и кто первый начал!
Должно быть, мой шепот оказался черезчур драматическим...
— Ну, я и начал! — как ни в чем не бывало, отрапортовал Вован, — А что? Она зашла она ко мне как-то сразу после пляжа, прямо в купальнике и уже бухая, кстати. Ну, дернули мы с ней еще самогоночки за встречу, пивком усугубили, потом мне резко ссать приперло, а по «ящику» как раз что-то интересное было. Куда деваться? В комнате ни одной подходящей посудины. Не в пивную же канистру ссать! Заглянул за шкаф — а она там трусы переодевает. Увидал я этот сральник, думаю — о, то что надо!
Ну, и предложил ей: А она по пьяни возьми, да и согласись!
— Надо же! Вот прямо так взяла — и согласилась?
— Не, ну пришлось, конечно, разок по ебальнику приложить...
— Так. И что дальше было?
— А что было? Хотел сперва воронку ей в зад вставить, да жалко стало:
— Кого, ее?
— Не, воронку: Я ж через нее пиво разливаю! Взял тогда старый шланг от противогаза, кое-как ей в жопу затолкал, да и нассал туда по-быстрому, не отрываясь от «ящика». Хорошо еще, что у шланга с одного конца гайка железная давно куда-то потерялась, а то б я ей точно очко порвал... Клизму-то мы под это дело уже потом приспособили! Ек-макарек, во народ! С удивлением и жалостью смотрю на потягивающую уже вторую кружку пива Жанну. «Возьми, да и согласись!» Представляю себе эту сцену: «Ну-ка, Жанка, становись раком! Я тебе сейчас вот этот шланг в жопу засуну!» — «Ой, мамочки! Такой толстый?! Зачем?!» — «А ты у меня заместо сортира будешь!» — «Да ты что, Вова!!!» — «А по ебалу?» — «Хорошо, Вовчик! А больно не будет?» — «Мне — нет! Подставляй очко живее, а то щас пенальти бить начнут...» Ну, и так далее: Покажите мне другую такую бабу, способную на столь унизительное самопожертвование единственно ради того, что ее дорогому братцу, видите ли, просто лень было в сортир прогуляться! Нет, с головой эта семейка явно не дружит... — А что такого? — беззаботно продолжил Вован, — Ты ссышь, она в себе держит... Удобно!
— Удобно, — эгоистически согласился я, — Но не по-людски как-то...
— А что тут у нас вообще по-людски делается? Все через жопу! Михалыч, ты не отвлекайся, секи фишку... Видишь, он бубну сносит!
Какое-то время мы молча метали карты. Кто-то закурил:
— А еще ты мне туда всю пепельницу вытряхнул! — глядя в пустоту, сказала вдруг Жанна.
Я оторопело взглянул на ее братца.
— Ну и вытряхнул, подумаешь! — не стал отпираться Вован, — Все равно выносить пора было! Я и решил проверить, проскочат бычки или в шланге застрянут? Он же гофрированный:
— И как результат?
— Проскочили! Последний бычок, помню, прямо изо рта туда выплюнул. Еще горящий. Так у нее аж из жопы зашипело!
Меня передернуло.
— А потом ты втихаря к шлангу прикрутил маску и мне на голову ее натянул! — все тем же бесцветным голосом продолжила Жанна.
— Подумаешь, уж и пошутить нельзя!
— Ага, это тебе шутки! А я чуть не задохнулась во всем этом дерьме:
О, господи! Меня сейчас вырвет:
— Жанночка, золотце, я тебе, конечно, сочувствую, но: Вам не кажется, ребята, что пора сменить тему?
Девушка потупила очи.
— Вот я и говорю, — подытожил довольный произведенным эффектом Вова, — С ее блядства все равно никому никакого навару, а так и нам польза, и ей!
— Господи! Ей-то какая польза от всего этого?
— Ты про уринотерапию слышал? Ну, а потом в нашем ссанье спирту, наверное, не меньше, чем в пиве. Так что она, небось, тоже балдеет!
— Тебе бы так балдеть! — обиженно морщится Жанна.
— А ты лучше помалкивай, чмо парашное! Думаешь, Михалыч, она тут с нами сильно утомляется? Хрена лысого! Сейчас вот доиграем, она сходит, просрется, морду подмажет, сиськи выкатит и опять на блядки побежит... Интересно, с кем сегодня?
— Да вот хоть с ним! — бесстыдно прильнула ко мне Жанна, — А что? Симпатичный...
— На хрен ты нашему Михалычу усралась! — презрительно бросил Вован, но в глазах у него мелькнул огонек беспокойства.
— Нет, ну почему... — пробормотал я, — Жанна очень даже ничего!
Она и впрямь не успела еще подурнеть от своего образа жизни настолько, чтобы окончательно потерять в моих глазах всякую привлекательность...
— Вот видишь, Вова! — назидательно заметила Жанна, — Я ему нравлюсь! Правда, Сережа?
Хамить дамам, какими бы они не были, с детства не приучен. Пришлось кивнуть. Наградой мне был трогательный поцелуй в щечку.
— Вот! А ты говоришь...
Внезапно мне снова захотелось отлить.
— Жанна, ты извини, но...
Она поняла все с полуслова и тотчас нырнула за шкаф. Я пошел за ней.
— Погоди, — придержал меня за рукав Вова, — Там надо кое-какую подготовку провести...
— Иди, Сережа, иди! — пропела из-за шкафа Жанна, — Не волнуйся, Вовик, он сам справится!
— Ну, как хочешь...
Обогнув шкаф, я шагнул к девушке. Она без лишних слов вручила мне конец шланга висящей на гвозде клизмы и принялась снимать трусы. Я с недоумением осмотрел шланг, и он показался мне каким-то странным. Во-первых, на нем не было наконечника, который следовало бы засовывать в задницу, а во-вторых, сантиметрах в пятнадцати от его конца на нем красовался огромный желвак из синей изоленты, размером чуть ли не с куриное яйцо. Откуда он тут вдруг взялся?!
— Жанна, а где же наконечник? И что это еще за набалдашник из изоленты? Его тут раньше не было...
Девушка печально улыбнулась.
— Без наконечника быстрее льется, — проворковала она, задирая повыше подол халата, — А эта штука... она и раньше была.
Только внутри, понимаешь? Это Вовчик специально сделал, чтобы из меня саки обратно не выливались...
— Так эту толстую балду тоже надо будет тебе в попку запихивать?!
— Ничего, Сережа, я потерплю! Тут где-то баночка с вазелином была...
Блин! Все предусмотрели!
Она поворачивается ко мне спиной и плавно нагибается, словно отвешивая земной поклон висящему напротив портрету Талькова. Какой эффектный ракурс! Ссать вдруг резко расхотелось. Вместо этого я почувствовал, как мой истосковавшийся по женской ласке прибор что есть силы рванулся на свободу... Прекрасно! Только этого не хватало!
— Ну, что же ты? — кокетливо крутит попой моя кареглазая чаровница, — Вставляй скорее, а то обоссышься еще!
— Нет, Жанна... Тут другое...
Она недоуменно поворачивает голову и сразу замечает характерное вздутие на моих брюках.
— Ого, какой красавец! — полушепотом восхищается Жанна, нагибаясь еще ниже, — Познакомишь?
— Легко!
В самом деле, в институте был первый парень на деревне, а тут за целый месяц — хоть бы с кем! Стыд-позор тебе, Сережа! А, к черту приличия!!! Да здравствует свобода!!!
Дз-з-з-з-з! — стремительно разъезжается молния на брюках, и мой закаленный в боях бронебойный снаряд с ходу врезается в темные глубины соблазнительно хлюпающей похотливым соком дыры... Разом приняв в себя моего крупнокалиберного дружка по самые помидоры, Жанна судорожно дернулась всем телом и громко охнула от неожиданности — как мне показалось, с некоторым облегчением.
— Ты чего?
— Боялась, что ты мне сейчас в попку засадишь, — шепотом призналась Жанна, — Знаешь, как больно!
— Понятия не имею! Ладно, молчи... Не ломай кайф...
Я что есть силы работал бедрами. Жанна сладострастно постанывала. Скрыть это от посторонних ушей было решительно невозможно...
— Вот же блядь! — с раздражением пробурчал из-за шкафа Вован, — Гляди, уже до мастера добралась! А ты, Михалыч, тоже хорош! Пошел ссать, ну, так и ссы...
— Извините, ребята... Тут такие дела...
— Дела будут у прокурора! — мрачно заявил Вован, — А ты давай-ка, завязывай с еблей!
Какая муха его укусила? Впрочем, меня уже и так хватило бы ненадолго. Не успел я клятвенно пообещать, что немедленно оставлю его сестру в покое, как мой несгибаемый герой дрогнул и смачно выплеснул внутрь Жанны тугую пульсирующую струю густой горячей спермы! В глазах у меня потемнело, сердце бешено заколотилось... Жанна тоже еле держалась на ногах. Наконец, я вынул из нее свой слегка обмякший инструмент и собрался уже водворить его на место постоянной дислокации, как тут мне снова до смерти захотелось ссать! Торопливо оглядевшись по сторонам, я судорожно схватился за свисающий конец клистирной трубки, намереваясь поскорее запихнуть его в раскрасневшуюся задницу моего походно-полевого унитаза, но тут же с удивлением обнаружил, что у меня отчаянно трясутся руки! Вот что значит месяц воздержания: К счастью, на помощь мне пришла едва отдышавшаяся Жанна. Взяв из моих дрожащих рук шланг клизмы, она красиво поставила правую ногу на высокую дощатую табуретку и заученным движением, также не лишенным известной грациозности, аккуратно ввела его конец себе в прямую кишку. С намотанным на трубку желваком ей, правда, пришлось повозиться чуть дольше, но вазелин сделал свое дело, и толстый синий комок изоленты тоже натужно скользнул вглубь, наглухо запечатав ее задний проход изнутри. Закончив все приготовления, она вдруг неожиданно обхватила меня за шею и жадно впилась своими губами в мои. Остановилась она только тогда, когда я начал уже откровенно приплясывать на месте. Тут Жанна, наконец, снова вспомнила о своей миссии и, выпустив меня из жарких объятий, покорно свернулась на полу калачиком, глупо хлопая оттуда накрашенными ресницами и почти с обожанием глядя на меня все то время, покуда я деловито наполнял ее потроха мочой. Из-за шкафа я вышел весь перепачканный помадой и с ощущением невыразимого скотства всего происходящего...
Конечно, я был бы не вполне искренен, если бы заявил, что тот вечер не оставил у меня никаких приятных воспоминаний, однако, поразмыслив обо всем происшедшем с утра на трезвую голову, я пришел к закономерному выводу, что чем меньше я буду вращаться

Клизма (2 часть)

Будни врача-терапевта

ФАП рулетка для SISSY