отражаясь от гор и холмов, интерферировали между собой и создавали поля высокой напряженности в том районе, где находились мы. Эти поля стимулировали клетки мозга и вызывали неизвестные ранее эффекты, похожие на эффекты от принятия наркотиков. Ученые сказали нам, что через два года наши мозговые ткани, перевозбужденные электромагнитной индукцией, стали бы похожи на мозговые ткани первитиновых наркоманов. Однако это не имело никакого значения, ибо выяснилось, что мы все, до последнего, были заражены ВИЧ-инфекцией. Ничего удивительного в этом, конечно, не было.
Станция прекратила на время работу, и в этот самый момент мы почувствовали, что что-то умерло внутри нас, ушло безвозвратно в прошлое и больше никогда не вернется. Лишь после этого мы осознали, насколько мы были счастливы. Мы вовсе не боялись смерти, однако станция стала смыслом нашей жизни, причиной нашего существования. В привычном нам мире человек несчастен, ибо он одинок, заперт в бетонной клетке, окруженный толпой ему подобных, со всех сторон и всех трех пространственных измерений, и все же он один наедине с собой. Он кричит в глубине своей души, рвется наружу из кандалов принципов и порядков, предрассудков и стереотипов, алчности и эгоизма, но никто его не слышит. Мы же были счастливы, ибо мы были не одни. Мы были едины, мы любили друг друга такими, какими мы были на самом деле. Каждый день и каждую ночь мы были одним единым существом, состоявшим из сотен человеческих тел, тянувшихся друг к другу, искавших любви и тепла, и находивших их. Мы были едины, ибо наши души были частичками единого коллективного сознания, некой ноосферы, накрывавшей озеро, как невидимый, но все же реальный купол. Мы были едины, ибо между нами не существовало границ.
Я сижу в темной, тесной комнатке психиатрической больницы, раздумывая о смысле человеческого существования, и не нахожу его. Я знаю, что скоро я умру, однако это не тревожит меня, ибо в глубине души я уже мертв.

На море обменялись мамами

Реанимация

Кукловод. Крымский фронт (2 часть)