второго тоста Инга перебралась ко мне на колени, и параллельно поцелую взасос, я запустил руку ей под платье (молодец, девочка, поменяла джинсы на более подходящий гардероб), проник под лосины (так же называются теплые непрозрачные колготки?), и, сдвинув кромку трусиков, с наслаждением погрузился пальцами в более чем влажную вагину. Можно начинать не только пьянку, но и секс? Я тоже так подумал. Ан нет, ничего подобного! Инга, как и в кафе, не допустила моих рук до своей груди, решительно воспротивилась попыткам раздеть ее, и напомнила, что я добровольно согласился на условие — секс с ней будет только после секса с Викой. Единственной уступкой, на которую она пошла в ожидании третьей, была дрочка моего члена (не до кончания, естественно), извлеченного из ширинки, когда она отсела на свою табуретку (стол был накрыт на кухне). Логично, петтинг — не секс!
И тут, пожалуй, надо упомянуть про еще один бзик молодой и симпатичной, но воистину малоопытной студентки. А то читатели, привыкшие к стилю секса DD, будут удивлены отсутствием ниже тех фрагментов интима с Ингой, которые более чем часто встречаются при описании близости с другими партнершами. Когда, прощупывая ее воззрения насчет минета, считает ли она его петтингом или уже сексом, неприятным сюрпризом прозвучало вот что:
— Ты, конечно, иди мойся, DD! И я после тебя, все равно ждем, чтобы потом не терять время напрасно. Но я не сосу. Вообще. Никому и никогда. В принципе. И не лижу. Скажешь своей подруге, чтоб без обид, — и понесла дальше какую-то ересь насчет того, как ей противно брать в рот или касаться языком тех мест, которые предназначены для туалетных функций.
Злить вопросом про анал я не стал, ответ был достаточно предсказуем, но решив стоически вынести удары судьбы, спросил насчет обязательности презервативов (они у меня были, но я надеялся обойтись без). К счастью, в этом вопросе Инга подсластила горькую пилюлю секса без минета, сказав, что только в том случае, если я непременно хочу кончить в нее.
— И вообще, DD, — смягчив тон от категоричного до просительного, положив свою ладошку мне на руку, произнесла она, — у меня заинтересованность сегодня другая. Посмотреть, как занимается сексом другая пара. Побыть зрительницей, и, совсем чуточку — эпизодической участницей. Ну или помощницей. Но в главных ролях — вы и только вы. Ферштейн? — Ферштейн! — ответил я с напускным энтузиазмом. Ибо — а куда ж я денусь? Назвался груздем — лезь в кузов.
... Вика явилась — не запылилась, в половине пятого, если не позже. Мы с Ингой к тому времени, искупавшись порознь, но все равно одевшись, сидели на кухне, болтали о том, о сем, не спеша отпивали из бокалов, заедали разными сладостями, покуривали, попивали кофе (черт, не догадался взять атрибуты для заварного, пришлось довольствоваться растворимым), и временами, для поддержки тонуса и должного настроя, лениво и расслабленно целовались взасос, лаская параллельно гениталии друг друга: я напрямую, преодолевая платье, лосины и трусы, она — поверх брюк. Подействовал ли коньяк — на самом деле отличный, настоящий, достойный смакования, а не поспешного глотания для скорейшего получения алкогольного эффекта, или погода за окном жарко натопленного помещения — за хороводом снежинок, сопровождаемым легкой метелью, несвойственной нашим краям, просвечивала праздничная новогодняя иллюминация большого магазина напротив, но настроение было благостное и умиротворенное, словно летом на пляже. Хотелось обнять девушку и, не трахая, уснуть в обнимку, согреваемый с одной стороны ее горячим телом, с другой — палящими лучами солнца.
Итак, раздался дверной звонок — явилась Вика. Нет, Вика не явилась. Вика ворвалась словно цунами, шторм, буран. Отряхиваясь от снега и непрерывно болтая, она взбаламутила нас своей энергией и энтузиазмом, овеяла зимней свежестью, прошлась вихрем по квартире, успела высказаться по всем подразумеваемым вопросам:
— DD, я ж не бездельница, сказала сама приеду — вот как успела, так и приехала. Новый Год на носу, вам-то мужчинам что, ешь-пей-гуляй, а нам (я ж права, милочка) — женщинам, покупать, готовить, убираться, мечемся, как белка по замкнутому кругу, к празднику ничего уже не хочется. Этот наглый тип не обижал тебя случайно? Ты только скажи, мы его быстро в оборот возьмем. Ой, как вы тут накурили, давайте я окно открою, от форточки тут пользы ноль. Тебя как зовут, Инга? Очень приято, я Вика. Инга, в, — назвала магазин, — новогодняя распродажа косметики от (допустим) Л'Ореаль, знаешь, нет, если пользуешься, загляни, не пожалеешь. И если что-то нестандартное понадобится, обращайся — помогу. DD, ну где твой хваленый коньяк? — опрокинула бокал одним махом, как рюмку водки, подмигнула, занюхала пародийно кусочком шоколадки, бросила его в рот, разжевала, проглотила, облизала эротично губы и томно, с французским прононсом, произнесла, — шарман, прелестно, прелестно! — и уже обычным тоном. — Ну что, молодежь, рассказывайте! Какие планы на сегодня и вообще? Было видно невооруженным глазом, насколько Инга изумлена таким напором от неугомонной тетеньки. Глаза широко раскрыты, округлившиеся губы словно готовы к удивленному восклицанию, но они все больше и больше растягиваются в веселой улыбке: мне повезло в очередной раз — Инге понравилась гиперактивная тетушка Виктория, ей стало ясно, что они в разных нишах и разных весовых категориях не только в прямом смысле слова, интриговать и ревновать, строить козни и перетягивать одеяло на себя бессмысленно, надо расслабиться и получить удовольствие.
— Она всегда такая... оживленная? — подобрав удачное слово, тихонько спросила меня Инга, когда Вика на минутку отлучилась. — Ты еще не знаешь, какой она становится словоохотливой во время секса, — усмехнулся я. — В случае чего чтоб не удивлялась. — О-о-о... — только и смогла протянуть озадаченная девушка.
Когда Вика вернулась, я провозгласил тост за взаимопонимание, он был скреплен тройным поцелуем нависших над столом участников грядущего трио, и мы перебрались из кухни в комнату.
Если у комнаты был дизайнер, он бы получил заслуженный приз за «минимализм». В спальной, которая одновременно являлась гостиной, детской, столовой и еще чем угодно, так как квартира была однокомнатной, находилась только кровать — большая, двуспальная (мне она даже почудилась большего размера, если и не трехспальной «Ленин с нами», то двухсполовинной точно), застеленная белоснежным бельем без малейшего пятнышка или подобия узоров, но и только. Ни тумбочек, ни стульев, ни шкафов. Голый функционал. В какую-то секунду меня озаботила мысль «А где будем раздеваться? В коридоре, что ли?» (там был одежный шкаф). Но мои практичные напарницы, моментально сориентировавшись, занесли из кухни в комнату по табурету. Вика поставила его рядом с кроватью и стала складывать на него свою и мою одежду. Инга разместила его у противоположной стены, и, не раздеваясь, уселась на него, смотря на нас во все глаза, стараясь не упустить ни малейшей детали в рамках ролевой игре «зрительница».
Верхний свет мы не включали, комната освещалась лампочкой из коридора и, сквозь кисейную занавеску на окне, всполохами новогодней иллюминации от магазина через дорогу. Шумели внизу автомобили, слышался гомон голосов покупателей, активно посещающих крупный торговый центр в преддверии праздника, и на этом романтично-реалистичном фоне мы приступили...
РАСКАДРОВКА
Не хочу описывать весь процесс секса ЖМЖ, нивелируя словами магию действия. Приведу лишь несколько кадров, запечатлевшихся намертво, кои и сейчас, восемь лет спустя, волнуют кровь и будоражат чувства, пробуждая в глубинах памяти отзвуки того волшебного вечера и страстного переплетения тел.
1) Недолгий поцелуй взасос, и голая Вика, опустившись на колени возле бортика кровати, берет в рот мой член и начинает сосать. Поглаживаю кудри черных волос, пропускаю временами пальцы между локонами и задаю темп, иногда притормаживаю ее движения и сам трахаю в рот, вроде все как всегда, но сейчас непроизвольно кошусь вбок — как реагирует Инга на вид минета вживую? Инга старается не выдать свою возбужденность, сидит неподвижно, лишь скрещенные на груди руки еле заметно, в такт наблюдаемым фрикциям, движутся вверх-вниз (предполагаю, что возбуждают соски через два слоя ткани). Жестом приглашаю присоединиться, но она качает головой: дескать, нет, дорогой друг DD, минет — это не секс, следующий номер программы, пожалуйста!
2) Вика стоит раком на краю кровати, я ее трахаю. Сдерживаемое во время минета в силу понятных причин звуковое сопровождение уже потихоньку проявляется (забегая вперед, отмечу для справедливости, что в тот день Вика в меру сил тормозила свою словоохотливость, заметив, видимо, что для Инги такое поведение непривычно). И вот он — момент истины. Привстав, Инга задирает подол платья и начинает снимать свои белые плотные лосины. Белой молнией мелькают перед моим взором ее трусы и спелые, манящие, неожиданно полные для ее миниатюрного телосложения бёдра. Затем она снова садится, скатывает лосины до конца, снимает, встает, аккуратно сложив, кладет на сиденье. Снимает платье, встречается глазами с моими, жадно пожирающими ее ладное тело, плоский живот, талию, гитарным изгибом переходящую в поясницу, улыбается смущенно-победно (ты сдержал свое слово, держу и я), опять-таки, не спеша, словно дразня меня, складывает его на табурет, и сразу же, не медля ни секунды, снимает трусы! «Ах, как хорошо! Ох, как классно!» — хочется мне воскликнуть в унисон с Викой, но я, разумеется, молчу, и сладострастным взглядом отслеживаю каждый сантиметр пути Инги к нам.
3) Вика стоит раком на краю кровати, я ее трахаю. Рядом, прижавшись горячим бедром к моему, стоит Инга. Обняв меня одной рукой за спину, она типа помогает мне трахать напарницу, подталкивая меня ею и двигая своим тазом вперед-назад, повторяя мои движения. Раздвинув Викины ягодицы, я показываю молодой партнерше, как во влажной глубине снует туда-сюда живой поршень. Некоторое время Инга смотрит на это с таким же упоением, как я несколько секунд назад наблюдал за ее неполным стриптизом

В местном ночном клубе

Фитнес-клуб. Часть 3

Банда Вована