впитывать его запах... господи, как она за такое короткое время могла так сильно его полюбить? Она и сама не знала. Наслаждалась поцелуем, который он ей дарил. Провёл языком по чувствительному нёбу и внутренней стороне щёк, по ряду ровных зубов... завершил поцелуй, напоследок чмокнув её в губы и еле ощутимо прикусив нижнюю. Она в его плену. Мотылёк уже не вылетит из пламени, в которое сам попал по собственной ошибке и любопытству.
Она, воспользовавшись ситуацией, стянула с него футболку. Хм, что теперь ты скажешь, чёртова конкурентка? Теперь ты лежишь на полу, брошенная, а эта девчонка прижалась к его сильной мужской груди, втягивая терпкий запах его бледной кожи. Такой приятный для неё... от него не пахнет так, как пахнет от близнецов, например — никакой сладости и странной нежности, видимо, из-за возраста. Его запах совсем другой.
Он вдруг подхватил её на свои сильные руки, прижав к себе. Нежное горячее тело, такое хрупкое и такое маленькое, которое хочется целовать без остановки, которому хочется сделать так приятно, чтобы его владелица изгибалась от наслаждения, подобно кошке, царапая мужское тело над собой. И он положил её на кровать. Аккуратно, как будто даже это осторожное движение отзовётся болью в её маленьком теле. Но нет. Девушка тихонько постанывала то ли от наслаждения, то ли от приятного чувства горячего тела над собой. Стоит на чуть-чуть протянуть к нему руки и он сам прижмётся к ней, тяжело и часто дыша от предвкушения. Боже, неужели сейчас она позволит ему сделать то, что он хотел сделать с самого начала? О, неужели... неужели эта девчонка сейчас будет извиваться под ним в приступе сладкого оргазма? От такой мысли в низу живота что-то пульсировало у них обоих, причём всё более настойчивее. Он стал целовать её маленькое тельце. И это тельце такое сладкое и манящее для него... слишком притягивает к себе, чёртова девчонка. И зачем?... хочет, чтобы он сорвался и сделал всё более грубо? Ну нет, он себе этого не позволит. И он словно сказал ей об этом, осторожно прикусив нежную кожу её шеи, чуть оттянув, затем снова поцеловал.И снова. И снова целовал. Слушал её тихие постанывания, быстро проводя кончиком языка по аккуратной ямке ярёмной впадины. Перешёл к ключицам, всё так же медленно скользя языком по её бархатной коже. Она даже на вкус сладкая... такая же сладкая, как и её запах. А девчонка только лежала под ним, тяжело дыша и прикрывая грудь, закрыв глаза, стесняясь его взгляда. Жадный, собственнический, в нём явно есть страсть и... любовь к ней. Такая нежная, безграничная, как и цвет его глаз, такая простая и именно такая, какую хотела она. Девушка чуть улыбнулась, когда он легко поцеловал сначала одну острую ключицу, потом вторую, спускаясь всё ниже, прямо к аккуратной маленькой груди. Отвёл её руки в стороны, взору открылась небольшая грудь с уже напряжёнными сосками, один из которых он тут же накрыл своими бледными губами.
Резкий, но приятный, мужской, мускусный, терпкий... и она только от этого готова сходить с ума. А он уже стянул с неё майку вместе с чёрным лифчиком, которые теперь так же одиноко составляли компанию его футболке на полу. Всего лишь товарищи по несчастью — оказались здесь вместе, ничего необычного. Девушка смутилась, прикрыла от жадного взгляда его чёрных глаз маленькую аккуратную грудь, тихонько всхлипнув. Ещё чуть-чуть, и он не будет с ней таким нежным. Ей так казалось... «Ты же не сделаешь мне больно, правда? Знаешь, человек, который любит, никогда не причинит резкой боли»... Девушка вскрикнула от неожиданности, застонав и закрыв бледно-алые губки маленькой ладошкой, шире раздвинув стройные ножки. И он уже лежал на её нежном теле. Она чувствовала, как у него бешено колотится сердце в его сильной мужской груди, а внутренней стороной бедра она ощутила, как его член постепенно твердел, выпирая под ширинкой джинсов. Кончиком языка он обвёл напряжённый сосок девушки, заставив её выдохнуть и густо покраснеть. Его длинные пальцы стянули с неё короткие шорты вместе с трусиками. Всё, теперь она точно не отвертится. Она это знала. Потому лишь зарывалась в его чёрные волосы пальчиками, крепче прислоняя голову к груди. Её кожа покрылась мельчайшими капельками холодного пота. Волновалась...
«Ты такая красивая... и сейчас ты для меня порочна. Да, ты действительно порочна: лежишь обнажённая и возбуждённая почти до предела перед взрослым мужчиной»... Он провёл тонкими пальцами по увлажнившейся промежности девушки, пытаясь хоть на чуть-чуть ввести один. Она выдохнула, цепко хватаясь за его широкие плечи. Он поцеловал её — это немного больно. Нужно унять эту боль... нежный поцелуй, успокаивающий, и она тут же расслабилась, готовая впустить в своё девственное тельце нечто гораздо крупнее пальца. — Ты точно не будешь жалеть? — взволнованно спросил он, глядя на девушку. Она посмотрела на него так же, как и он, прямо в чёрные глаза. И она так и говорила, мол, нет, я никогда не пожалею об этом. Просто не могла ему сказать это вслух... и в тусклом солнечном свете из окна можно видеть, как на его лбу выступили капельки холодного пота. — Точно не буду, — честно ответила она, приоткрыв бледно-алые, опухшие от поцелуев, пухлые губки. Её взгляд затуманен — возбуждению, кажется, нет предела. И она не простит ему, если он не решится. — Я хочу этого...
Едва ли она произнесла последний звук своего монолога, как услышала звон его ремня — нетерпеливый. Она чуть улыбнулась, потянувшись к нему явно за поцелуем — снова в уже припухшие бледные губы, снова не отрываться от него долго-долго, снова не делать перерыва для глотка кислорода... кислород?! Что это вообще?! И зачем он нужен... всего лишь какой-то живительный газ, который не стоит таких любимых губ его. За это время он уже снял с себя всю оставшуюся одежду. К чёрту всё! К чёрту незаконную связь, к чёрту разницу в возрасте, к чёрту и одежду! Хватит. Надоело ждать. Он притянул нежное тело ближе, посадив на бёдра и прижав девушку к себе. Направил напряжённый член во влагалище, выдохнув и посмотрев на нее. Зажмурилась. Ждёт, когда пройдёт вся боль, уступив место наслаждению.
— Сейчас... потерпи немного... — шёпотом проговорил он, с нежностью принявшись гладить её нежно-розовые длинные волосы. Зарылся в них пальцами — сладкий запах. А она всё ниже, но с его помощью опускалась на его бёдра. Внутри что-то натянулось... — Ай! Больно... Мгновение, которое она никогда не забудет... — Эмили... — тихо произнёс он, уже думая всё это прекратить. Ей больно... а что он может поделать? Он вошёл совсем на немного, но этого было достаточно для того, чтобы она ощутила боль... «Прости, просто мне очень больно... но я хочу этого. Ты не поверишь, насколько»... — Продолжай... не останавливайся, я... ах, — тихий стон, который она не в силах держать в себе, — я буду терпеть... Её вскрик. Вскрик, который говорит ему о том, что именно он лишил её девственности, а не кто-нибудь другой. И именно ему первому она отдалась. Доверилась. Боже, насколько это... трогательно? Может быть. Но для него это всего лишь лишнее доказательство её любви к нему. Теперь она девушка. Это подтвердила и кровь, вытекшая струйкой из узкого влагалища. И он принялся её успокаивать. Стал целовать лицо, каждую родную чёрточку на этом красивом личике. Ощущение солоноватости. Она плакала. И только она знала, что это слёзы счастья, смешанные со слезами боли.
«Я не хотел, прости меня... больше не сделаю тебе больно. Пусть глупо, но впредь я буду обращаться с тобой более нежно»... — Ну, всё-всё... — тихий шёпот ей на ухо. А она обняла его за шею, втягивая носом его приятный запах. Уткнулась в покатое плечо — боль испаряется. — Тихо, не плачь... тихо, моя девочка... тихо, всё хорошо... «Да, я твоя. Только твоя. Чёртов собственник, как же я люблю тебя»... Стал входить в её хрупкое тельце с каждым толчком всё глубже и глубже... а она лишь громко стонала, то целуя его, то кусая в шею, то закусывая свой согнутый указательный пальчик, чтобы сдержать всё в себе. Боже, она даже не думала, что это так приятно... приятно, когда нечто чуждое размеренно двигалось в ней, то входя, то выходя. Громкие стоны обоих наполнили комнату. Комнату наполнил и терпкий, но приятный запах совокупления.
С обоих стекали маленькие капельки холодного пота, впитываясь в уже смятую влажную простыню. И девушка могла лишь судорожно повторять ему на ухо: «быстрее, быстрее...», при этом осторожно прикусывая мочку. Аккуратные ноготки разодрали чуть ли не до крови широкую мужскую спину... ещё один толчок внутрь, и вот она уже содрогнулась от сильного оргазма, закрыв глаза. Длинные ресницы еле заметно подрагивали, буквально самые кончики... он кончил следом, изливая горячую белую сперму прямо во влагалище. Секунда, и он снова крепко прижал её к себе, тяжело и часто дыша. Девушка дышала так же, чуть улыбаясь, и принялась гладить его непослушные, угольно-чёрные влажные волосы. — Я так счастлива... — тихо проговорила она, крепче прижавшись к нему. И он тоже счастлив, как и она: — Я люблю тебя. Девушка покраснела. — И я тебя люблю... — улыбнулась она, с осторожностью поцеловав его во влажный лоб.
— Не отпущу... никогда... слышишь? — шёпот на её аккуратное ушко... а потом она и сама не заметила, как сильные руки переложили её на кровать и накрыли тёплым одеялом, а сам он прижался своим горячим стройным телом к ней. Приятно... так приятно и хорошо не было никогда. Он стал перебирать длинными пальцами её волосы, склонился к её щеке так, что его длинные ресницы стали щекотать нежную кожу... она провалилась в сон под действием всего этого. И даже кровать ей здесь казалась мягче

все будет хорошо

ГЕНЕРАЛЬША. На реке...

Елизавета плачет. Нервы…