Элиза вздрогнула. Ну вот, стоит только раздеться, как тут же, неизвестно ниоткуда, возникает какой-нибудь слюнявый вуайерист!
— Кто здесь? — спросила она испуганно в темноту.
— Прошу вас, не бойтесь, — ответил неизвестный, — Я тот, кто волей случая оказался охранником ваших ценных вещей и... одежды. Если вы их ищете, идите на мой голос, они лежат здесь и, уверяю вас, в полной неприкосновенности...
Элиза сделала несколько неуверенных шагов и, действительно, наткнулась на шезлонг, на котором лежало всё то, что она захватила с собой из номера. Рядом, на соседнем шезлонге развалилась чья-то неясная фигура.
— Спасибо... — сказала она, прикрывая свои крупные торчащие соски тонкой рукой — прикрыть роскошную грудь целиком не представлялось никакой возможности, уж слишком она была роскошна... — Вы, конечно, подглядывали за мной? Как вам не стыдно...
— Поверьте, совершенно невольно и без всякого злого умысла! — уверил ее голос, — Да и в такой темноте немного разглядишь... к сожалению. Задумался, замечтался, глядя на звезды, а тут вы... Не успел и слова сказать, как вы упорхнули в море... Простите!
— Прощаю... — машинально промолвила Элиза. Она была занята, проверяя входящие звонки — нет ли вестей от Ричарда? — да еще ее новый купальник, небрежно брошенный на шезлонг, скрутился каким-то невообразимым морским узлом, и сейчас она никак не могла его распутать, чтобы, наконец, прикрыть свою наготу. А голой же в отель не пойдешь!
— Кхм... Но кое-что я всё-таки разглядел... — произнес голос, — Вы божественно красивы, это невозможно не заметить даже в таком мраке! Впрочем, это профессиональное... Видите ли, у меня такая профессия — искать и находить такие бриллианты, как вы, и радовать людей женской красотой...
— Что же это за профессия такая? Вы что, сутенер? — усмехнулась Элиза. Этот пьяненький пройдоха забавлял её.
— Нет, — ответила фигура в соседнем шезлонге, — я режиссер эротических фильмов, и, между прочим, довольно известный, уж простите за саморекламу...
— Вот как? — удивленно подняла глаза Элиза, — И как же вас зовут?
Большинство известных режиссеров она знала лично — ведь Ричард активно инвестировал в порно и многие знаменитости кормились именно с его руки...
Фигура назвала имя — действительно, одного из самых известных режиссеров порнушки, на что девушка чуть не покатилась со смеху, ведь она хорошо знала этого типа, даже как-то снялась у него в эпизоде, и, разумеется, ничего общего с данным режиссером сей дешевый курортный враль и близко не имел!
— Дайте угадаю — хотите пригласить меня на пробы? — засмеявшись, спросила она.
— А почему бы и нет... — этот клоун продолжал играть свою роль, даже не подозревая, что уже разоблачен, — но для начала кандидаткам полагается пройти небольшой кастинг...
«Ну, хватит!» — решила Элиза, — «Надоел! Господи, сколько же вокруг похотливых козлов!»
Она резко включила фонарик на смартфоне и направила его в сторону организатора липового кастинга. Ее взору предстал потёртый дядька с залысиной, в мятой цветастой рубашке, расстегнутой до волосатого пупа, в безвкусных шортах с пальмами, китайских сланцах и с полупустой бутылкой в руках. Боже, какое убогое зрелище!
Элиза выключила фонарик. Ей всё было ясно.
— Послушай-ка меня внимательно, извращенец, — сказала девушка надменно и жестко, резко меняя тон. Ей было не привыкать отшивать таких приставал, и она это отлично умела делать, — Если тебе никто не даёт и ты беспрестанно дрочишь на порнуху, то этот вовсе не значит, что можно представляться именем известного режиссера, с которым я, кстати, лично знакома! Этот тупой развод оставь для тех уродин, с которыми у тебя есть хоть какие-то шансы переспать! Хотя... О чем я говорю! Какие у такого задрипанного засранца могут быть шансы? Всё, что тебе светит по жизни, придурок — это подглядывать за девушками на пляже, да зависать на порносайтах. Боже! Да неужели ты решил, что я поведусь на твой тупой развод и раздвину перед тобой ноги? Очнись или протрезвись, ничтожество, у тебя со мной абсолютно нулевые шансы! Кто я и кто ты — сравни! Ведь это всё равно, что сранивать небеса и грязную землю, шоколад и говно! Я в этой жизни имею всё, а ты — жалкий нищеброд, и будешь таким всегда! Наши жизни несравнимы! Прощай, козлище!
Элегантным движением Элиза подхватила с шезлонга купальник, который так и не пожелал распутаться, и, гордо повернувшись к незнакомцу свой красивой голой попкой, шагнула прочь.
Но тут...
— Ах ты сука! — раскалившись добела, рявкнул Марк, вскочил с шезлонга, словно разъяренный бабуин, и, плохо соображая, что делает, наотмаш ударил уходящую от него гордячку бутылкой по голове...
Он был дьявольски взбешен! Тварь! Шлюха подзаборная! Да что она о себе возомнила? Кровь клокотала у него в жилах, он просто задыхался от внезапно нахлынувшей ненависти. Еще никто и никогда его так не посылал! Теперь эта блядь будет знать!
... Бутылка разлетелась вдребезги, в его руке осталось лишь горлышко с острыми краями, вонявшее дешевым вином, а девушка, не издав ни звука, рухнула плашмя лицом в песок и не шевелилась...
Выкинув в море остатки бутылки, Марк рухнул на четвереньки — его ноги тряслись — осторожно подполз к своей жертве, со страхом перевернул обнаженное девичье тело и трясущимися руками попытался нащупать пульс. Шоколадные локоны были мокры от крови, Марк испачкал пальцы, он пробовал и так, и эдак, но ничего не разобрал. А может, просто не нашел вену, что он, врач что ли? Попытался прислушаться — дышит ли? Но опять ничего не понял — он был пьян, а прямо над ухом шумели волны.
Ему бы бежать отсюда побыстрее, ведь даже если девка жива, немного шансов, что она его опознает — видела лишь мельком, ночью, при тусклом свете фонарика, да и удар бутылкой по башке, говорят, хорошо отшибает память, но... Его запал еще не прошел, к тому же, переворачивая тело, Марк ненароком полапал роскошную грудь этой сучки, и это еще сильнее возбудило его, как бы мерзко это ни прозвучало... Кровь отлила от ног, от рук, лишив его сил, отлила от мозга, вконец лишив его разума, зато прилила к хую, который, встав в его шортах на дыбы, силился прорваться к заветной пизде сквозь нарисованный пальмовый лес...
Марк грязно выругался... Да какого чёрта! Если уж всё покатилось под гору, то что с этой тварью мендальничать?
Он приспустил шорты, выпустив на волю свой налившийся кровью отросток, грубо раздвинул безвольные ноги Элизы, нащупал в темноте её широкую щель, еще влажную после купания, и более не раздумывая, всунул свой горящий праведным огнем член в её холодную вагину.
Трахать девку, которая в отключке, или, не дай Бог, мертва — удовольствие то еще... Но Марк был доволен и этим. Впрочем, тут были и свои плюсы — не надо быть нежным, не надо заботиться, хорошо ли твоей парнерше — какая разница? Ведь блядина ничего не чувствует. А может и вообще сдохла — и если так, то и хрен на неё, невелика потеря для человечества! Таких разъёб вокруг — каждая первая! И Марк наяривал хуем изо всех сил, трахал сучку жестко и глубоко — если бы тварь была в сознании, орала бы диким воем! В пизде скоро стало сухо, потом что-то лопнуло и потекло — кровь, что ли? Но Марк не обращал внимания на эти мелочи, они его не касались! Он лишь совал и совал в эту шлюху хуй, как нож в кусок мяса. Порвется, так порвется, не такова ли участь всех блядей? А пока что отведай, потаскуха, настоящего мужика! Получи то, за чем всю жизнь гонялась, подставляя мужикам свою жопу! Так тебя еще никто не драл! Так тебя, сука, так! И еще! И еще! И еще! Больше не будешь задирать свой нос и возноситься над людьми! Знай свое место, шлюха! Твоя работа — сосать хуи, раздвигать ноги и не вякать, ясно тебе? Это ты ничтожество! Ты!!! А не я!!!
Спустя несколько минут этой дикой ебли, чувствуя, что его пистолетик вот-вот шмальнёт, Марк вытащил член из кровоточащего влагалища, коротко вздрочнул и с видом победителя — презрительно кончил прямо на лицо девицы, которую весь день так превозносил и боготворил, забрызгав желтоватой спермой ее замеревшие длинные ресницы, холодные губы и горделиво вздернутый к небесам носик...
— Вот так! Вот так! — прошипел он торжествующе, выжимая из члена последние капли, однако уже через секунду силы покинули его, грозный голос сорвался на хриплый мышиный писк, Марк неуклюже завалился голой задницей на песок, и в ужасе глядя на Элизу, простонал, — О, Боже, что же я натворил...
Кое-как подтянув шорты, он пополз к выходу с пляжа, сначала на четвереньках, потом с трудом поднялся на ватные непослушные ноги, и сгорбясь, шатаясь из стороны в сторону, затрусил прочь.
А Элиза осталась лежать у кромки моря, под мириадами звезд, сверкающих, как дорогое бриллиантовое колье, на песке, залитом кровью и спермой, в беспорядке раскинув свои божественные шоколадные локоны

Властная соседка

Египетский капкан

Невероятный трах в подсобном помещении